«Сердце ёкнет так, что мало не покажется»
Об этом сегодня мы говорим с Павлом Вялых, который поиском предков и родственников занимается пять лет. У него родовые корни в Холмогорском округе, сейчас он живёт в Санкт-Петербурге и возглавляет Поморское землячество.
Читатели «Правды Севера» уже знакомы с ним — мы рассказывали, как в Холмогорском округе, в селе Курья был установлен памятник «Предкам, веками проживавшим на Курейской земле». Инициатором его создания стал Павел Вялых. Публикация, которая вышла 23 декабря 2024 года, называлась «Жизнеобразующей силе государства».
Ещё одна история, которую рассказал Павел Вялых, — это история семьи Рянгиных из деревни Ефремовой Великодворской волости Холмогорского уезда Архангельской губернии. Рянгины — достойные представители Холмогорской земли в Санкт-Петербурге. Статья вышла в номере газеты за 10 января 2024 года.
«Идёшь и пристаёшь с вопросами»
– Павел, сейчас многие хотели бы найти своих родственников, о которых, возможно, ничего не знают, а также заглянуть в прошлое своего рода. Но часто люди боятся приступать к поиску, полагая, что это очень сложно. Обычно считается, что самое простое — сделать запрос в архив. Так ли это?
– Нет, это не самое простое. И не с запроса в архивы стоит начинать поиск — об этом говорят многие специалисты. И я с ними абсолютно солидарен.
– Тогда с чего начинать поиск своих корней?
– С живого общения, и прежде всего со старшими представителями своего рода. Идёшь к маме, к папе, дедушке, бабушке и пристаёшь к ним с вопросами, разглядываешь семейные фотографии, какие‑то семейные реликвии, документы. И по ним потихонечку составляешь предварительное семейное древо. Но здесь важно понимать, что это не просто общение, а исследование, поэтому стоит сразу делать пометки. Поиск сопряжён с большим количеством информации. Когда только его начинаешь, стоит воспользоваться специальными программами, которые есть в интернете, они бесплатные. С их помощью можно потихонечку рисовать своё древо.
Второй момент — обращать внимание на документы, хранящиеся у родственников: удостоверения, выписки, сертификаты, аттестаты, дипломы. Это то, что позволяет сделать дальнейший шаг в поисковой работе.
– Можете привести пример, как вам помог в поиске документ или артефакт?
– Например, благодаря общению с родственниками у меня восстановилась история деятельности моего прапрадеда по материнской линии, а затем, к своему счастью, я обрёл его портрет. Началось с того, что родственники мне подарили семейную реликвию — Библию. А ещё маленький золотой жетончик. Я его внимательно изучил и увидел, что на одной стороне написано: «Санкт-Петербургская Амбургерская биржевая артель», а с обратной стороны: «Алексеев А. И.». И дата — 1860 год. Вот, собственно, то, что я получил в качестве бонуса, начиная заниматься историей своей семьи.
И в ходе изучения этого вопроса я узнал, что Амбургерская биржевая артель оказывала бухгалтерские услуги, а входили в неё представители Архангельской губернии, обладающие знаниями и безупречной репутацией. Их нанимали для того, чтобы они проводили бухгалтерский аудит, вели бухгалтерию торговых предприятий. На такую работу привлекали именно артельщиков, потому что у них был общий капитал, что давало гарантии против воровства, халатности или оплошности. А артель набирала людей исключительно по родовому принципу, в основном это были родственники, близкие друзья, односельчане…
– Сейчас бы сказали — налицо конфликт интересов…
– Здесь плюс в преемственности — младшие члены семьи получали от старших науку, это передавалось в поколениях, качество работы улучшалось. Я нашёл инструкцию этой артели, благодаря ей получил много информации. Потом уже подготовил различные запросы, узнал, что такое мир петербургских артельщиков, и это, оказывается, абсолютно отдельная среда — просто потрясающая. Неслучайно петербургский писатель и журналист Николай Александрович Лейкин, происходивший из купеческой семьи, в повести 1871 года «Биржевые артельщики» ярко, но с иронией описывал их быт как закрытый мирок с особыми нравами, обычаями и развлечениями.
Мой прапрадед, Андрей Иванович Алексеев, с 1860 года поступил, как и некоторые его земляки, на работу в Санкт-Петербургскую Амбургерскую биржевую артель, где долгие годы трудился биржевым артельщиком по приёму хлеба. Большую часть времени проживал в Петербурге, но сохранял хозяйство в родной деревне, числясь крестьянином Черняевогорской волости Холмогорского уезда Архангельской губернии.
