Ставрополье: Казаки, чуть не ставшие турками

Помимо хорошего климата и спелых фруктов любознательного туриста здесь ждёт знакомство с интересными традициями, в чём помогла убедиться экспедиция Гильдии межэтнической журналистики. В подворье «Жар-птица» села Садовое, например, можно не только по-новому посмотреть на казачью культуру, но и почувствовать себя словно в XVII веке!

Долгий путь домой

Добавьте к старинному русскому быту донское казачество и турецкие мотивы — и получится культура казаков-некрасовцев. Как так вышло, давайте разбираться.

Атаман Игнат Некрасов — отсюда и наименование казаки-некрасовцы — был сподвижником Кондратия Булавина в его борьбе против Петра I за независимость Дона. После подавления Булавинского восстания в 1708 году потомки донских казаков, чтобы спастись от поголовного уничтожения, покинули свои земли и под руководством Игната Некрасова ушли в Турцию.

Атаман оставил множество заветов. «С турками не соединяться», — один из них. Но с ними всё равно общались: учили турецкий язык, взаимодействовали в торговых делах. Не обошли стороной и военное дело: казаки-некрасовцы ходили в походы с турецкими султанами в Сирию и Ливию, категорически отказываясь при этом убивать людей «с христианской кровью».

Самая первая заповедь Игната Некрасова звучит так: «Царизму не покоряться. При царях в Россию не возвращаться». Поэтому некрасовцы начали свой долгий путь домой только с установлением Советского Союза, и последние проживавшие в Турции 215 семей (около 1000 человек) вернулись в Ставропольский край в 1962 году.

Любопытно, что в это же время, в период Карибского кризиса, Штаты активно зазывали казаков к себе, рассказывая противоречивые истории о Союзе. О том, что там живётся плохо, что жёны и мужья общие, что в будние дни мужчины строят военные базы, а женщины доят коров. Детей же отдают в лагеря, которые называют детскими садами, а стариков в стране и вовсе не было: их перерабатывали на мыло…

Межкультурный бутерброд

Хозяева подворья — Наталья Дьяченко и её родители — Юрий и Елена Калиновские. Предки Елены — те самые казаки-некрасовцы, покинувшие родной Дон на долгие столетия, с 1708 по 1962. И хотя сама она родилась уже в Союзе, тот русско-турецко-казачий быт ей знаком до самых мелочей.

Источников информации масса: это и старинные вещи, доставшиеся от бабушки, и самостоятельная экспедиционная деятельность, и многочисленные интервью с некрасовцами и их потомками. Позже все собранные материалы легли в основу любительских фильмов, сценариев экскурсий и, конечно же, этнографического подворья, расположившегося в стенах родовой ещё дореволюционной хаты.

Разложить по слоям русскую, турецкую и казачью составляющие межкультурного бутерброда совсем не просто. В этом Елене деятельно помогает муж Юрий — он же главный спонсор проекта, и дочь Наталья — обаятельный экскурсовод и деловитая хозяйка.

— Два варианта есть: купить мне норковую шубу или сделать подворье этнографическое. — Давай, подворье сделаем, повеселимся, — так о своём решении открыть подворье рассказали Елена и Юрий Калиновские.

Восток дело тонкое

Подворье некрасовцев сильно отличается от других казачьих хозяйств. Здесь не скачут на конях, не машут шашками, не носят папахи, не едят жирную мясную пищу. Просто потому, что в Турции это всё не было широко распространено. Восток, как говорят, дело тонкое, деликатное и изысканное.

Стены хаты было принято затягивать тканями, а те, кто побогаче, украшали их дорогими коврами. На диванах лежало огромное количество цветных подушек. По-казачьи их называли стенными, а предназначались они для сидения по-турецки на полу или подкладывались под спину при отдыхе в кресле. «Поэтому, будучи за границей, не положите её себе под голову: кто-то на этой подушке попой сидел», — в шутку наставляет Елена.

В семье Калиновских уверены: именно православная вера помогла казакам-некрасовцам не раствориться среди других народов. Вера и любовь к Родине. Она особенно ярко запечатлена в песенной культуре, где, облечённые в плавную мелодию, оживают истории сначала о прощании с родимым Доном, а потом о радостном возвращении домой.

В облачении жар-птицы

Ещё одно заимствование из турецкой культуры — это пёстрые струящиеся ткани. Из них шили рубахи туникообразного покроя и балахоны. Такие одежды рассчитаны на любую фигуру, а финальным завершением образа был пояс.

