Память сердца: Заколдованный лес
История давняя. Но сначала о добрейшей души человеке, учёном-историке Татьяне Сергеевне Буториной. Она автор сотен научных работ, педагог, почётный гражданин Холмогор, видный исследователь культуры Русского Севера, а в начале 2000‑х главный редактор «Поморской энциклопедии».
«Оформляйте командировку — и в кассу»
На одной из первых редакционных пятиминуток все с жаром говорили, как важно не забыть ни одного имени давным-давно живших здесь земляков, но покинувших Север в силу жизненных обстоятельств. И одним из первых внесли в главный список Самсона Суханова, бурлачившего на Двине, не раз отправлявшегося на «зверобойку» в северные моря, а позднее создавшего артель каменотёсов, что украсила колоннадой северную столицу России. А возможно ли нам, потомкам, забыть Степана Огородникова? Он автор первых книг об Архангельске, знаток морской истории России, а в 1876 году был переведён в Морской технический комитет Санкт-Петербурга…
Помню, тогда предложил для многих неизвестные имена: советника по архитектуре царя Николая II — Александра фон Гогена, родившегося в Архангельске в 1856 году, а ещё уроженца Мезенского уезда — фотографа и художника Николая Шабунина…
И вот такой ёмкий и образный материал о земляке Николае Авенировиче Шабунине взялась написать живущая в Питере одноклассница Лена, которая завершила тот биографический текст такими словами: «…В народе живёт легенда, что художник умер после того, как однажды потревожил шаманское капище недалеко от Мезени». И редактор Татьяна Буторина, услышав эту историю, оживилась: «Концовка… совсем не научная! Не для нашей солидной энциклопедии, но мы её сохраним, оставим для читательского интереса и напишем об этой легенде. Непременно опубликуем».
Потом неожиданно: «Шабунин… один из первых фотографов Русского Севера! Снимал мезенские храмы, жанровые сценки, обряды, портреты. Близкая вам тема, и именно вам надо побывать в тех таинственных и красивых краях. Если сами предложили энциклопедии столь редкостный факт, вам и расхлёбывать. Оформляйте командировку — и в кассу. Считаю, что вы уже там…»
Туман — и спешить было некуда
В те годы была популярна газетная рубрика: «Письмо позвало в дорогу», когда по интересному факту редакция направляла корреспондента. А тут позвала в дорогу та точка на планете Земля, описанная в середине XX века писателем Михаилом Казаковым в «Северном дневнике»: «Мезень… мне казалась мифически удалённой от всего человеческого. Разные другие места, города, деревни были как‑то понятны, были где‑то рядом, но вот Мезень…»*
Так получилось и здесь — всякие «нескладухи» посыпались чередой. Сначала циклон налетел и случилась суточная задержка авиарейса, потом долгий путь вверх по реке на моторке на «таксовавшем» по воде Елисее. Затем в районе Кимжи налетели на первый топляк. И пока чинился мотор, было время рассмотреть преогромный поклонный крест на берегу Мезени-реки, укутанный в сотню слоёв выцветшими платками, блузками, детскими распашонками — знаками давней боли и бед жителей этих речных берегов.
У поклонного креста на лавочке, где некогда сиживал и Николай Шабунин, было время вспомнить, перелистать странички из жизни героя… Он сын священника церкви Михаила и Гавриила Архангелов в деревне Юроме, родился, как и великий Рафаэль, 6 апреля, но не в XV веке, а в 1866 году! Начинал деревенским иконописцем, а в двадцать выдержал нелёгкий экзамен, стал слушателем Академии художеств и учеником самого Ильи Репина! В 1893 году был удостоен первой медали за картину «В ожидании».
Река стала затягиваться плотным туманом, прозванным здесь суровым словом «байга». Пропали и лесистый берег напротив, и лодка с Елисеем, чинившим на отмели свой мотор. Туман — и спешить было некуда.
«Для бодрости пой!»
А ведь мезенский художник Шабунин оставил на земле свой особый, неповторимый след. В 1900 году принял предложение земляка, родившегося в Архангельске, — знаменитого питерского архитектора Александра фон Гогена — писать полотна для строившегося по его проекту музея Александра Суворова, исполненному в стиле модерн на Кирочной улице в Санкт-Петербурге. И на полгода уехал «на этюды» в родное село полководца в Новгородскую губернию писать пейзажи и портреты крестьян. Потом картины «Вид усадьбы в селе Кончанском», «Святёлка в селе Дубиха» подарил музею. В 1903 году состоялось его главное полотно — «Отъезд А. В. Суворова в Швейцарский поход из села Кончанского в 1793 году», за которую получил орден Станислава 3-й степени и медали на Всемирной выставке. Был лично представлен царю и удостоен чести писать портреты Николая II…
Вдруг раздался задорный треск починенного мотора, и вновь продолжилась лихая гонка в тумане с крутыми виражами меж отмелей и островов. И как тут было ориентироваться на реке, где только виден нос лодки, осталось полной загадкой. У лодочного «водилы» Елисея на реке прорезался дар — вдруг он стал «юморить», говорить чужим голосом с тембром и интонацией вроде объявлений в Московском метро: «…Пролетаем старинное село Азаполье, следующая — деревенька Палуга, а далее конечная маршрута — Юрома! Граждане, приготовьтесь, не толпитесь в проходах!»
