«Арктика в центре всего»: архангельская книга о Новой Земле презентована в Петербурге
Презентация этой детской книги уже состоялась в областной библиотеке имени Добролюбова, также мы о ней рассказывали на страницах газеты.
По словам автора книги Светланы Гавриловой, в основу издания положено актуальное научное знание. Это касается как текста, так и иллюстраций, которые сделала Надежда Старицына. Дизайнерское оформление издания — Виктора Тяпкова. А консультировали авторов книги научные сотрудники Федерального исследовательского центра комплексного изучения Арктики имени Николая Лавёрова. И как раз учёные поведали о пока ещё неразгаданных тайнах Новой Земли. Возможно, это удастся сделать нынешним юным читателям книги.
Представление книги в музее Арктики и Антарктики, которое прошло при поддержке Представительства Архангельской области в Санкт-Петербурге, дело весьма ответственное, ведь слушателями были также сотрудники музея, которые являются специалистами по арктическим тайнам — открытым и тем, которые ещё предстоит открыть.
И сотрудники музея с уважением отнеслись к авторам издания и гостям, которые пришли на презентацию. Специально для них прошла подробная экскурсия по музею.
Музей в музее
Но для начала стоит сказать непосредственно о самом музее. Это историческое здание, которое было построено в 1820–1838 годы по проекту архитектора Авраама Мельникова. До 1930 года там находилась единоверческая Никольская церковь. В 1930 году в этом здании началось формирование экспозиций будущего музея, здесь же велась большая научная работа. А в Арктике в это время проходили исторические экспедиции, её освоение продвигалось невиданными темпами.
Музей так и остался в этом, в общем, специально не приспособленном для музея здании. Но там колонны, высокие потолки, лепнина. Именно всё это вместе создаёт удивительную атмосферу загадочности, которая, наверное, должна присутствовать в любом музее, а что уж говорить о научном заведении, которое специализируется на изучении арктических экспедиций разных времён! Конечно, музей оснащён и современным оборудованием, которое помогает посетителям самостоятельно получать информацию. Но всё же его экспозиции, диорамы, художественные полотна, расположенные под потолком, чучела арктических животных позволяют как бы окунуться в детство.
Залы, посвящённые Арктике, расположены на первом этаже, а те, в которых речь идёт об Антарктике, — на втором. И здесь тоже не всё так просто: на второй этаж, который находится на высоте пятого, надо подниматься по винтовой лестнице.
В общем, как сказала одна коллега, это похоже на музей в музее. И в этом его особая притягательность и даже очарование.
От поморского коча
Жителям Архангельска и области в этом музее стоит побывать непременно, чтобы лучше ощутить место своего родного края в историческом и географическом ландшафте. Конечно, у нас есть свой Северный морской музей, где история освоения Арктики представлена достойно, есть арктические экспозиции в других музеях. Но… находясь там, мы понимаем, что акцент идёт об открытиях и достижениях, связанных с Поморьем. А в музее Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге есть возможность посмотреть на эти открытия как бы со стороны. А в результате оказывается, что большинство из них так или иначе связаны с Архангельском и побережьем Белого моря.
Арктическая экспозиция в этом музее открывается фрагментом наружной обшивки и части форштевня древнего коча. Здесь же представлена реконструированная одежда полярных мореходов XVI–XVII веков.
Экскурсовод, научный сотрудник музея Илья Храмов, сразу же подчеркнул, что начало исследованию Арктики положили поморы, у которых были приспособленные для хождения в высоких широтах суда. То есть поморский флот доходил до столь отдалённых арктических мест, куда зарубежные исследователи попадали спустя десятилетия, а то и столетия.
Такой посыл весьма бы пришёлся по душе писателю Владимиру Личутину, помору и по рождению, он сам из Мезени, и по духу. Буквально сейчас он закончил третий том своего большого исследования жизни поморов «Груманланы». Одна из тем, которая особо волнует Владимира Владимировича, — это тема поморского флота, успешно преодолевавшего самые трудные морские мили ещё до петровских времён.
