«Будет так, как я сказала!»

Но что включает в себя родительская любовь? Для чего нужны границы и правила? И как дети понимают, что их любят, — разбираемся вместе с Дарьей Герасимовой и Ольгой Клюшовой, психологами отделения медиации ГБУ АО «Центр «Надежда».

«Незаслуженная» любовь

— Родительскую любовь часто определяют как заботу о том, чтобы ребёнок «ни в чём не нуждался», — говорит Дарья Герасимова, — был сыт, обут, одет. И как‑то забывают про поддержку, в том числе в начинаниях. Недавно у нас была история: мама категорически отказывалась принимать увлечение дочки футболом. «Это ненормально! Она же девочка!» И настолько ожесточённо мама сопротивлялась… А дочке всего десять лет.

Был также в практике опыт, когда мамы пятиклассниц, объединившись, чуть ли не силой пытались заставить дочерей носить сарафаны в школу. По мнению родителей, девочки «назло переезжали» в брюки. Хотя, на самом деле, им так просто было комфортнее. Но мамы не слышали: «Будет так, как я сказала!» И объясняли это тоже проявлением любви.

По словам психологов, когда подменяют понятие любви, совершается много ошибок. И одна из самых страшных — даётся установка: «Любовь надо заслужить». А для этого «ты должен стать таким, как я хочу». В основе подобного «переделывания» — непринятие ребёнка и зачастую собственная травма, которая остаётся непроработанной.

— На консультации девочка-подросток просит маму: «Обними меня!» — рассказывает Дарья Герасимова. — А мама отталкивает: «Не буду тебя обнимать! Как ты себя ведёшь? Даю две недели на исправление, а там посмотрим…»

Когда ребёнок растёт в эмоционально нестабильной ситуации, урок заслуживания любви усваивается прочно. И, вырастая, он начинает «преподавать» его сам — своим поведением, отношением к партнёру, к собственным детям.

На обратной стороне

— Часто бывает, что внешне в семье всё выглядит хорошо, — поясняет Ольга Клюшова, — нет каких‑то явных скандалов, но есть любимый ребёнок и тот, которого терпят. Недавно на консультации мы разбирали подобную ситуацию. Двое сыновей — пятнадцать и двенадцать лет. Что бы ни сделал младший сын, а ему в семье разрешалось всё, отвечал старший. Родители при любых обстоятельствах вставали на «светлую сторону» младшего сына. Старший ребёнок переживал из‑за такого неравноправия, но не знал, как доказать свою правоту — его назначили виноватым и это не обсуждалось. Более того, родители воспринимали старшего ребёнка как свой «неудачный опыт».

Отношение к детям на уровне «демоверсии», по словам психологов, не такая уж редкость.

— Образно говоря, мы попробовали «поиграть» с одним ребёнком, но что‑то пошло не так. Нам не понравилось, а вот с другим — всё супер, — поясняет Ольга Клюшова. — Так появляется «любимчик». Причём «не таким» может оказаться не только старший, но и младший ребёнок в семье, которому всё достаётся по остаточному принципу. Или, например, «главной радостью» назначается сын, а дочка «должна служить брату».

Была у нас в практике очень тяжёлая история: папа с мамой, считая, что действуют во благо, заставляли дочку-шестиклассницу быть сверхуспешной. В школе — учиться на отлично. Дома — поддерживать идеальную чистоту. А младший сын — «он же малыш, ему всё можно». Этот прессинг, перекос в воспитании привели к тому, что девочка надорвалась — не хватило ресурсов соответствовать родительским ожиданиям. У ребёнка случился нервный срыв. И только это заставило родителей остановиться, осознать обратную сторону своей любви.

Когда ребёнка не принимают в семье, страдает его развитие как личности, отмечают психологи. Нет подкрепления: «Я нужен, любим… У меня есть надёжный тыл». И важный сигнал: «Я справляюсь и многое смогу, потому что меня поддерживали в детстве» — не поступает и не передаётся дальше. Доверие к миру подорвано.

«Мне такой не нужен!»

— К сожалению, бывает и так, что ребёнок воспринимается как некий объект, который нужен для каких‑то целей, — говорит Дарья Герасимова. — Например, «быть как все» или удержать мужа. «Я хочу ребёнка» — а что за этим желанием? Мотивы для рождения могут быть разные. И совершенно другая история, другой смысл: «Я хочу быть матерью». Это уже про осознанность. Быть матерью — включиться в жизнь ребёнка, помогать ему расти и развиваться.

