Хоккеист «Водника» и старший радист «Александра Сибирякова»

Иногда они открывают забытых героев великой страны и объединяют своим подвигом совсем несопоставимые события.

В объективе — спортивные парни

2025-й — год знаменательного юбилея — 80 лет Победе в Великой Отечественной войне. А ещё Архангельск отметил и продолжает отмечать 100‑летие нашего «Водника». Казалось бы, трудно найти связь между этими юбилеями. Но объединяют их наши люди. Архангелогородцы. Герои и труженики. Об одном таком, почти забытом герое, исполнившем до конца свой воинский долг в сражении с лютым, безжалостным врагом, и хоккеисте архангельского «Водника», прошедшем славный путь от молодёжных команд клуба до игрока основного состава, Петре Гайдо — наш рассказ.

Пётр Эдуардович Гайдо — архангелогородец, спортсмен, хоккеист «Водника» и старший радист ледокольного парохода «Александр Сибиряков». Его удивительная история жизни и смерти — наш подарок к юбилею Победы и юбилею «Водника».

Всё произошло случайно. Василий Абрамовский, историк, опытный музейный работник, специалист по истории арктических экспедиций и азартный болельщик архангельского «Водника», готовил выставку, посвящённую 100‑летию «Водника». Разбирая редкие фотографии из фонда краеведческого музея, он остановился на одной фотографии. На ней улыбались в объектив парни. Крепкие, спортивные, жизнерадостные, в модных полосатых вдоль или поперёк рубашках и с хоккейными клюшками в руках. Редчайший случай, что фото было подписано — «Вторая команда «Северный водник» 1929 год» — и перечислены пофамильно игроки команды. Опытный глаз историка буквально «зацепился» за фамилию одного из участников — «П. Гайдо» — четвёртого справа на фото.

Поскольку Василий Абрамовский готовил выставку о знаменитом подвиге ледокольного парохода «Александр Сибиряков», он очень хорошо знал о старшем радисте этого ледокола Петре Гайдо. Но то, что знаменитый радист до войны был игроком архангельского «Водника», — это было неожиданно. Тем более такое невероятное совпадение в год знаменательных юбилеев. Проверил. Потом перепроверил, и открылась потрясающая картина. Жизнь и судьба талантливого спортсмена, хоккеиста, моряка, радиста, мужа, отца…

На льду родного пруда

Родился Пётр Гайдо в одном из последних «хлебных годов» Российской империи — в 1912 году. Его детство в Соломбале, наверное, мало чем отличалось от детства других ребят, так чудесно описанного мэтром архангельской прозы Евгением Коковиным. Море, корабли, биржа, суета причалов, пруды, так рано замерзающие в холодном Архангельске и на долгую арктическую зиму превращающиеся в центры спорта и отдыха горожан. Вероятно, именно в постоянном соперничестве с соломбальскими пацанами, которые ценили силу и ловкость, определилась судьба удивительного человека, которому предстояли тяжёлые испытания в суровую годину.

Кататься на допотопных «снегурках» он научился быстро и вскоре легко и свободно рассекал по льду знаменитого пруда, который был за современным пансионатом «Меридиан» и стал базой развития нового спортивного клуба «Северный Водник». Именно этот пруд и стал прародиной будущей великой команды по хоккею с мячом.

Пётр, не по годам рослый, ладный, уверенно катавшийся по льду замёрзшего пруда, не мог долго оставаться незамеченным. Однажды утром Петра, для которого утренние раскатки были вместо зарядки, подозвал серьёзный человек и спросил: «Хочешь вступить в клуб «Северный Водник» и тренироваться с нашими ребятами? Тебе выдадут хорошие коньки, форму для тренировок, талоны на обед. Если согласен — приходи сегодня вечером на тренировку, скажешь, Дулетов прислал».

