Александр Миронов, челюскинец и собкор «Правды Севера»

Журналисты, свой поэт и художник

На льду в стихийно образованном лагере Шмидта оказалось 104 человека, благополучно эвакуировавшихся с борта тонущего парохода «Челюскин». Был среди них и специальный корреспондент «Правды Севера» Александр Миронов.

Думаю, что всем известно, чем всё закончилось – в результате неимоверной по сложности и героизму участников событий история стала настоящим триумфом полярной авиации и всей советской страны. Челюскинская эпопея и сегодня является одним из важнейших феноменов нашего недавнего прошлого, доказывающего необходимость борьбы до самого последнего шанса!

«Не сдадимся!» – именно так называлась самодельная стенная газета, два номера которой вышли в лагере Шмидта. Ещё один номер (но под фиксирующим победу названием «Не сдались!») вышел уже на борту парохода «Смоленск», который доставлял эвакуированных со льдины полярников и их спасителей-лётчиков из чукотской бухты Провидения во Владивосток, где их ждал поезд, который довёз триумфаторов до столицы, парадами и цветами встречавшей челюскинцев!

Любопытно, почему именно газетному, пускай и рукописному, слову в условиях аварийной ситуации, по сути, поставившей сотню людей на грань жизни и смерти, было отдано предпочтение начальником плавания профессором Отто Юльевичем Шмидтом как инструменту сохранения веры в успешный исход дела? Одним из вариантов ответа на этот вопрос может стать наличие в составе экспедиции большой «творческой группы», состоящей из множества людей, казалось бы, не самых обязательных в сложной полярной экспедиции профессий.

Широко известно, что на борту парохода, летом 1933 года транзитом через Мурманск ушедшего в свой первый рейс, большей частью пролегавший по трассе Северного морского пути, из Ленинграда во Владивосток отправились не только матросы, кочегары, машинисты, штурманы, боцман, радисты, уборщицы, помощники капитана и сам капитан Владимир Иванович Воронин, но и большая группа учёных, а также полярники и члены их семей, которых должны были доставить на остров Врангеля для последующей зимовки.

Однако кроме тех, без кого в морской научной экспедиции, очевидно, не обойтись, были журналисты Борис Громов и Леонид Муханов, профессиональный фотограф Пётр Новицкий, сразу два кинооператора – Марк Трояновский и в итоге снявший уникальные кадры с уходящим под лёд «Челюскиным» Аркадий Шафран, свой поэт Илья Сельвинский, писатель и драматург Сергей Семёнов. И даже художник. Последним являлся Фёдор Павлович Решетников, будущий автор хрестоматийной, знакомой всем по школьным сочинениям, картины «Опять двойка», лауреат Сталинской премии, а тогда студент Московского художественно-технического института.

Так получилось, что «творческая группа» была укомплектована одной из первых. Руководителю экспедиции приходилось многим отказать, прежде всего как раз представителям прессы. Среди тех, кто подавал заявку, но кому не нашлось места на борту новенького, только что построенного в Дании парохода, был и представитель тогда краевой газеты «Правда Севера». И действительно, в списках членов экспедиции представителя архангельской прессы не числилось. Однако он там был! Это Александр Миронов – молодой, подающий большие надежды литератор, к тому времени уже несколько лет сотрудничавший с нашим изданием.

Как он оказался участником челюскинской эпопеи, в какой роли и во что это всё вылилось?

Выбор капитана Воронина

Александр Евгеньевич Миронов родился в ноябре 1910 года в небольшом белорусском городке Орше, тогда относившемся к Могилёвской губернии. К слову, уроженцем тех же мест был и сам профессор Шмидт, сразу же выделивший своего земляка из числа участников плавания на «Челюскине».

