Наше каргопольское детство

И у каждого, кто побывал в этом древнем северном городе, остались свои, согревающие сердце воспоминания.

В дремучем «медвежьем углу»

Точная дата рождения Каргополя глубоко спрятана, но самое первое его упоминание было в «Сказании о Мамаевом побоище», когда «князь Глеб Каргопольский» пришёл на помощь Дмитрию Донскому. Исстари здесь, у истоков реки Онеги из озера Лача, был бойкий перекрёсток торговых путей. Из Заволочья, Двинской земли и Поморья водными путями и просёлочными дорогами шли товары в Великий Новгород и Москву. Тогда по всей‑то огромной Руси развозились из Каргополя рыба и беломорская соль. Мало кто знает, но именно здесь были знаменитейшие, лучшие мастера по выделке беличьих шкурок, которые, вместо тогдашних рублей, были самой «твёрдой», самой надёжной «валютой» Руси. И, возможно, многие совсем позабыли, что отсюда по Онеге-реке прямиком в терема Москвы белокаменной спешно доставляли жемчуг с несметно богатых берегов студёного Белого моря…

Из истории страны никакую страницу не выкинешь! Город Каргополь, родившийся в дремучем «медвежьем углу» среди таёжных лесов, рек и болот, был давним местом ссылки и заточения. Так, в XIV веке именно здесь получил очень «долгую прописку» книжник-бунтарь Даниил Заточник, автор «Слова», «Моления» и «Сказания о подвигах Александра Невского», здесь же хлебнула страданий Соломония Сабурова – первая, по несчастью, бездетная жена царя Василия III, да и крестьянскому вождю Ивану Болотникову здесь приходилось ой как несладко!

Через Каргополь проходила столбовая дорога из Санкт-Петербурга в Архангельск. Именно по ней в 1819 году царь Александр I проследовал со своей многочисленной свитой к низовьям Двины и далее на Соловецкое моление. Кстати, как писали царские хроники, в тот самый приезд жители Архангельска от Александра I получили «превеликие милости и льготы: купечество освободил от гильдейских повинностей, а простого обывателя освободил от вменяемого дворового постоя солдат и матросов, для которых предписал в городе строить казармы». К слову, надо напомнить, что результатом той самой царской поездки было высочайшее прощение недоимок всем крестьянам Архангельской губернии на немалую сумму в 67 000 рублей. Было и ещё одно наиважнейшее послабление – отмена для торгового сословия пошлин на проход по Двине маломерных судов.*

А в книге Евгении Фрезер «Дом над Двиной» с этой самой каргопольской дорогой была связана жуткая житейская история. Бабушка Евгении той холодной зимой и той же дорогой ехала на тройке на аудиенцию, но уже к другому царю – Александру II. Стоит повторить те местами жуткие строки: «…Лошади весело бежали по залитой лунным светом дороге, но вдруг без всякой причины резко увеличили скорость… «Волки! Держитесь!» – крикнул извозчик Степан. Лошади почуяли волков и, ошалев от страха, уже несли, не слушая вожжей. Пассажирка, испытывая перед волками суеверный страх, была твёрдо уверена, что волками владеет злой дух. «Господи, защити!» – крестилась она, отгоняя всякую нечистую силу. А кибитку бросало из стороны в сторону и било на замёрзших колеях. Казалось, она вот-вот перевернётся, развалится и выбросит нас наружу, и тогда – верная смерть. Но тут, к счастью, появились огоньки в дальних окнах домов, и тройка влетела в открытые ворота. Лошади дрожали в облаке пара…»** Верно, то и был Каргополь середины XIX века…

Фото: Николай Чесноков

В светлых лицах – истинная Россия

И вот в день, когда был сделан задорный снимок каргопольских детей, напечатанный на этой газетной страничке вверху, стоял такой же морозный денёк. Искрился, играл на солнце, скрипел под ногами снежок. И везде в занесённых сугробами деревянных домах те же самые окна, а в них – выставленные будто бы напоказ знаменитые на весь мир каргопольские игрушки. Вот в этом окошке с резными наличниками – глиняный «Полкан», странный симбиоз человека и коня, верно, древний отголосок некоего языческого бога. А в этом окне – расписная «баба» в кокошнике и сарафане, а подле неё – целый табун белых игрушек-коней с дорогой разукрашенной упряжью.

