Солдатские письма

Вес и цена архивного документа

«Солдатские письма… Пришло время, когда они обрели вес и цену архивного документа. Но вернёмся мысленно на несколько десятилетий назад, туда, в «сороковые роковые», представим себе солдата на фронте или перед отправкой на фронт. Перед боем, перед атакой на вражеские позиции, когда он не знает, будет ли жив через час или после боя…» — так написал во вступительной статье к вышедшей в 1989 году в Северо-Западном книжном издательстве трёхтысячным тиражом книге «Письма с фронта. 1941–1945» фронтовик, литературовед и критик Александр Михайлов. (Он же автор комментария и послесловия.) — О чём в это время думает солдат, склонившись над листком бумаги и торопливо сочиняя письмо домой — родителям, жене, невесте? Конечно, не о вечности, не о том, чтобы оставить память потомкам о себе, о товарищах, о войне. Главная его забота — успокоить близких, сообщить, что жив-здоров, воюет, бьёт врага, и заверить, что вернётся с победой. Иногда ещё и прихвастнёт: мол, отступили пока, но так надо — тактика, заманиваем, дескать, немца и истребляем, почём зря, так что не думайте ничего худого, всё будет в порядке.

…Многие письма можно сравнить с дневниками — по интимности содержания, доверительности тона, ведь писались они самым близким людям, да и нередко как исповеди перед смертью, а потому были полны душевной открытости. А лукавство, «хитринка» в строках относительно положения дел на фронте и преуменьшение собственной опасности вполне оправданны».

В этот сборник его составители и ответственный редактор (В. А. Волынская, В. А. Радишевская, Т. В. Титова, Е. И. Овсянкин и другие) включили 186 писем. Сейчас, в связи с приближающимся Днём памяти и скорби, нас более интересуют письма из 1941 года. О чём писали наши земляки?

Воздушный бой красив со стороны

Уроженец деревни Ивановской Карго­польского района Виктор Прокопьевич Лупандин писал родным из Минска и Минской области 23 июня — 10 июля:

«Сегодня пошёл второй день войны, а уже на Минск было около 7 воздушных налётов. Фашистские самолёты появляются группами от 10 до 25 и бросают бомбы. Сегодня они бомбят окраину города и аэродром, откуда из моего окна (радист Лупандин служил при штабе Западного военного округа, до войны работал на радиостанции Северной железной дороги. — С. Д.) виднеются клубы дома. Они пролетают на высоте около 1 км, несмотря на очень сильный огонь нашей зенитной артиллерии и обстрел истребительной авиации. За 23 июня уже сбит один «юнкерс», который сгорел прямо в воздухе от попадания в него снаряда.

Кончаю письмо ночью. Днём дописать не было времени. Через каждые буквально полчаса воздушные тревоги. После сигнала «ВТ» прекращается всякое движение, население прячется в домах. Бомбоубежище сделать ещё не успели. Мы же предпочитаем смотреть за многочисленными воздушными боями, которые, если смотреть на них со стороны, очень красивы. Наши истребители дейст­вуют замечательно. Вечером было сбито штук пять немцев и несколько штук было посажено.

В расположении нашей части находится несколько тысяч беженцев из Брест-Литовска, Гродно. Эти города сильно пострадали, особенно Брест, от которого, как говорят они, не осталось камня на камне.

…Дописываю письмо сегодня, 10 июля. Впрочем, отправить его до сих пор не было возможности. Дело в том, что наш корпус действовал в так называемом Минском направлении, и там пришлось нам туго. На наш корпус немцы бросили свыше 400 танков, много авиации и мотомехчасти. Мы же имели два танка и ни одного самолёта. Попали в окружение, затем в полуокружение. Вынуждены были отступать на северо-восток. Под рекой Березиной переправу заняли немцы, пришлось отбивать с великим трудом этот мост, тут крещение принял и я. Теперь хорошо знаю, как рвётся и летит снаряд, строчит пулемёт, рвётся граната или мина. И привык ко всему такому».

В 24 года старший сержант, член Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) Виктор Лупандин погиб в конце горького 1941 года под Брянском.