Именно по нему определяли храбрость мужчин: пояса никогда не покупали, а привозили в качестве военного трофея с набега или похода, преподнося его в подарок своей любимой женщине.

Мирная тематика раскрывалась в символике разноцветных наплечных полосок, характеризующих круговорот жизни. Синий цвет отвечал за воду, зелёный — за растительный мир. Трактовка жёлтого и красного была не самой очевидной: жёлтый означал зерно, а красный — солнце. Большое количество пуговиц носило как утилитарный, так и обережный характер: своим звоном они «пугали» злые силы и убивали болезни («Правда, не знаю насчёт ковида», — комментирует Елена).

За красоту костюма казачек-некрасовок называли жар-птицами. Главным женским украшением были монисты, составленные из монет. Это своего рода сберегательная книжка, которая всегда носилась с собой, а, в случае необходимости, монетки срезались, и на них можно было приобрести нужный товар.

Не грех и покичиться!

Кокошник казачки-некрасовки надевали только в день замужества. А потом в течение 40 дней после свадьбы носили особый головной убор — рогатую кичку. Это аккуратная шапочка, к которой привязывается подзатыльник, сверху надевается нарядная сорока, и затем всё вышеперечисленное покрывается большим платом, декорированным цветами и бисерными украшениями.

Процесс водружения всего этого великолепия на голову — целое искусство, на помощь в осуществлении которого приходили, как правило, матери только-только вышедших замуж девушек. Вес рогатой кички достигал 5 кг, длина «рогов» — 20-30 см. С такой «архитектурой» на голове много и эффективно не поработаешь, поэтому все 40 дней после свадьбы пара занимались только тем, что ходила в гости. А молодая при этом кичилась: высоко задирала голову, чтобы не уронить тяжёлый убор.

А на десерт — икра

Еда в конце XVII — начале XVIII века была совсем иной, чем сегодня. Не было картошки: своё широкое распространение она получила при Екатерине II. Не употребляли в пищу моркву: она давала сладковатый вкус. Самой ходовой сельскохозяйственной культурой была капуста. Её квасили и после добавляли в рыбный бульон, приправленный свежей мятой. Получалась шарба — старинная уха, приготовленная по рецепту допетровского времени. На второе — рыба-медник. Медник — это способ запекания пищи в медной посуде, которая быстро нагревается, бережёт вкус продукта, а также убивает грибки и вирусы.

Чай заваривали, а точнее, запаривали, в двухэтажном турецком чайнике, который называется кайданлык. Чаепитие сопровождалось вкушением сухофруктов, сладкой выпечки или солёной икры. На наши изумлённые и вопрошающие взгляды после рассказа про икру хозяева отвечают: «Это очень вкусно, по крайне мере, для нас — для тех, кто привык. Это кулинарная традиция некрасовцев: икра сазана взбивается до появления белой пенки, в неё добавляется оливковое масло и лимонный сок».

Вилочка с секретом

«Есть розы съедобные, а есть несъедобные». После такой фразы, озвученной хозяином подворья, осознаёшь, что небольшой розариум на приусадебном участке разбит не для красоты, а имеет прикладной гастрономический характер. Щербеты, подливки, супы, напиток ракы, — всё это готовится с добавлением лепестков роз. Они придают блюдам особый цветочный вкус и мягкий аромат.

Работы у казаков-некрасовцев было много, и, чтобы восполнять потраченную энергию, они употребляли в пищу множество сладостей. В этом деле также кроется множество восточных нюансов. Например, ореховое печенье из песочного теста можно есть руками. А чтобы взять с тарелки рахат-лукум, необходимо применить остячок — особую вилку некрасовских казаков. Это срезанная веточка фруктового дерева, очищенная от коры, заострённая с одной стороны и пропитанная маслом. Как пользоваться остячком, понятно интуитивно. Главное в этом деле — не промахнуться мимо кусочка рахат-лукума. Приятного аппетита!

P. S. Дома у меня лежит подаренная хозяевами веточка айвы, за полчаса превращённая мной в элегантный остячок. Рахат-лукум также не переводится на столе и поедается только с помощью этой волшебной вилочки казаков-некрасовцев. Вот так и выстраиваются миниатюрные коммуникационные мостики между народами и культурами. И это прекрасно.