И опять же распространённая ситуация: малышу требуется коррекционная помощь, специалисты дают рекомендации, а родители идут в отрицание: «Нам это не надо! Мой ребёнок нормальный!» Порой приводят странные примеры: «У моей знакомой племянник в пять с половиной лет заговорил. А нашему только четыре… Мы подождём». И упускают главное — время.

Непринятие ребёнка, по словам психологов, может принимать совершенно разные формы.

— Несколько лет назад у нас в практике был случай с мальчиком-правонарушителем, — рассказывает Дарья Герасимова. — Он воровал в школе. Причём делал это так — забирал у одноклассников вещи, выносил во двор и прятал под деревьями.

Совершать кражи, как оказалось, тринадцатилетний подросток стал после того, как мама начала заводить разговоры про детский дом: «Ты мне такой не нужен!» Около года она регулярно ходила на консультации, но лишь с одним вопросом: «Сдать мне его в детский дом или не сдать?» Причём это её единственный, кровный ребёнок. Просто стал неудобным, непослушным, мешал личной жизни… Но главное — не такой, каким хотелось его видеть. Не соответствовал идеальной маминой картинке. И сын отреагировал буквально: «Ты меня выносишь, и я выношу…»

В глухой обороне

И подобных примеров родительского равнодушия, отмечают психологи, в последнее время становится всё больше.

— Бывает, звонишь отцу подростка, совершившего ряд краж, — рассказывает Ольга Клюшова. — Предлагаешь: «Придите, вместе поговорите… Может, найдёте точки соприкосновения, чтобы ребёнок больше этого не делал». Ведь причина есть у всего. И любое поведение, в том числе противоправное, чем‑то обусловлено. А папа спокойно так отвечает: «А зачем? Ему скоро восемнадцать, и это уже будет не моя проблема…»

По словам психологов, нередко родители сами предлагают отправить ребёнка «куда‑нибудь подальше» — в центр временного содержания, в специализированное училище либо в учебно-воспитательный центр закрытого типа. Занимают позицию: «Это его жизнь. Мне всё равно».

— Иногда полное отсутствие запретов — «пусть делает всё что хочет» — выдаётся за проявление безграничной любви, — поясняет Ольга Клюшова. — «Не хочу с ребёнком ссориться, не хочу его расстраивать…» Но границы, общест­венные нормы и правила необходимы не только для безопасности самого ребёнка, но и для того, чтобы мир для него стал более понятным.

– На консультацию обратилась мама десятилетнего мальчика — одноклассники подбили его на нехороший поступок, — рассказывает Дарья Герасимова. — По словам ребёнка, под угрозой ножа заставили пойти в магазин и утащить для них вкусняшки. Причём по списку — для Васи это, для Пети то. Мальчика задержали на выходе из магазина. Ребёнок сознался маме, та решила прояснить ситуацию, пошла к родителям Васи и Пети, чтобы поговорить. И услышала категоричное: «Наши дети тут ни при чём!»

То есть родители даже не захотели разобраться в том, что произошло. Заняли глухую оборону. И, по сути, закрепили поведение своих детей: «Продолжай дальше — тебе ничего не будет».

По звонку

Всё, что закладывается в «маленьком мире» — в семье, — подчёркивают психологи, ребёнок воспринимает как норму. И переносит в «большой мир» — в общество. Образно говоря, если дома нормально лупить друг друга — вырастает агрессивным. Если принято относиться друг к другу уважительно — будет транслировать именно это.

— Ещё одна главная составляющая родительской любви — воспитание самостоятельности, — подчёркивает Дарья Герасимова. — Многие педагоги отмечают, что дети, особенно в 12–14 лет, «ничего не хотят». На уроках «лежат на парте», им неинтересно, не хотят напрягаться. Но, если окунуться в проблему, посмотреть на ту среду, которую мы создаём для детей, — разве она не способствует тому, что «напрягаться не надо»? Некоторые дети сегодня вообще не имеют опыта самостоятельного времяпрепровождения. До школы доводят, из школы встречают — постоянно под контролем. С одной стороны, речь о безопасности ребёнка. Но с другой — мы перестали детей учить самостоятельности.