«Адрес вам сообщить не могу…»

Пинежский лесоруб Михаил Федотович Теплов призван в армию в 1939 году. На фронте стал командиром орудия 873‑го Смоленского отдельного истребительно-противотанкового артполка. Член компартии. В войне участвовал с 22 июня. В его письме от 6 июля родные прочитали: «Писем писать было некогда и даже отсылать было некак: почта не работала, кругом бомбили. А сейчас несколько минут свободного времени, и решил сообщить, что пока ещё жив и здоров, хотя и был в жарких переплётах. Адрес вам сообщить не могу, так что писем не пишите.…Скучаю о вас всех и особенно о Вале. (Сын М. Ф. Теплова. — С. Д.) Как приходится туго, так и вспоминаешь о Вале: как, думаю, он без меня будет вырастать?

Но сильно обо мне не беспокойтесь. Хотя и убьют, так что сделаешь: война ни черта не разбирает… Сейчас жив, а завтра чёрт знает как. Бои сильные. Главное — авиация бомбит».

Ещё одно письмо, от 7 декабря 1941 года: «В настоящее время нахожусь в землянке, около железной печки и, урвав одну свободную минуту, решил написать письмо, сообщить о себе. Нахожусь на защите родной столицы Москвы, враг рвётся к Москве, но ему не удаётся. Он находит на подступах к Москве себе могилу, и не видать гитлеровским мерзавцам нашей столицы.

Уже появляются русские морозы, а это для них не так приятно, в пилотках и вообще в летнем обмундировании они уже пообмораживались, сдаются в плен.

А мы стоим здесь и посылаем немцу стальные лепёшки по 16 кг.

Не забываем его и посылаем днём и ночью. Отпускаем, не жалеем, даём так, чтобы не успевали проглатывать и сдыхали от обжорства наших 16‑кг стальных лепёшек.

Уже стало холодно. Но мы одеты хорошо, все в валенках и в тёплом обмундировании. Для нас мороз не страшен… Сейчас иду к орудию и снова повторим артиллерийскую стрельбу».

Михаил Федотович Теплов награждён медалью «За отвагу», орденом Ленина, двумя орденами Отечественной войны второй степени, орденом Славы третьей степени. М. Ф. Теплов геройски погиб 5 июля 1944 года, во время Белорусской наступательной операции: он остался один из артиллерийского расчёта, продолжал наносить врагу урон: подбил два самоходных орудия; тяжело раненный Михаил Теплов, чтобы не попасть в плен, подорвал гранатой себя и фашистов. Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза.

Одна из улиц Карпогор названа именем Михаила Теплова.

Ни одной целой лесинки

Житель Архангельска Николай Лаврентьевич Данилов участвовал в советско-финской войне 1939–1940 годов, а вскоре стал солдатом Великой Отечественной. Воевал в 88‑й, ставшей 23‑й гвардейской, дивизии, в 25‑м отдельном медико-санитарном батальоне. Награждён орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина». После победного мая вернулся в Архангельск.

Письмо Н. Л. Данилова от 1 ноября 1941 года с «пламенным приветом» жене Марусе и дочке Наточке — из лесов Карелии: «Поздравляю вас с наступающим праздником — 24‑й годовщиной Октября и желаю встретить, провести с наилучшими победами на вашем трудовом фронте. А Наточке — с наилучшими успехами и оценками в учёбе.

Мы километров 10 продвинулись вперёд. Находимся дальше того места, где в августе и сентябре шли ожесточённые бои, где вся земля была ископана и нет лесинки, чтобы была не окорнана и оцарапана, снаряды срезали вершинки их и корчевали, как попало. Раскаты грохота слышны со всех сторон и разрывы артиллерийских снарядов, а также и пулемётные очереди. Фашистские стервятники часто взлетают над нами, строчат из пулемётов, но всё с высоты, так что жертв больших нет. Да и боятся наших ястребков, которые мигом рушатся на них и не успевших удрать уничтожают. Включились в предоктябрьское соревнование. Работы хватает. Погода стоит хорошая, но днём с ломом в руках в одной гимнастёрке — в поту. А если ночью на посту, то каблуками постукиваешь и наблюдаешь, а звёзды считать некогда.

…Обо мне не беспокойтесь. Жму вам крепко руки, обнимаю, целую и письма ожидаю…»