После революции в Петрограде мой прапрадед вернулся в родные места и был похоронен в деревне Хоробрице Холмогорского района. Тогда многие семьи крестьян Архангельской губернии были вынуждены вернуться на родину, лишившись возможности заработка, где подверглись раскулачиванию и в итоге были лишены практически всего имущества, заработанного честным и многолетним трудом.
– То есть нужна отправная точка в таком поиске?
– Да, и в любой семье она непременно найдётся. Это может быть что‑то важное, что хранится в семье, например, награды.
– А Библия, о которой вы упомянули, как‑то помогла в поиске?
– Безусловно! Тем более что раньше было принято подписывать, кто и когда купил книгу, а ещё и за какую цену. А это дополнительная информация. И на Библии, которая мне досталась, я прочитал, что её приобрёл Андрей Иванович Алексеев в 1868 году в Санкт- Петербурге за 3 рубля 50 копеек. В саму Библию были вложены закладки. Когда прапрадед её читал, делал на них пометки. Это же письмо из прошлого, представляете! А ещё где‑то уголок загнут, вложена записочка…
Всё это меня жутко заинтересовало, я продолжил поиск и выяснил, что моя самая старшая родственница живёт в Вологде. Это одна из веточек рода. И я нашёл связь с ней. Она мне, знаете, что выдаёт? Она мне говорит, что в Санкт-Петербурге у родственников на стене висел портрет артельщика Алексеева. А у неё дома тоже есть его портрет, но там он постарше.
Я даже не предполагал, когда мне Библию подарили, что когда‑нибудь взгляну в лицо своего прапрадеда! А ещё оказалось, что когда мне было пять лет, мы приезжали в Ленинград к тем самым родственникам, и даже есть фотографии, на которой я маленький, а рядом со мной мальчик — мой родственник. Я нашёл его, отправил эту чёрно-белую фотографию спустя 35 лет. И спросил — сохранился ли у них портрет молодого прапрадеда? Он говорит: «Да, лежит где‑то там на полке, а мы не знаем, кто это». Я говорю: «Пожалуйста, привези мне его, я хоть копию сделаю». И он мне привозит этот портрет и дарит. Вот такой получился результат поиска, который начался с Библии и жетончика.
Как правильно попасть в воронку
– Вы как‑то рассказывали про генеалогическую воронку, которая как бы сама направляет поиск. В чём её суть?
– Суть её в том, что сейчас огромное количество соцсетей, ресурсов, посвящённых теме поиска предков, тематических блоков и страничек, личных групп и так далее.
– То есть в дальнейшем стоит делать запросы на эти ресурсы?
– Для того чтобы получить отклик, стоит сначала самому давать информацию в это медиапространство. Если просто на стене оставить вопрос, возможно, кто‑то и ответит на него, но, скорее всего, он останется без ответа. А если в соцсетях найти человека, который в этой проблеме разбирается, и уже ему персонально задать вопрос, то большая вероятность, что вы получите отклик. Более того, у вас может завязаться переписка, где можно поделиться своим опытом и перенять тот, который уже имеется у вашего собеседника.
Очень хорошо работает история, связанная с комментариями или выкладыванием небольших постов с интересной информацией и фотографиями. Люди, которые также увлечены этой темой, начинают живо реагировать на такие истории и делиться своей информацией. И зачастую эта информация представляет огромную ценность для вашего дальнейшего исследования.
– И здесь тоже хорошо бы пример из вашей поисковой практики…
– Пример такой: публикация в «Правде Севера» про семью Рянгиных уже сколько раз откликнулась! Порядка десяти человек, связанных тем или иным образом с историей этой семьи либо изучением её истории, прочитав публикацию, выходили на меня в соцсетях, задавали вопросы. Я делился своей информацией, также получил много новых сведений.
Темой поиска предков я занимаюсь пять лет, за это время у меня завязалось огромное количество переписок по всему миру. Также стоит помнить, что сейчас есть очень хорошие группы, которые ведут энтузиасты. Там можно найти архивные документы — ревизские сказки, метрики и так далее. Например, есть потрясающий сайт, посвящённый Ухтострову. Я тоже с ними взаимодействую, использую их информацию, также выкладываю свою в общий массив. И люди, которые занимаются поиском, уже могут опираться и на мою информацию.
Также сейчас есть большое количество ресурсов, которые работают по принципу нейросети — стоит заполнить своё родовое древо в определённой программе, которая анализирует другие древа. Если вы в какой‑то точке совпадаете, программа об этом предупреждает и даёт возможность вам обменяться контактами.