Находка для команды

Так сбылась мечта Пётра стать одноклубником настоящих спортсменов. Очень быстро Пётр влился в дружный коллектив молодёжной команды «Северный Водник». Старшие товарищи уже снискали авторитет на ледовых стадионах страны. Успешно играли на всесоюзных спартакиадах, на всероссийском зимнем празднике, уверенно побеждали команды соседей из Петрозаводска, Вологды, Череповца. «Северный Водник» становился на ноги, завоёвывал авторитет.

Пётр Гайдо закрепился на позиции «хавбека». Рослый, уверенно и мощно скользящий по льду, по‑спортивному злой и неуступчивый, Пётр стал настоящей находкой для команды. Даже в спаррингах с главной командой опытные ледовые бойцы отмечали мастерство Петра Гайдо и предрекали, что скоро он займёт место в главной команде.

Немного сковывала его обязанность по воспитанию младшей сестры. Оленька, почти на десять лет младше его, как привязанная верёвочкой, ходила с ним на стадионы, пруды, корты, лыжные трассы. Пока брат играл в хоккей, за ней приглядывали девчонки из женской команды «Северный Водник». Оля гордилась своим большим и сильным братом и жадно впитывала его уроки мастерства в хоккее с мячом, лыжах, теннисе. Пройдут годы, и Ольга Эдуардовна Гайдо станет видной спортсменкой и опытным тренером в архангельском спорте.

Радиодело стало делом жизни

Пётр не забывал и об учёбе. Учился старательно и легко. Предпочтение отдавал наукам серьёзным. Математике, физике. Увлёкся радиоделом. В Архангельске существовала отличная школа по радиоделу. Город был центром подготовки морских полярных радистов, радиомехаников, которых готовили для работы в суровых условиях Арктики. Не заболеть в Архангельске романтикой моря для любого мальчишки было просто невозможно, а когда к этой романтической мечте присоединялся ещё и интерес к передовой технике, выбор будущей профессии был очевиден.

Спортивные успехи Петра продолжали радовать, но теперь главным увлечением стало изучение радиодела. Вскоре он получил специальность радиста. И все нюансы специальности он постарался изучить досконально.

В мае 1935 года получил назначение в Архангельское морское арктическое пароходство на должность радиста. Времени на спорт оставалось всё меньше и меньше, но зимой, после закрытия навигации, он продолжал играть за «Северный водник» уже в основной команде. Большую часть жизни проводил в арктических морях. Моряк и радист — сбылась мечта соломбальского мальчишки. Самые суровые условия ледяных ветров и девятибалльных штормов закалили и без того стойкий спортивный характер молодого радиста. Радиосвязь, без которой было немыслимо освоение Северного морского пути, работала в его руках безукоризненно.

На легендарном ледоколе

В начале Великой Отечественной войны игрок архангельского «Водника», а ныне суровый «морской волк», молодой, но набравшийся опыта в походах по полярным морям радист Пётр Гайдо, получил назначение на хорошо ему знакомый прославленный ледокольный пароход «Александр Сибиряков» на должность старшего радиста. «Саша» — так ласково и уважительно прозвали этот пароход моряки. Надёжность, спортивная закалка, неутомимость молодого радиста были учтены при назначении на легендарное судно, которое первым в истории Северного морского пути под командованием опытного полярного капитана Владимира Ивановича Воронина и руководством начальника экспедиции Отто Юльевича Шмидта прошло за одну навигацию весь маршрут от Архангельска до Берингова моря.

Служить на этом ледокольном пароходе — большая честь и ответственность. «Александр Сибиряков», заслуженный ветеран полярных экспедиций, разбитый на камнях Новой Земли, не раз капитально ремонтированный, в условиях военного времени обзавёлся «мощным» вооружением: два 76‑мм орудия на корме, два 45‑мм орудия на баке и два 20‑мм зенитных автомата «Эрликон». И вошёл в состав ледокольного отряда Беломорской военной флотилии под названием ЛД-6 («Лёд-6»). В его задачу входило обслуживание полярных станций: смена зимовщиков, доставка продовольствия и материалов. Словом, труженик-снабженец.