Вот так об этом он пишет в первой части этого трёхтомника: «Поморские суда были легки в работе, не требовали многих капиталов, обходились дёшево, строились за два-три месяца… Кроме кочей, на которых была открыта и освоена вся великая Сибирь и Тихий океан, мезенские плотники ладили промысловые карбасы — самое древнее универсальное судно от небольших вёсельных, беспалубных, до трёхмачтовых грузоподъёмностью в 25 тонн; карбас легко всходил на волну и был устойчив, его не заливало волною; поморы не боялись пускаться на морском карбасе в самые дальние тяжкие пути сквозь льды на Грумант и Матку, в Карское море, на Обь, Енисей, Лену, Тихий океан, Северную Америку, Сахалин и Камчатку. Буквально половина мира была освоена за два века русскими поморами на кочах и карбасах… Строили тогда на Мезени (и в Поморье) уже тысячу лет шняки, кочмары, зверобойные лодки, лодки-однодеревки, шхуны, яхты (гукоры, клиперы, кутеры, галиоты, гальяши), барки и баржи, боты и лодьи…»
И логично, что с повествований о самых важных поморских экспедициях — с картами, на которых проложены их маршруты, — и начинается основная экспозиция музея Арктики и Антарктики.
Важно фиксировать!
Далее идёт экспозиция, в которой представлены труды по освоению арктического пространства двумя уроженцами Поморья — Семёном Дежнёвым и Михаилом Ломоносовым. Они буквально смотрят друг на друга, хотя их по времени разделяет более чем столетие. И их исследовательские методы тоже были разные.
Дежнёв постигал премудрости мореплавания в походных условиях и при этом делал открытия, опередившие время. Грамоте обучен он не был, а по арктическим морям на кочах путешествовал более пятидесяти лет. Самое известное его открытие — пролив между материками Евразия и Северная Америка. Сделал он это открытие в 1648 году — на восемьдесят лет раньше Витуса Беринга, тоже русского мореплавателя, имя которого и носит пролив. А всё потому, что географические открытия Дежнёва почти век оставались незамеченными.
Арктические открытия Ломоносова строились на научных исследованиях. В своих трудах он предвидел открытие Северного морского пути, который уже тогда давал возможности расширения зоны промыслов архангельских поморов на восток до самой Чукотки.
Почему открытия поморов часто оставались незамеченными? Владимир Личутин считает, что поморы, открыв новые земли, обычно не фиксировали это документально, а шли дальше. А зарубежные исследователи к документированию своих открытий относились серьёзно. И если судовые журналы поморов не были предназначены для обнародования, то в экспедициях западных путешественников велись дневники, которые потом публиковались.
Яркий пример — третья экспедиция Виллема Баренца, которая отправилась из Нидерландов в поиске северного пути в Азию. Об этой экспедиции тоже рассказывается в музее Арктики и Антарктики. Здесь представлены личные вещи Виллема Баренца и членов его команды, найденные в 1933 году на месте зимовки экспедиции на Новой Земле.
И сейчас обращусь к книге «Тайны Новой Земли», где не только описаны подробности этой экспедиции, но и сделаны такие же подробные рисунки.
Светлана Гаврилова рассказывает, что это стало возможным потому, что глава, посвящённая арктическому походу Баренца, основывается на дневниковых записях одного из участников экспедиции. Это Геррит де Фер, который вёл подробный дневник плавания на всём его протяжении. А через год после возвращения домой он его издал, снабдив своими зарисовками. Получается, что он работал как репортёр.
– Де Фер оставил важные свидетельства того времени — причём и фактологические, и эмоциональные, у него подробно описаны чувства, которые переживала команда во время выпавших на её долю испытаний, — продолжает Светлана. — Кроме того, благодаря рисункам Геррита де Фера мы смогли изобразить корабль Баренца и тот самый Дом спасения, который команда построила из плавника.