В 1930 году, имея за плечами семь классов образования и небольшой репортёрский опыт в местном журнале, девятнадцатилетний Александр в поисках себя и сюжетов для литературной работы приехал в Архангельск – город своей мечты. Пахнущий морскими ветрами и треской, наполненный звуками порта и дымом пароходных труб, город сразу же пришёлся по душе юному журналисту. Он тут же устроился на маленькую парусно-моторную шхуну «Белуха», ставшую для Миронова, как он сам позже напишет, «трудной, но прекрасной школой». Ведь именно «на таких судёнышках и плавают настоящие мореходы, способные воспитать Человека из неоперившегося, восторженного и беспомощного юнца…»

Взросление прошло быстро. Уже осенью того же года Александр перебирается на большой пароход, уходящий в дальние страны. Именно в этих океанских плаваниях он сполна изведал романтику не приглаженной книжной, а настоящей, от вахты до вахты – матросской службы. Он ходил в Арктику на ледокольном пароходе «Малыгин», на грузовом пароходе «Володарский» прошёл через три океана из Архангельска во Владивосток. Позже участвовал в сложном высокоширотном плавании на пароходе «Сталин» к берегам Шпицбергена. И всё это время он не переставал наблюдать за своими настоящими и будущими героями, простыми моряками – людьми дела и солёных шуток – и их суровыми капитанами. Свободное от вахт и плаваний время Миронов посвящал литературе.

Уже в 1932 году в Архангельске был издан его первый сборник очерков, получивший понятное название «Морские будни». Корреспонденции Миронова с удовольствием печатала на своих страницах «Правда Севера». Очевидно, что кроме литераторского таланта Миронов обладал ещё и прекрасными качествами моряка. Иначе чем можно объяснить тот факт, что в услугах молодого матроса оказался заинтересован сам Владимир Воронин, в июне 1933 года оказавшийся в Архангельске с целью подбора команды в новую экспедицию. Среди тех шести, кого легендарный капитан выбрал лично, оказался и Александр!

Стоял вахты, строил аэродромы

Надо сказать, что основу команды на «Челюскине» составляли именно архангельские моряки, которые годом ранее уже прошли Северный морской путь на «Сибирякове» и прекрасно знали требования и качества своего нового старого капитана. Среди этого состава уже орденоносных моряков оказался и матрос первого класса Александр Миронов.

Челюскинской эпопее он позднее посвятит сразу несколько своих произведений. Практически сразу же, вернувшись в Архангельск, он напишет ряд очерков, которые сначала будут опубликованы на страницах «Правды Севера» и в нескольких номерах литературного альманаха «Звезда».

В ходе плавания Александр Миронов выполнял самую обычную работу: стоял вахты, работал пешней, вызволяя судно изо льда, эвакуировал грузы с тонущего «Челюскина», бесконечно расчищал ропаки, строя аэродромы. И всё это время, день за днём, вёл экспедиционный дневник. Сегодня эти записи, оформленные в несколько повестей, являются ценнейшим документом. На их основе Миронов практически сразу по следам событий написал документальную повесть «Поход «Челюскина», переизданную несколько раз.

Позднее, уже в послевоенное время, он снова вернётся к теме легендарной экспедиции и напишет «Ледовую одиссею», которая будет издана колоссальными тиражами и обретёт огромную популярность у читателей! Со страниц этих записок, в частности, на нас смотрят десятки героев, которые находились на периферии внимания других авторов, писавших о Челюскинской эпопее: простых строителей и учёных, моряков и кочегаров.

Кстати, с лёгкой руки одного из них, Валериана Паршенского, Александр Миронов получил прозвище, с которым ему пришлось прожить какое‑то время. Длинный Джек – именно так за свой высокий рост, худобу и страсть к курению трубки, делающих его похожим на британского моряка, челюскинцы звали Миронова.

«Длинный Джек, в бочку!»

Любопытно, что, несмотря на действительно большие габариты и общую нескладность, Александр был выбран в качестве того, кому предстояло совершить перелёт из ледового лагеря на большую землю в тех самых, породивших множество шуток и легенд, «парашютных» ящиках. Это решение одного из самых опытных лётчиков, участвовавших в спасении челюскинцев, Василия Сергеевича Молокова помогло оперативно вывезти гораздо большее количество людей, ускорив окончание самой сложной части спасательной операции.

