Ко Дню памяти и скорби: Архангельская пятёрка

Вчера – школьник, сегодня – курсант

4 мая этого года в «Правде Севера» вышел мой очерк «Их было 150…» – об архангельских школьниках и учащихся техникумов, которые летом 1942 года на высоких отвесных скалах Новой Земли заготовляли пропитание для голодавшего родного города. Их добыча – яйца и тушки кайры.

Эту публикацию прочитала жительница Архангельска Наталья Львовна Целикова (Лейцингер), правнучка глубоко почитаемого человека, дореволюционного главы Архангельска, замечательного фотографа Я. И. Лейцингера, фотоснимки которого бесценны. Мы пообщались. Моя собеседница прежде всего сказала:

– Вы смогли установить фамилии девятнадцати участников экспедиции, один из них – Георгий Георгиевич Флоровский, внук Якова Ивановича Лейцингера, сын Анны Яковлевны Лейцингер и Георгия Фёдоровича Флоровского, он из ссыльных поляков. Жила семья в доме Якова Ивановича на проспекте Чумбарова-Лучинского, бывшем Псковском, а ещё раньше Среднем. Георгий Георгиевич – мой двоюродный дядя.

– Наталья Львовна, расскажите, пожалуйста, поподробнее о Георгии Флоровском, о его друзьях.

– Гогша (так звали его домашние и друзья) учился в 6‑й школе. Друзьями его были одноклассники Юрий Багрянский (они сидели за одной партой с первого класса), Михаил Дьячков. Юрий – из семьи врачей, а Михаил – сын профессора Архангельского лесотехнического института Андрея Николаевича Дьячкова, я у него в своё время училась. Ещё двое друзей Георгия – Юрий Лусь и Игорь Конге. Все пятеро – 1926 года рождения. Ребята часто собирались у Игоря Багрянского, у которого была неплохая коллекция долгоиграющих пластинок классической музыки. Юрий прилично играл на фортепиано. Игорь Конге, сын дирижёра и композитора театра юного зрителя, с ним спорил, доказывал, что джаз и эстрадная музыка – музыка будущего, что оркестр Рознера – это совершенство.

Друзья радовались жизни, много читали, мечтали о море, как и другие мальчишки Архангельска. Война… Учебные тревоги, проверки затемнения окон; продовольственные карточки, полуголодный паёк; бомбардировки города, парни дежурили на чердаках и крышах, чтобы предотвратить пожары.

– Все они стали участниками Великой Отечественной войны?

– Да. 6 ноября 1943 года четырнадцать мальчишек десятого класса 6‑й школы призвали в армию. Аттестаты зрелости им выдали по текущей успеваемости. Багрянский, Дьячков, Флоровский попали в Борисовское военно-инженерное училище, переведённое перед войной из Белоруссии, располагавшееся в Архангельске в Казармах Восстания, а Лусь и Конге отправлены в пулемётное училище, которое находилось сначала в Цигломени, а потом в тех же Казармах Восстания.

Торт в честь героя

– Курсантом пулемётного училища был и будущий писатель Фёдор Абрамов. Потом он служил в СМЕРШе.

– Но Фёдор Александрович остался в Архангельске, а трём нашим героям, несостоявшимся офицерам-сапёрам, через три месяца пришлось по просторам Родины ехать в Сибирь, учиться на связистов. Условия в теплушке были, мягко говоря, не очень… На больших стоянках голову мыли холодной водой. Дежурный по вагону выскакивал на остановках в поисках какой‑нибудь деревяшки, чтобы разделать её и сунуть в печку-буржуйку. В Новосибирске сводили курсантов в баню – кусок мыла на троих и две шайки тёплой воды. Потом – Иркутск. А потом – подмосковный посёлок Монино.

– Превратности армейской судьбы…

– Офицерские шинели вчерашние курсанты так и не надели. Их перевели в Резерв Главного командования. В Монино замполит доходчиво объяснил им, что они авансом получают звание гвардейцев 26‑й воздушно-десантной дивизии, что из десантников после выброски и боёв в тылу врага остаются в живых немногие, зато у вас – голубые петлицы, значки гвардейцев и большие ножи в чёрных деревянных ножнах. Парни всё поняли, поэтому часто встречались во время самовольных отлучек из части с девушками фабрики, которая располагалась по соседству с воинской частью.

Строительство наблюдательных и командных пунктов, прыжки с парашютом… Дивизию направили на Карельский фронт. Высадили в лесу. Дорог никаких. Топи. Десантники рубили лес, строили землянки. Компания одноклассников потеряла Юлю Шнейвеса – его убил финский снайпер, «кукушка». Побывали земляки под миномётным огнём. Потом – бои. Дивизия не случайно получила наименование Свирской, а позднее – орден Кутузова второй степени. Затем – Польша, Венгрия. Будапештская операция, ликвидация 188‑тысячной группировки противника, создание условий для наступления на Венском направлении.

Сержант Георгий Флоровский награждён орденом Славы третьей степени за мужество и личную отвагу.

– Орден Славы учреждён в ноябре 1943 года…

– Георгию дали краткосрочный отпуск, он побывал дома. Для него испекли торт, на нём написали «Слава Герою». Для приготовления торта родня собрала у кого что было – муку, масло, сахар; пряности из старых запасов, яйца были куплены на рынке.

Во время войны Лейцингеры, Флоровские сдавали кровь, чтобы получить дополнительные продукты.

Юрий Лусь дослужился до командира роты, но провинился, попал в штрафбат, искупил вину, ему вернули офицерское звание.

После 9 мая 1945 года дивизии пришлось ещё воевать в Чехословакии с немцами, которые не сложили оружие.

Юрий Багрянский, Михаил Дьячков и Георгий Флоровский хотели осуществить мальчишескую мечту – стать военными моряками. Но Георгий не прошёл медкомиссию из‑за слабого зрения, а Юрий и Михаил поступили в Ленинградское военно-морское инженерное училище имени Дзержинского.

– Какой была послевоенная судьба друзей?

– Георгий, которому пришлось служить до 1949 года, поступил в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта, на факультет электросвязи. Был сталинским стипендиатом, секретарём комсомольской организации вуза. По окончании его получил направление в Мурманск, в управление связи. В 1979 году стал его начальником. Награждён орденами «Знак почёта», Октябрьской Революции, а также медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100‑летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина».

Михаила Андреевича Дьячкова судьба в виде жены увезла в Херсон.

О судьбе Игоря Конге, к сожалению, сказать ничего не могу.

Юрий Альфредович Лусь стал морским капитаном, после его ранней смерти одно из судов Северного морского пароходства получило его имя.

Юрий Багрянский служил на Северном флоте, потом – в Северодвинске. Написал книгу «Всему свой час», её издал в 2010 году Юрий Анатольевич Барашков.