Медсестра из «красной зоны»: «Слова поддержки лечат. Злоба убивает»

В начале октября «Правда Севера» рассказала историю капитана морского порта Василия Безумова, который умер в реанимации «красной зоны» Архангельской областной больницы. Официальная причина смерти – осложнения, вызванные коронавирусной инфекцией. Однако родственники погибшего мужчины утверждали: «запустить» эти осложнения могло сообщение о смерти его матери – женщина накануне скончалась в соседней реанимации «красной зоны». И сообщить эту информацию, по мнению жены мужчины, мог только один человек – медсестра Светлана Сарапунина, которая поддерживала связь с его семьёй.

Он узнал меня по голосу

В профессии Светлана Сарапунина уже 34 года. Первые три года отработала в детской реанимации областной больницы, с 90‑х годов перешла на работу со взрослыми пациентами в центр инфекционных болезней (ЦИБ). Полтора года назад этот центр стал «красной зоной», где сегодня лечат самых сложных пациентов с коронавирусной инфекцией. Светлана была одной из первых, кто весной 2020 года вызвался добровольно работать с новым опасным и непредсказуемым заболеванием.

– В марте 2020 года, когда ковида ещё в Архангельской области не было, красную зону только начали формировать, – рассказывает Светлана. – На тот момент рассматривали под ковидный госпиталь санаторий «Беломорье», расположенный недалеко от Архангельска. Работать мы там должны были сменами по месяцу. Я написала заявление, что согласна. В апреле мы впервые столкнулись с вирусными пневмониями у нас в отделении. 21 апреля я впервые вышла на смену. Успела отработать только пять смен, а потом весь ЦИБ превратился в «красную зону».

Сегодня как медсестра приёмного покоя Светлана работает с пациентами, в том числе с сердечно-сосудистыми патологиями, снимая и фиксируя показания ЭКГ.

– В начале сентября я пришла в палату снимать ЭКГ пациенту, который был в тяжёлом состоянии, – рассказывает она. – Зашла, поздоровалась, спросила, как самочувствие. Только собралась проводить исследование, как рядом на соседней кровати услышала голос: «Света, ты что ли?» На соседней койке лежал Василий Безумов. Мы с ним были знакомы через моего мужа – он тоже капитан. Как и все сотрудники «красной зоны», я была в защитном костюме, а он узнал меня, видимо, по голосу. Вот так мы и встретились. Мы поговорили, я спросила о его самочувствии. Из-за большой загруженности времени на разговоры у меня не было. Он мне тогда сказал: «Света, дай мне свой телефон, мало ли жена с тобой свяжется». И я продиктовала ему свой номер телефона. Уже уходить собралась, а он попросил, чтобы я сама её набрала. Сделать я это смогла только на следующий день. Так я впервые по телефону познакомилась с его женой Еленой.

Повторяла, как заклинание

Первый раз Светлана и Лена поговорили по телефону 3 сентября. Разговор длился больше 15 минут.

– Да, я, действительно, позвонила ей первой, раз меня об этом Василий Капитонович попросил, – рассказывает Светлана. – Мы достаточно хорошо поговорили. Помню, что в конце разговора она меня спросила – чем я могу ему ещё помочь? Сходи, говорю, в церковь, молебен за здравие закажи. Я не стала ей говорить, что он уже был тяжёлый. О состоянии больного должен сообщать только лечащий врач. Это прописные истины. Через несколько дней она сама мне уже позвонила и сказала, что её свекровь госпитализировали в тяжёлом состоянии с коронавирусом в нашу больницу. И всё твердила: «Не дай бог Васе кто‑то скажет, не дай бог он узнает». О смерти мамы Василия Капитоновича я узнала только на следующий день, 10 сентября. Поэтому я позвонила Лене, будучи полностью уверенной, что эту печальную новость ей уже сообщил лечащий врач. Но так получилось, что об этом они узнали от меня. А я просто хотела предложить помощь в получении документов и личных вещей. Вот с этого момента Лена, как заклинание, стала повторять фразу: «Пожалуйста, только Васе не говори». Твердила она её и тогда, когда мы впервые с ней встретились лично – я помогла им получить документы и вещи свекрови. А до этого она поговорила с Василием Капитоновичем по моему телефону. Он уже на тот момент был в реанимации.

А ты точно придёшь?

7 сентября Светлана пришла в очередной раз снимать ЭКГ соседу Василия по палате.

– Прихожу, а Василий Капитонович вещи собирает, – рассказывает Светлана. – Оказалось, что его в реанимацию решили перевести, потому что дыхательная недостаточность усилилась – дышал тяжело. Конечно, он переживал из‑за этого. Я ему говорю: «Не переживай, я тебя в реанимации навещу». «А ты точно придёшь? Тебя, – говорит, – пустят?» «Конечно, – отвечаю ему я, – это ведь тоже «красная зона». Я пациентам и там показания ЭКГ снимаю. Правда, зайти к нему мне удалось только через день, 9 сентября. Он попросил у меня его телефон, с женой поговорить. Я объяснила, что у пациентов в реанимации все вещи, в том числе и ценные, сдаются на хранение. Поэтому поговорить можно только по моему телефону. Но я его в «красную зону» обычно не беру, поэтому пообещала прийти завтра и принести специально. 10 сентября, как и обещала, я ему телефон принесла, сама набрала ему номер его жены и вышла. Дело в том, что Василий Капитонович лежал в боксе, вместо одной из стен здесь окно, за которым пост медсестры. Медсестра находилась на посту. Пока Василий Капитонович разговаривал по телефону, я вышла из бокса, увидев через стекло, что он закончил разговаривать, я зашла, забрала телефон, попрощалась и ушла работать. Его разговор длился не больше минуты. К сожалению, пациентов много, времени на разговоры нет. Так получилось, что это был последний раз, когда я видела Василия Капитоновича. Да, на тот момент я знала о смерти его мамы. Но ничего ему об этом не говорила. Мне бы даже в голову не могло такое прийти. Тут даже речь не о медицинской этике, а о здравом смысле. Родственникам Василия Капитоновича я посоветовала сказать ему об этом, когда переведут из реанимации.