Дело в том, что небольшие самолёты Р-5, на которых совершались эти полёты, имели только два посадочных места – для пилота и штурмана. Вывоз почти сотни застрявших на льдине людей на таких маленьких машинах потребовал бы колоссального количества рейсов. Именно для увеличения пассажиров и уменьшения рейсов лётчики и механики использовали каждый свободный сантиметр пространства внутри и даже снаружи кабин. Именно мудрый «дядя Вася» Молоков предложил использовать для перевозки дополнительных двух людей крепившиеся верёвками под крыльями, сделанные из фанеры сигарообразные, напоминающие большие тубусы, ящики-бардачки. Благодаря этому, как сейчас бы сказали, оперативному решению были вывезены десятки челюскинцев, а заодно и все собаки, также оказавшиеся на льду Чукотского моря.

Вот как он описывает свои ощущения от длившегося более часа полёта с импровизированного ледового аэродрома на материк: «Длинный Джек, в бочку! – хлопнул меня по спине тёзка Погосов. – При твоей комплекции в «персональной кабине» самое место!

Подошёл к круглому зеву фанерной штуковины, верёвками прикрученной под нижним крылом, и покорно засунул в неё голову и плечи. Человек в полторы лошадиные силы – Гриша Дурасов (кстати, уроженец Холмогорской округи. – В. А.) – подогнул мои ноги, поднажал так, что хрустнуло в пояснице, кольнуло в шею – и ничего, поместился…

Мягко хлопнула крышка ящика, завизжали винты-барашки, и сразу стало очень тесно, темно и тепло. Только сквозь крошечное отверстие, вырезанное в боковой стенке «персональной кабины», виднелся клочок покрытого снегом льда и мелькающие мимо ноги провожающих нас ребят… До встречи на берегу!

… В бочку глухо, будто издалека, доносилось мерное гудение мотора. И таким уверенным, таким спокойным показалось оно, что захотелось петь. И я запел не знаю что – просто так, без слов, во весь голос – о том, как здорово быть молодым, здорово возвращаться домой, к своей земле, к жизни, которая впереди!..»

Гуляния в Архангельске

И впереди его действительно ждало многое. После торжественной, вошедшей в историю, встречи челюскинцев в Москве, включившей в себя парад на Красной площади и приём в Кремле, два десятка архангелогородцев – участников экспедиции – во главе с капитаном Ворониным отправились в Архангельск. Там в честь отважных моряков были устроены широкомасштабные гуляния. От городской пристани по украшенному флагами, цветами и транспарантами центру города их провезли в открытых автомобилях (как в столице!). На стадионе «Динамо» собралось почти 12 000 горожан, причём только тех, у кого был заветный пропуск! Изюминкой встречи стало представление в городском цирке: его арена была задрапирована под льдину-холодину с лагерем Шмидта на ней. Герои-челюскинцы и их родные сидели в первом ряду и пытались узнать в сложной сценографии именно «свою» палатку…

По итогам экспедиции на «Челюскине» Александр Евгеньевич Миронов был награждён орденом Красной Звезды! А ещё через пять лет, в 1939 году, молодой литератор был принят в члены Союза советских писателей. К этому времени он уже несколько лет трудился в редакции газеты «Моряк Севера», временами разбавляя работу за письменным столом плаванием простым матросом. Приходилось ему бывать и в охваченной военными действиями франкистской Испании. Кроме того, он продолжал сотрудничество с «Правдой Севера» в качестве специального корреспондента.

Статьи, пьесы и песни

С началом Великой Отечественной войны Александр Миронов призван на флот, где он становится сотрудником «Северной вахты» – боевого листка Беломорской военной флотилии. После окончания курсов командного состава часто бывает уже в звании капитан-лейтенанта в зоне боевого соприкосновения, выезжает в Мурманск, Ваенгу, Полярный, выходит в море на боевых кораблях.

При этом Александр Миронов только активизирует свою литературную работу. Ещё осенью 1941 года в Архангельске, на подмостках Большого драматического театра состоялась премьера его пьесы «Смерть за смерть». В спектакле, зовущем на защиту Родины, была задействована вся труппа театра во главе с будущим народным артистом Сергеем Плотниковым.