Современные дети знают многое, но не справляются со множеством бытовых вещей, которые ещё лет двадцать назад были доступны их сверстникам. Утрачивается инициатива. На консультации порой приходят мамы семиклассников и даже девятиклассников и рассказывают, что делают уроки с ребёнком: «Пока я рядом не сяду, он учебник не откроет!»

Выученная беспомощность — мама выполняет за ребёнка всё, а потом «вдруг» спохватывается: «Как мне заставить его делать хоть что‑то?»

По словам психологов, даже у самых маленьких детей должны быть обязанности по дому, соответствующие возрасту. Пять лет — пять обязанностей: собрать игрушки в коробку, отнести свою одежду в стирку, почистить зубы без напоминаний, помочь маме накрыть на стол, прибрать что‑либо. Стал старше — следующая ступень. И самое главное — ребёнок должен иметь возможность столкнуться с последствиями своих действий.

— У нас была история с мальчиком-третьеклассником, который постоянно что‑то забывал, — рассказывает Дарья Герасимова, — то форму на физкультуру, то учебник. Мама с бабушкой жаловались на его «плохую память», но при этом всякий раз, когда ребёнок звонил: «А я дома оставил…» — бежали сломя голову в школу, чтобы ему «не поставили двойку». Ну и какой смысл ребёнку запоминать и формировать собст­венную ответственность, если по первому звонку к нему «подлетят»? Нет, пусть получит двойку и сам её исправит.

«Рыбка моя»

— Иногда на консультациях, — говорит Дарья Герасимова, — родители спрашивают: «Как дети понимают, что их любят? Не будешь же постоянно ребёнку повторять: «Я тебя люблю…» Но почему бы и не повторить? Каждому из нас важно это слышать. А ласковые прозвища, которыми называли в детстве, остаются в памяти на всю жизнь: «Заюшка», «солнышко», «рыбка моя»… И сразу на душе теплеет.

Запоминаются иногда самые простые вещи — проявления нежности. Так, на одной из консультаций взрослая уже женщина, сама мама, поделилась ярким воспоминанием из своего детства — ей было лет семь. Она лежала с высокой температурой и в полусне почувствовала, как папа тихонько подошёл, заботливо поправил одеяло и осторожно «проверил» её лоб.

Детям, по словам психологов, жизненно необходимы обнимашки, поцелуи, совместные с родителями посиделки — это формирует привязанность и эмоциональные связи, которые важны для развития ребёнка. Даже если он уже «совсем большой».

— Самое интересное, ребёнок иногда резко становится взрослым, потому что так за него решили, — говорит Дарья Герасимова. — Произойти это может как в десять, так и в пять лет — зависит от ситуации. Родители решили, что объятия ему не нужны, а поинтересоваться у самого ребёнка считается необязательным.

Чаще улыбайтесь детям! Многие об этом тоже забывают. «Хмурость» в семье хорошо видна на детских рисунках, когда малыши изображают маму с «чёрточкой» вместо улыбки…

Всё в «копилочку»

Ещё один важный, по мнению психологов, воспитательный момент: «не ребёнок ведёт нас к себе, а мы ребёнка ведём в свой взрослый мир».

— Пошла мама ужин готовить? Возьмите ребёнка с собой: пусть рядом порисует, чем‑то поможет — салат перемешает или посолит, — говорит Дарья Герасимова. — Главное — это общее дело! Совместные походы — в театр, кино, кафе, просто прогулки — всё это тоже пополняет внутреннюю «копилочку» ребёнка, причём любого возраста.

Проявлением родительской любви могут стать и маленькие подарки. Это история не про то, что пришла мама с работы, а ребёнок у порога уже встречает вопросом: «Что купила?» Про другое, когда ты понимаешь, что твоему ребёнку, действительно, будет интересно. Например, дочка-подросток увлекается каким‑то персонажем. «Знаешь, шла я сегодня по магазину и увидела этот блокнот с твоим кумиром… Так захотелось сделать тебе приятное!» Проговаривайте свои чувства и учите этому же детей — делайте взаимные подарки.

И, конечно, поддерживайте и хвалите своего ребёнка. Пусть, помогая вам, он сделал пока криво и косо: «Я вижу, как ты старался! Помощник растёт!» Даже если сейчас не получилось: «Ты справишься. Я в тебя верю, потому что очень люблю…»

Фото Юлии Кузнецовой, Якова Филимонова и предоставленные ГБУ АО «Центр «Надежда»