Когда одной ногой на том свете

Светлана и вся её семья переболели коронавирусом на первой волне. И все – тяжело. Так получилось, что Светлана лежала в палате со своей 95‑летней тётей и ещё и ухаживала за ней, у её мамы – после перенесённого заболевания нарушения мозгового кровообращения. А вот её муж Дима буквально боролся за свою жизнь.

– Знаете, я ведь была на месте Елены полтора года назад, – рассказывает Светлана. – Дима несколько дней лежал в реанимации, подключённый к аппарату ИВЛ. Я каждый день просыпалась в пять утра, а в шесть звонила врачу узнать о состоянии здоровья. Мне однажды врач позвонила и говорит: «Хотите с мужем поговорить?» Его только от аппарата отключили, сам задышал. Вы не представляете, как я была рада услышать голос родного человека. Дима ещё с трудом говорил, но он после нашего разговора тарелку каши съел. Это важно – спасительная поддержка близких. Я до сих пор за этот звонок благодарна врачу. Вот именно поэтому я пошла за своим телефоном, когда Василий Капитонович попросил позвонить жене.

Муж Светланы Дмитрий даже спустя год с трудом рассказывает о времени, проведённом в реанимации «красной зоны».

– Когда лежишь в изоляции и рядом нет близких, это очень тяжело, – рассказывает он. – Телефон – единственная связь. А если в реанимации, когда одной ногой на том свете, то мысли разные в голову ползут. То думаешь, как выкарабкаться, то «скисаешь». Вот люди, когда знакомых видят среди врачей или сестёр, тянутся к ним. Знакомый человек – и уже легче. А поговорить с родными – настоящее счастье. По себе знаю.

Читала и было горько до слёз

10 сентября у Светланы был день рождения. Ещё утром, до работы, она принесла торт для коллег. А сама попить чаю смогла только вечером, после смены.

– Я только чашку в руки взяла, позвонила дочь Василия Капитоновича, – рассказывает Светлана. – Сказала, что ему стало хуже, что проводят какую‑то успокоительную терапию. Я опять костюм защитный надеваю – и в реанимацию. Прихожу, а его кровать уже пустая. Медсестра с поста мне сказала, что его увезли на операцию. К сожалению, у больных с ковидом это часто случается. О том, что Василий Капитонович умер, я узнала только через два дня, 13 сентября, в понедельник, когда вновь заступила на смену. А через несколько дней мне сообщили, что его жена написала на меня жалобу. Я сначала, правда, не поверила. С чего вдруг, ведь я им искренне помогала. Потратила своё драгоценное время, а на мне ведь два корпуса, больных очень много. А когда прочитала жалобу, то мне реально было больно. За что? Больше всего задело за живое то, что всё хорошее, что было для неё и её мужа сделано, она очернила. Понимаю, что при потере близкого человека каждый по-своему переживает горе. У нас всякие бывают случаи: кто‑то ругается, кто‑то приносит нам конфеты и со слезами на глазах просит принять и помянуть их родного человека. Часто обвиняют нас, что мы чёрствые. Нет, мы не чёрствые. Нет, мы не привыкли к смерти. Но мы не можем себе позволить умирать с каждым пациентом. Потому что так мы не сможем больше никому помочь.

Сегодня я вынуждена ходить по разным инстанциям и писать объяснительные. Но мне приятно, что все коллеги меня поддерживают. Злость ранит и всё хорошее убивает, но искренние слова поддержки лечат – и пациентов, и медиков. Не только в «красной зоне». Поэтому я, как и многие, стараюсь думать о хорошем, надеваю защитный костюм и иду работать.

Из собственных источников нам стало известно, что нарушений медицинской этики в действиях Светланы Сарапуниной не выявлено. Однако её привлекли к дисциплинарной ответственности за сообщение жене Василия Безумова о смерти её свекрови.

Официально:

По поручению министерства здравоохранения Архангельской области в ГБУЗ АО «АОКБ» проведён разбор случая оказания медицинской помощи Василию Капитоновичу

Кроме того, проведён внутренний контроль качества при оказании медицинской помощи Безумову В. К. По результатам разбора установлено, что Василию Капитоновичу медицинская помощь в ГБУЗ АО «АОКБ» оказывалась в соответствии с порядком оказания медицинской помощи взрослым больным при инфекционных заболеваниях, утверждённым приказом Минздравсоцразвития России от 31 января 2012 г. № 69н, и временными методическими рекомендациями Министерства здравоохранения Российской Федерации «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)» (актуальная версия).

Сообщаем также, что по фактам, указанным в обращении, в настоящее время в ГБУЗ АО «АОКБ» проводится комиссионная проверка, по итогам которой будет принято решение о наличии в действиях работника дисциплинарного поступка и решён вопрос о привлечении его к дисциплинарной ответственности.

В соответствии со статьёй 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323‑ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – № 323‑ФЗ) сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, составляют врачебную тайну. Не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе после смерти человека, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей.

К субъектам, обязанным хранить сведения, составляющие врачебную тайну, относятся лица, которым эти сведения стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей.

Медицинские работники осуществляют свою деятельность в соответствии с законодательством Российской Федерации, руководствуясь принципами медицинской этики и деонтологии, и обязаны соблюдать врачебную тайну (статья 73 № 323‑ФЗ).