О солдате, который выжил

Жанр спектакля его создатели обозначили как музыкально-поэтическую композицию. Этот спектакль уже был поставлен Молодёжным театром в 2005 году, а теперь, спустя двадцать лет, по словам Виктора Панова, художественного руководителя театра, для него требовалось другое исполнение и прочтение.

Жанр музыкально-поэтической композиции кажется одним из самых простых. Наверное, каждый может вспомнить, как участвовал в нём в школе. Мы, к примеру, его называли «монтаж». Стояли на сцене и читали сначала хором: «Через века, через года, — помните! О тех, кто уже не придёт никогда, — помните!» А потом кто‑то один звонким срывающимся голосом: «Встречайте трепетную весну, люди Земли. Убейте войну, прокляните войну, люди Земли! Мечту пронесите через года и жизнью наполните!..» Содержание «монтажа» менялось год от года, но всегда заканчивалось «Реквиемом» Роберта Рождественского. И в клубе непременно плакали.

Но в данном случае спектакль поставлен профессиональным театром. И поэтому этот «простой жанр» становится необычайно сложным. Ведь из разноголосья поэтических и песенных произведений требовалось создать самостоятельное, цельное произведение. Значит, подбор каждого стихотворения и каждой песни должен быть предельно точным. И, видимо, поэтому создатели спектакля дали ему определение — «поэзия, которая нас пронзила». В спектакле звучали стихи поэтов-фронтовиков Павла Когана, Михаила Кульчицкого, Семёна Гудзенко, а также Владимира Высоцкого, Иосифа Бродского, Беллы Ахмадулиной, Анны Ахматовой, Булата Окуджавы, а ещё Осипа Мандельштама, несмотря на то что из жизни он ушёл до войны.

«Все пули в одного» — строчка, которая дала название всему спектаклю, из стихотворения Булата Окуджавы «Не верь войне, мальчишка».

В спектакле заняты почти все артисты театра, значит, представлены разные его поколения с разным театральным и жизненным опытом.

Откуда мы знаем о войне, если родились после её окончания? Что‑то рассказывали родные, её пережившие, но нехотя — кому хочется вспоминать, как умирал на поле боя или видел смерть своих детей? Есть школьные учебники, фильмы, военная проза. Но эмоциональная память о войне точнее всего передана именно в поэзии. Память может подвести, если речь идёт о датах и событиях, а чувства — никогда. Вот они‑то и стали основой этого спектакля.

Оформление спектакля усиливало эти чувства — окна, заклеенные крест-накрест, которые то вспыхивали кроваво-красным цветом, то гасли, создавая ощущение тревоги и опасности. Актёры в чёрном, фон тоже чёрный. Только барабан сверкает серебром. А ещё сапоги, стоявшие по всей сцене. Они отгрохотали навечно… Получилась такая сценически- поэтическая композиция.

Виктор Панов говорит, что он спектакли всегда ставит о себе, что, кстати, естественно для режиссёра. А также, что война для него — больная тема. И выходит, что эта боль без срока давности. Она‑то и наполнила сцену, а потом выплеснулась в зал.

Но если режиссёр ставит спектакль о себе, то тогда и каждый зритель тоже может увидеть в нём свои воспоминания, которые хранятся в каких‑то тайниках памяти, а извлекаются оттуда по случаю. Спектакль «Все пули в одного» — такой случай.

И я вспомнила школьную встречу с фронтовиком-односельчанином. У него не было ноги, лицо в шрамах и руки слушались плохо. Он — человек суровый, хмурый. Прийти в школу и рассказать о войне «в рамках мероприятий по патриотическому воспитанию молодёжи» его обязали сверху. Нам предстояло отсидеть довольно скучный урок, а для него это было и вовсе испытание. Подглядывая в измятую бумажку, он натужно говорил о выполнении задач, поставленных командирами, о героизме советских воинов, сокрушивших врага. И вдруг он остановился — и замолчал. Пауза затянулась. Он плакал! Затем попытался встать, но его деревянная нога застучала и заскользила по деревянному же полу. Упал костыль. Он снова сел. Никто из нас не шелохнулся, не бросился помогать. Какое‑то оцепенение завладело классом. А потом он неожиданно сказал: «Детки, если бы вы знали… Лучше и не знать вам… Там нельзя выжить. Пули — вот как те пчёлы, когда летят в улей. И все в тебя! Нельзя было выжить, нельзя! Все погибли, все до одного…»

И всё же он выжил, этот солдат. А вскоре появилась песня Владимира Мигули на слова Маргариты Агашиной «Солдату Сталинграда», где есть такие строки: «Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал, Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял…» Эту песню пели разные исполнители — первым Иосиф Кобзон в 1977 году, но, как по мне, особенно пронзительно она звучала в исполнении Тамары Гвердцители. И вот теперь в музыкально-поэтической композиции «Все пули в одного». И поэтому для меня этот спектакль прежде всего о суровом солдате-односельчанине, беспомощно плачущем перед нами, детьми. И это была наша правда о войне. Первая правда.

…Пожалуй, самое ценное — когда сердце оттаивает и из него начинают постепенно выпадать льдинки, словно застрявшие во времени пули. Ведь если колокол звенит по тебе, то и пули тоже летят в тебя, но в данном случае не в одного. А в целый зал. И, может, на этот раз всем вместе удастся заслонить хотя бы одного солдата, чтобы он всё же выжил…

Такой спектакль часто играть невозможно, следующий раз на сцене Молодёжного театра его покажут 21 июня, накануне Дня памяти и скорби. Им театр закроет 49‑й сезон — впереди пятидесятый, юбилейный…