А на улице 3-го Интернационала, совсем недалече от Воскресенского храма, вижу ожившую игрушку – румяную русскую красавицу в пуховом платке с вёдрами и коромыслом наперевес. Как тут не испытать судьбу?! И как не остановиться, не задать для знакомства пусть и чудаковатый воп­рос: «Красавица, а где же в Каргополе старинная крепостная стена, с которой в Смутное время 1613 года горожане стойко отбили все набеги польско-литовской орды?» И вот та самая девушка с румяной улыбкой обернулась, остановилась и чинно, даже величаво, с огромным достоинством неспешно поставила наземь вёдра и, облокотив на них расписанное красными цветами коромысло, дала краткий и безупречно точный ответ: «Надо следовать прямиком на валушки! Валушки – земляные укрепления древней крепости – там и есть самое начало древнего Каргополя! Вам точно туда!»

А вот тут‑то стоит притормозить своих ретивых коней, сделать вынужденную остановку да у мудрецов мира сего разузнать, что за редкое русское подвернулось словечко «валушки». Итак, листаем «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Даля, который на этой самой страничке был очень многословен. Разошёлся, разгулялся, как говорится, на славу, дал превеликое множество толкований! Все версии и значения загибайте на пальцах: «завалился на печь», «навалять валенок», «завалящий», «брошенный», «валящийся» – то есть лежащий на земле – «большой валун», или камень дикой крепкой породы, оглаженный и округлённый природою, «булыжник», «кругляк», «голыш», «низвалился», «упал», «повали наземь», «вали́ться», «падать», «валом», «вальмя», «повалкой – валяя или роняя, как ни попало клониться к земле»…

Да и это далеко не всё, ведь мы не прочли и трети всех толкований! А ещё «валу́шки» по Далю оказались и «ухабы, выбоины, кочки, на коих валяет при быстрой езде». Ну точно – те самые «выбоины и кочки», на которых в книге «Дом над Двиной» в той смертельной гонке с волками «кибитку бросало из стороны в сторону и било на замёрзших колеях».

Вот тут и догадайся сам: где же самая суть от знающего толк в словах Владимира Даля и какое значение «валушек» нам стоит выбрать? Что здесь от истории старинного Каргополя? И куда же дальше идти?! Что откроется за этими белоснежными храмами, за величественной колокольней посреди Соборной площади, которая цепляет самые небеса? И что за теми деревянными домишками с резными ставнями, за частоколом дальних огородов? Что ждёт впереди?

А там картина открылась отменная: на длиннющем и явно очень древнем рукотворном пригорке разворачивался живописный русский сюжет «зимние забавы, катание с гор на валушках». Будто наяву ожили фрагменты картин Сурикова, Маковского, Кустодиева, российского импрессиониста Константина Юона: горки, санки, визг, летящая с гор малышня, улыбки, радость, смех, румяные лики красавиц. Тут и валенки, слетающие с босых ног, и потерянные рукавицы, и летящие в небеса овечьи шапки! И всё это вихрем, ураганом, кубарем, кувырком…

Тут ощутил себя дирижёром одного из сюжетов советской комедии «Весёлые ребята». Собрал повелительным жестом детей и взрослых – всех озорников воедино в одну развесёлую кучку – и сделал общий снимок на память на склоне снежной горы. Потом разговорились и всем задал простой, незамысловатый вопрос: «Кто из вас скажет, что означает название вашего города „Каргополь“»? Кто знает, откуда слово пошло?»

И вся эта весёлая кучка стала тянуть руки наперебой: «Каргополь – медвежья сторона» или «Каргополь – корабельная пристань», и даже дошло до того, что кто‑то высказал здесь очень распространённое: «Каргополь – воронье поле». Тут вспомнилось у Ивана Мосеева в «Поморской говоре», что старинное слово «карга», или близкое по звучанию «корга», исстари значило: «каменная подводная мель, островок, каменная гряда у самого берега». А вдруг эти самые «валушки» и есть та, скрытая под снегом каменная гряда, с которой и начался древний Каргополь?

Фото: Николай Чесноков

Сделал снимок, который случаем затерялся, позабыл о котором, кажется, навсегда. А сегодня – маленькое чудо! Вдруг явились из прошлого прекрасные светлые лица и обрывки воспоминаний о катании с гор на «валушках», и та самая первая, оттого незабываемая встреча с древним и прекрасным Каргополем. Смотришь на старое фото и восклицаешь невольно: «В этих открытых и светлых лицах – истинная Россия! Кажется, делал простое фото на память, а получился некий кусочек истории, образный узелок, связавший на мгновение судьбы людей!»

И где сейчас эти разрумяненные ребята и девчата? Каков же их жизненный путь? Фотография – как история в лицах!