И в истории освоения Арктики множество примеров, когда географическое открытие, сделанное, но не зафиксированное, таковым потом не признавалось. Как случилось с выдающимся открытием Семёна Дежнева. К счастью, в данном случае справедливость спустя десятилетия восторжествовала. И на карте появился мыс Дежнёва — это самая восточная точка Берингового пролива.
Экспедиции — пропавшие и легендарные
В Арктике, а затем в Антарктике шла настоящая гонка за открытиями между странами, которые были способны их сделать. Но также известны случаи сотрудничества. Тем более что в конечном итоге такие открытия делались в пользу всего человечества.
Есть в музее стенд, посвящённый Фритьофу Нансену, известному норвежскому учёному и полярному исследователю. А неподалёку — экспозиция, посвящённая Владимиру Русанову, профессиональному геологу и исследователю Арктики. Это он в 1912 году на моторно-парусном судне «Геркулес» отправился на Шпицберген, где его команда установила столбы, позволяющие России вести добычу каменного угля.
Как он связан с Нансеном? Только косвенно. И всё же такая связь есть. Дело в том, что капитаном на «Геркулесе» был Александр Кучин, который родом из села Кушерека Онежского уезда. Он из поморской семьи, его отец –Степан Григорьевич Кучин, известный и уважаемый торговый капитан. Александр с детства мечтал стать океанографом, изучал эту науку самостоятельно, а профессионально заниматься ею стал в Бергене, в лаборатории крупнейшего норвежского океанографа Бьёрна Хеллана-Хансена.
В 1908 году тогда уже известный исследователь Арктики Руаль Амундсен решил предпринять экспедицию на Южный полюс на судне «Фрам». Его поддержали король и правительство, но парламент выставил условие — состав команды должен быть национальным. Но Амундсен не мог найти профессионального океанографа, который соответствовал бы всем его требованиям. По этой и другим причинам экспедиция откладывалась два года. И тогда именно Фритьоф Нансен посоветовал Амундсену взять в норвежскую антарктическую команду Александра Кучина. А рекомендация Нансена дорогого стоила.
И на знаменитом норвежском полярном судне «Фрам», которое шло под руководством Амундсена, в 1911 году Александр Кучин достиг южного материка планеты и первым из русских ступил на него. Но к самому Южному полюсу не отправился — ему надо было срочно возвращаться в Архангельск, так как заканчивалась его отсрочка от армии. Когда он вернулся в Норвегию, первый из команды, его с почестями принял король.
В 1912 году Александр Кучин вернулся в Онегу, а потом поехал в Архангельск, чтобы решить вопрос с отсрочкой на военную службу. И вот там он встретился с Владимиром Русановым, который готовил экспедицию на Шпицберген. Русанов предложил Кучину стать капитаном на «Геркулесе». Правда, отец Александра Кучина, опытный капитан, отговаривал его от этой экспедиции, предупреждая, что «Геркулес» не выдержит испытания арктическими широтами. Но моторно-парусное судно «Геркулес» под управлением капитана Александра Кучина вышло в море и летом 1912 года достигло острова Западный Шпицберген.
После успешного завершения экспедиции на Шпицберген «Геркулес» вернулся на Новую Землю, а потом повернул на восток — исследовать Северный морской путь. После этого экспедиция исчезла. На этот момент Александру Кучину, одному из лучших океанографов своего времени, открывателю новых земель, полярному капитану, исследователю океанических глубин, достижения которого признавали самые авторитетные полярники планеты, исполнилось всего 24 года. (Стоянку членов экипажа «Геркулеса» нашли только в 1934 году на Таймыре.)
Отец Александра Кучина тяжело пережил потерю сына, позже переехал в Ленинград, где умер от голода во время блокады. Его дневники тоже хранятся в этом музее. Вот так всё переплетено в мире, объединённом Арктикой.