Именно тогда Миронов пробует себя и в поэзии, некоторые его стихи стали песнями. Самые популярные из них – «За Родину», «Марш североморцев», «Смерть врагам страны Советов», «Народный гнев» – часто исполнялись коллективами художественной самодеятельности.

Большое значение имела его общест­венная работа: при газете «Северная вахта» им был организован литературный кружок, участниками которого были моряки-североморцы. Занимал он и пост заместителя ответственного секретаря Архангельской писательской организации. К слову, широкая натура писателя требовала новых форматов общественной жизни. Как писал известный журналист Сергей Доморощенов, именно Миронов в своё время предложил создать в Архангельске клуб работников искусства, где могли бы, как на «Челюскине», собираться представители творческих профессий: художники, литераторы, журналисты…

Открытка с приветом

После войны, в годы которой он был награждён множеством орденов и медалей, в том числе вторым орденом Красной Звезды, Александр Евгеньевич вернулся восстанавливать разрушенную Белоруссию. Целых семнадцать лет Миронов провёл на Севере, ставшем ему настоящей второй родиной!

Вернувшись в Минск, где он проживёт всю оставшуюся жизнь и обретёт славу одного из классиков белорусской литературы, Миронов снова работает собкором газеты «Звязда». Позднее, уже находясь в должности ответст­венного секретаря альманаха «Советская Отчизна», он параллельно возглавляет сценарный отдел знаменитой киностудии «Беларусьфильм». С середины 1950‑х наступает время больших форматов: из‑под его пера выходят романы и повести. Большой популярностью пользуются произведения, местом действия которых остаётся Крайний Север: «Остров розовых скал», «Далеко на Севере», «Конец легенды», «По морям, по океанам», «Через тысячу смертей», «Дед мавр» и другие. До конца жизни главными и любимыми героями произведений Миронова остаются моряки, в том числе военные.

Любопытный сюжет, раскрывающий неуёмный характер и творческий подход к работе Александра Евгеньевича Миронова, преподносит нам история его путешествия в Соединённые Штаты Америки в конце 1950-х годов. С юности склонный к погоне за новыми героями и сюжетными линиями, Длинный Джек обратился в Союз писателей за разрешением на поездку за океан и, естественно, получил отказ, а, чтобы решить вопрос окончательно – выволочку от писательского куратора из органов безопасности…

Но челюскинцы, как мы знаем, не сдаются. Миронов извлёк из дальнего ящика письменного стола свой старый матросский заграничный паспорт, отправился в ближайший советский порт, где нанялся на какое‑то грузовое судно, направляющееся как раз в США. Переплыв океан, он вышел на американский берег, и пока шла погрузка-разгрузка, решил «прошвырнуться» по той стране. На его удачу в порту случилась забастовка докеров, и Миронов автостопом почти месяц мотался по восточным штатам, от Флориды до Мэна, зарабатывая на еду мытьём посуды или ещё каким‑нибудь быстрым способом, каждый вечер отправляя с нового места в Союз писателей Белоруссии открытку с приветом куратору!

Нагулявшись вдоволь, Миронов благополучно вернулся на борт своего судна, и капитан, во избежание скандала, вынужден был его принять. Кажется невероятным, но никаких негативных последствий это фантастическое путешествие для талантливого писателя не имело: его пожурили, естественно, отняли паспорт моряка, но не помешали дальнейшей работе.

Примерно в те же годы Александр Миронов одним из первых оценил прелести крымского посёлка Коктебель, где купил себе маленький домик и стал проводить творческие каникулы. Именно здесь, на берегу не Белого, а Чёрного, но всё‑таки моря, он мог дышать полной грудью и много работать.

Александр Евгеньевич Миронов умер в Минске 15 декабря 1992 года.

Недавно на одной из российских информационных платформ вышел сериал «Челюскин. Первые», в основу которого положена история легендарной экспедиции и истории её участников, ставших настоящими национальными героями. Думается, что многим из тех, кто уже посмотрел или ещё только посмотрит фильм, будет интересно узнать о настоящих участниках этих событий. Судьба и биография писателя-челюскинца Александра Миронова, безусловно, является одной из самых любопытных в их ряду.