– Вы сами пользовались помощью нейросети в своих поисках?
– Да, и несколько раз таким образом обретал новых родственников.
Поскольку они тоже занимаются поиском, от них можно получить уже проработанную родовую ветку.
И к психотерапевту бежать не надо
– Павел, есть современная мода заказывать специалистам создание своего родового древа. Пусть это хорошая мода, но всё же возникает вопрос — ради чего делается такой поиск? Ну узнает человек, как звали его прадеда или прапрадеда. Что из этого?
– Ради интереса посмотрел, что в одной из фирм объём исследования, которое провёл я, стоит порядка десяти миллионов рублей. Но если бы я с таким заказом обратился к ним, уверяю, что они бы не нашли и десятой доли того, что удалось мне. Потому что поиск, который ведёшь для себя, своих детей, своей семьи и своего рода, идёт совсем по‑иному. И ты обнаружишь такие детали, такие факты, которые никакие даже самые опытные и добросовестные специалисты не обнаружат.
– Но люди, которые заказывают родовое древо у специалистов, чаще всего это делают для некоего самоутверждения. Его можно на стену повесить, показать друзьям…
– При таких заказах обычно просят найти родовой герб. А если его не было, а чаще всего так и случается, то и интерес к такому поиску теряется. Приходилось слышать — зачем мне родословная? У меня в роду одни крестьяне… Но я на своём примере пытаюсь показать, что в каждом роду можно найти интереснейшую историю и опорные точки для тебя самого.
– В вашем роду тоже в основном крестьяне, но, оказывается, сколь разнообразна была их жизнь и деятельность. Они становились промышленниками, известными благотворителями. Когда сталкиваешься с такими историями, понимаешь, насколько о крестьянстве у нас суженное представление…
– Сужение истории — отдельная тема. Иногда это происходит невольно — мы идём по проторённой колее. Но когда ведёшь поиск сам, ты не просто изучаешь историю своей семьи, ты начинаешь понимать своих предков, ты начинаешь через их судьбы переживать историю страны. Как говорится, ощущать её на кончиках пальцев. На события, которые изучал по учебникам, уже смотришь по‑иному.
– Видимо, и процесс поиска увлекает, он сам по себе важен…
– Для меня это отдушина и машина времени. Когда ты читаешь о каком‑то историческом событии, то не становишься его соучастником. А когда ты его воспринимаешь через историю своей семьи, невольно как бы участвуешь в нём. И ты себя начинаешь воспринимать по‑другому. И горизонты у тебя расширяются. И лишний раз к психотерапевту бежать не надо. У нас сейчас много любителей проработать с помощью такого специалиста какую‑то там родовую историю. Да просто съезди в то место, где у тебя 600 лет жили предки! И я уверен, сердце ёкнет так, что мало не покажется.
– Если есть информационная воронка, значит, запросы в архивы из поиска можно исключить?
– Нет, конечно, но запросы туда стоит делать, вооружившись уже приобретёнными знаниями. И запросы должны быть правильные. К тому же огромное количество архивов сейчас имеют виртуальный информационный доступ. Значит, с нужными документами можно ознакомиться дистанционно.
– Павел, вы сказали, что поиск ведёте пять лет. Вы сами за это время как‑то изменились?
– Любая цепочка событий влечёт за собой другую цепочку, меняя твою жизнь, иногда коренным образом. Недавно нашёл свою школьную анкету, в которой был вопрос о любимых и нелюбимых предметах. Знаете, какой у меня был нелюбимый предмет в школе? История! А занятие генеалогией породило интерес к краеведению. А дальше к истории в целом. Будучи юристом по образованию, написал диссертацию и сдал кандидатский минимум именно по истории. Сейчас пишу научные статьи и вношу определённый вклад в региональную историю. И это за счёт изучения истории своей семьи. Это занятие меня также привело в общественную деятельность, в частности в Поморском землячестве в Санкт-Петербурге, что мне очень нравится. Я даже не думал, что когда‑нибудь буду заниматься общественной работой. Но вот как эта взаимосвязь работает — я смотрю на своих предков. Они содержали за свой счёт школы, занимались благотворительностью. Для них это было важно, значит, должно быть важно и для меня.
– А ваш поиск продолжаете?
– Раз вступив на путь поиска, ты будешь получать и получать информацию. У этого дела есть начало, но нет у него конца. Таким поиском можно заниматься на протяжении всей жизни. И чем раньше начать, тем больше интересной информации можно получить и лучше узнать не только о своём роде, но и о самом себе.