В экспозиции, посвящённой походу «Геркулеса» на Шпицберген, представлена карта с маршрутом экспедиции, большой портрет Владимира Русанова, а в витрине внизу — небольшое фото Александра Кучина…
Есть глава, посвящённая этому походу, и в книге «Тайны Новой Земли». И тоже с оригинальными рисунками. На этот раз они из дневника Тыко Вылки, который помогал Русанову в этой экспедиции. Тыко Вылка сидит и что‑то рисует, а фоном — тот самый рисунок, над которым он работает. Такая перекличка времён.
А дальше в книге говорится: «Примерно в это же время в арктических морях пропали экспедиции Георгия Брусилова на шхуне „Святая Анна“ и Георгия Седова на шхуне „Святой великомученик Фока“. Позже „Фока“ вернулся, но без Седова». Об этих экспедициях, которые уже стали легендарными, конечно, рассказывают и стенды музея.
Большой зал музея посвящён открытиям XX века, когда началось системное изучение и освоение Арктики. Здесь ярко звучит имя полярного капитана Владимира Воронина, судьба которого тесно связана с Архангельском, а также Ивана Папанина, который в годы Великой Отечественной войны создавал в порту Архангельска условия для приёма союзнических караванов.
Первый капитан ледокола «Ленин»
Им стал Павел Акимович Пономарёв, который родился в Онежском уезде Архангельской губернии.
Павел Акимович также участвовал во многих исторических событиях. Например, на ледоколе «Красин» в 1928 году, а тогда он работал старшим помощником капитана, участвовал в спасении экипажа дирижабля «Италия», потерпевшего крушение в Арктике. Выживших членов миссии Умберто Нобиле судно взяло на борт и отправилось в Норвегию на ремонт. А по пути спасло ещё две тысячи человек с немецкого лайнера «Монте Сервантес», получившего большие пробоины во льдах вблизи Шпицбергена.
В том же году Павел Акимович был назначен капитаном ледокола «Ермак», а в первой половине тридцатых годов прошлого века возглавил команду ледокола «Красин». В 1934 году его экипаж участвовал в спасении челюскинцев, но эту миссию выполнили полярные авиаторы. А ледокол тогда принял на борт полярных исследователей, которые, не имея возможности вернуться, в течение пяти лет зимовали на острове Врангеля.
В годы Великой Отечественной войны Павел Пономарёв обеспечивал проводку советских и иностранных кораблей в Белом море. После войны участвовал в разработке проекта атомохода «Ленин», был членом комиссии, наблюдавшей за строительными работами. А 1 марта 1957 года Павел Пономарёв назначен первым капитаном уже легендарного атомного ледокола.
Имя полярного капитана носит транспортно-ледокольное судно «Павел Пономарёв» Мурманского морского пароходства. Его именем также названы улицы в Мурманске, Архангельске и Петропавловске-Камчатском.
И вот важный момент. Издатель книги «Тайны Новой Земли», который её тоже представлял в музее, Пётр Симаков — внук прославленного полярного капитана. И так получилось, что презентация книги «Тайны Новой Земли» проходила рядом со стендом, посвящённым Павлу Пономарёву. Тоже перекличка времён…
На представление книги пришли земляки, которые живут сейчас в Санкт-Петербурге и дорожат возможностью почувствовать себя причастными к событиям, происходившим и происходящим в родном крае. Присутствовали и специалисты, которые занимаются темой Арктики и её популяризацией, в том числе в детской литературе. К презентации также проявили интерес сотрудники музея. А самому музею авторы издания преподнесли в подарок книгу.
Светлана Гаврилова во время презентации, показывая изображение земного шара, на котором показана Новая Земля, обратила внимание гостей, что это изображение получилось арктикоцентричным, то есть как будто Арктика в центре всего.
Когда находишься в стенах музея Арктики и Антарктики, понимаешь: так оно и есть на самом деле — это такая огромная Арктическая вселенная с тайнами, которые ещё предстоит открыть.