На западных рубежах Советской страны полыхала война. Враг рвался к Москве. Невероятно возросла роль северных морей Отечества. История учит нас, что в самые трудные для России времена именно северные моря и старинный порт Архангельск, а теперь и новый, незамерзающий порт Мурманск, становились той самой спасительной соломинкой, которая позволяла огромной стране выжить. Поставки союзников через северные порты стали наиважнейшими для снабжения армии, истекающей кровью в сражениях со смертельным врагом человечества.

Неравный бой

Война войной, но жизнь продолжается. Пётр Гайдо решился оформить отношения с любимой девушкой Анной. Родной дом в Архангельске, где тебя ждут, мама, сестрёнка и жена — нет ничего важнее для моряка, который стал в одночасье военным. В мае 1942 года родился у Петра Гайдо сын, которого назвали в честь деда Эдуардом. Сына Пётр почти не видел. Зато видел моря, шторма, ледяные поля, налёты вражеской авиации, пытавшейся перерезать поставки грузов. Дома бывал редко и по случаю.

В июле 1942 года он успел побывать в Архангельске. 19 июля его Анна пришла провожать Петра с младенцем на руках. Мужественно, сдерживая эмоции, он покачал на руках маленького сына, обнял и поцеловал молодую жену, простился с мамой и ушёл в свой последний, огненный рейс.

24 августа 1942 года «Александр Сибиряков» забрал на Диксоне полярников-строителей, которые должны были возводить новые полярные станции и ремонтировать старые на суровых арктических островах. Погрузив продовольствие, строительные материалы, оснащение полярных станций, несколько коров, ездовых собак… «Саша» отправился в арктические моря, чтобы обеспечить замену персонала, снабдить станции продовольствием и всем необходимым перед долгой зимовкой.

На следующий день после выхода с Диксона случилась роковая встреча с мощнейшим военным кораблём нацистской Германии — тяжёлым крейсером «Адмирал Шеер». «Карманный линкор», как называли это пиратское судно, прибывшее в арктические моря поразбойничать, перехватить советские морские конвои, уничтожить полярные порты и станции.

История героической гибели ледокольного парохода «Александр Сибиряков» в неравном бою с немецким тяжёлым крейсером хорошо представлена в советской и российской литературе. Поэтому, наверное, нет смысла останавливаться на подробностях сражения. Разница между боевыми возможностями крейсера-пирата и старенького ледокольного парохода колоссальная. Так почему же «Сибиряков» принял этот неравный бой?

Ясно одно: если бы экипаж судна во главе с капитаном, лейтенантом Анатолием Алексеевичем Качаравой принял условия нацистов, безоговорочно сдался и прекратил радиосвязь, сохранил карты ледовой обстановки, расположение полярных станций, тогда оборона Советской Арктики была бы полностью уничтожена. Погибли бы тысячи моряков, полярников. Было бы надолго прекращено судоходство с необходимыми для фронта грузами. Советский Союз лишился бы возможности получать своевременные сводки погоды, а значит, и планировать военные операции на фронтах. Понимал ли это экипаж «Александра Сибирякова»? Безусловно. Поэтому и принял свой последний бой, совершив свой бессмертный подвиг.

В немецком судовом журнале, обнаруженном уже после войны, была сделана запись «вступил в бой (!) с русским ледоколом». Вот так сами нацисты восприняли это событие. Это был бой! Знаменательно, что все свободные от вахты члены пиратского экипажа высыпали на палубу поглазеть, как будут сдаваться русские, но вскоре они вынуждены были бежать с палубы. Оказалось, беззащитный пароход вдруг открыл огонь из «Эрликонов» по немецкому крейсеру. Так ветеран арктических морей принял свой последний бой.