Расслабился, а вот тут‑то подоспел и второй топляк. На полном ходу длинная просмолённая лодка, получив снизу крепкий удар, вдруг, точно летающая рыбка, выпрыгнула из воды и звонко плюхнулась днищем о поверхность реки. Елисей в сердцах интеллигентно ругнулся. Сбили шпонку, накрылся винт. А чуть успокоившись, прояснил диспозицию: «Ковыряться мне здесь до утра, а до юромских угодий недалече, вёрст двадцать — не более! Иди берегом, у ручья тропинка лесом — сильно путь скостишь, а в конце пути дуй по полям. В чащобе, ежели будет „блазнить“** — для бодрости пой! Чиркай спички, жги хворостину — они горелого не любят! Да скреби железо о железо — никому такое не по нутру! Не сунутся! А я здесь как‑нибудь, или обратно, кто из наших возьмёт на буксир. Верно, ужо боле не свидимся. Ну, бывай!»
Где затерялись его следы?
Шёл вдоль красных глинистых берегов и, как наказал Елисей, у безымянного ручья свернул на тропу, чуть видевшуюся в зарослях иван-чая. Тут можно в два счёта сбиться с пути, что и случилось! Ходил будто по кругу и возвращался в исходную точку. Вот озеро слева, а по описанному Елисеем пути оно должно быть справа, а впереди только топкая трясина, одним словом — «тайбола»! Как писал Борис Шергин: «Здесь всё как заколдованно. Всё будто в сказке!»
«…Водит и водит кругами» — значит, надо остановиться, успокоиться, передохнуть, подумать, что к чему! Вот присяду хоть под этой сосной посреди топи на сосновом острове. Да, верно, и в этих местах тоже бывал ныне всеми позабытый художник Николай Шабунин. Но поди, разберись, где затерялись его следы?
Как ещё в начале XX века писал репортёр Н. Кондаков, именно «Северу, суровым тундрам Шабунин посвятил свою жизнь. Не только в рисунках и живописных работах, но и снимая на фото деревянную старину — храмы, виды северных деревень, крестьянский труд и народные гулянья. Вёл путевые заметки о жизненном укладе народностей тундры, записывал бытовые черты северных народов. Издал пять фотоальбомов по Русскому Северу, в числе которых „Путешествие на Север“ и „Северный край и его жизнь“. Совершал долгие путешествия, уезжая в эти изолированные от мира места ранней весною, пользуясь санным путём, на лошадях и оленях. Привозил в Санкт-Петербург путевые заметки, эскизы, фото, утварь и народные костюмы, передавая их в дар Этнографическому музею Академии наук».
Можно только добавить, что на свою малую родину порой он ездил в компании задушевных друзей: живописца-сказочника Ивана Билибина, автора картины «Погост Юрома», и художника-импрессиониста, известного реставратора и признанного знатока древней архитектуры Игоря Грабаря.
Кондаков, газетный репортёр царской поры, продолжал: «Художник очень любил свой угрюмый северный край. С 1898 года ежегодно привозил в Петербург многочисленные рисунки, картины с сюжетами северных обрядов, видами деревянных церквей и кладбищ в снегах. К великому сожалению, многое осталось незаконченным…»
Тут вдруг какая‑то неведомая, но властная и очень тревожная сила приподняла, заставив осмотреться вокруг, взглянуть на лежащие вокруг замшелые валуны, на сосну, под которой сидел. Ну как же этого не заметил?! Вверху был выбеленный на солнце… череп большого волка, а в кости, в его глубоких бороздах меж глазниц будто угадывалась буква ш! Ш-Ш-Ш-Шабунин?! Похоже, именно здесь и было то старое капище, где последним побывал художник-земляк Николай Шабунин! Таков финал давней истории…
А с Елисеем в тот день мы свиделись вновь на Мезени-реке. Он только закончил бесконечно долгую починку мотора и на обратном пути не раз приставал: «Случилось ли что? Да ты не таись, расскажи! Полегчает!»
* Ю. П. Казаков. «Избранное», «Художественная литература», 1985. С. 340.
** «Блазнить» — мерещиться (И. И. Мосеев «Поморская говоря». «Белые альвы», 2005).