«Погибаю, но не сдаюсь!»

Мы не знаем, как погиб Пётр Гайдо. Но полагаю, что если по боевому расписанию место старшего радиста вне вахты было у крупнокалиберной установки «Эрликон», значит, он и был тем, кто дал первый залп по радостно гогочущим от безнаказанности гитлеровцам. И заставил их бежать с палубы. А значит, именно его расчёт и получил первый ответный залп из орудий крейсера, который разнёс вооружение ледокола. Уверен, что русский моряк Пётр Гайдо погиб в первые минуты боя.

Из 104 моряков и полярников войну пережила лишь горстка моряков, попавших в плен с единственной спасательной шлюпки, вторую немецкие вояки хладнокровно расстреляли. Ледокольный пароход «Александр Сибиряков» не спустил флаг перед лицом врага, не сдался. Вахтенный радист А. Г. Шаршавин до последней минуты передавал из горящего ледокола прямым текстом старинный девиз и наказ русских моряков «Погибаю, но не сдаюсь!».

Гибель героического ледокола была не напрасной. Немецкие пираты не получили ничего из того, что хотели. Ни карт, ни шифров, ни знаний опытных полярников. Советский конвой из десяти судов, который вёл знаменитый ледокол «Красин», поймал последний радиосигнал с «Сибирякова» и увёл караван во льды. И напрасно гитлеровцы поджидали его в засаде. Не дождавшись добычи, они в ярости отправились на Диксон, обстреляли его из главного калибра, но разрушить порт и посёлок не смогли. Диксон был предупреждён. Диксон был готов. «Сибиряков» своим подвигом спас советскую Арктику, обессмертив своё имя.

Жена Петра Гайдо, Анна Дмитриевна, сумела окончить педагогический институт и преподавала математику в архангельских школах. Его сын, Эдуард, окончил строительный факультет, два года отстраивал Архангельск, потом поступил в аспирантуру, защитил диссертацию и долгие годы вместе с женой Татьяной успешно преподавал в Архангельском лесотехническом институте. Его очень любили студенты, ценили как знатока своего дела. Он подготовил многочисленных учеников, классных специалистов, строителей Архангельска и всей страны. Две его дочки, внучки Петра Гайдо, сейчас живут в Москве. Старшая, Екатерина, работает в правительстве Московской области, а младшая, Юлия, трудится в Совете Федерации.

Младшая сестра Олечка, та самая, которая постоянно, как на верёвочке, ходила за братом, как уже говорилось, стала успешной спортсменкой. Выпускница Московского института физической культуры, разносторонняя спортсменка. Она пришла в Архангельский медицинский институт в 1938 году и проработала более 30 лет. Тренировала команды по лыжному спорту, лёгкой атлетике и настольному теннису. Была одной из сильнейших в области теннисисток, входила в состав сборной команды области по хоккею с мячом. Играла за женскую команду «Водник». Старший тренер «Водника» и его игрок Роберт Овчинников вспоминает: «Она была преподавателем на кафедре физвоспитания, врачебного контроля и лечебной физкультуры в тот период, когда я был там студентом, а потом часто разговаривал с ней в подтрибунном помещении. Ольга Эдуардовна приходила болеть за команду «Водник»…

Такую вот смену оставил после себя спортсмен, хоккеист архангельского «Водника», моряк и старший радист легендарного и бессмертного экипажа ледокольного парохода «Александр Сибиряков» Пётр Эдуардович Гайдо.

Наши земляки, которым особенно дорога историческая память и человеческая признательность, уже несколько лет 9 Мая в Архангельске вспоминают героический экипаж «Александра Сибирякова». Участники памятной церемонии с портретами героев-сибиряковцев приходят к стеле «Архангельск — город воинской славы», на одной из граней которой находится горельеф, изображающий бой «Сибирякова» с нацистским «Шеером».

Благодарные потомки «Бессмертного экипажа» помнят!