Забавы тихих троечников

«Добрый, ласковый…»

Ямочка на подбородке. Причёска напоминает об эпохе диско — светлые пряди почти до плеч.

31 августа 1990 года дружная семья архангелогородцев ездила в лес. К вечеру вернулись — сыну надо было успеть на карате, его недавно записали на занятия. Тренировку отменили, и семиклассник отправился на дачу к папе. Путь пешим шагом — меньше получаса. Спустя несколько часов отец пришёл домой, сообщив, что сынишку не видел.

Родители обратились в милицию, детально исследовали путь до садового товарищества и обратно, обошли знакомых и родных. 1 сентября пропавшего мальчика объявили в розыск. Сотрудники правоохранительных органов проводили обходы, опрашивали соседей. 4 сентября лесок за окружной дорогой прочёсывали привлечённые к помощи военнослужащие. Они и обнаружили тело. Неизвестные нанесли ребёнку 36 ударов ножом, утащив тело от тропинки, забросали ветками…

Экспертизы, допросы, проверка информации о потенциально причастных, поиски подозреваемых — казалось, всё безуспешно. Кто мог расправиться с ним? Жизнерадостный, отзывчивый ребёнок, никаких стычек, конфликтов, жалоб на поведение.

Классный руководитель, учитель географии, характеризовала его с нежностью: «Добрый, ласковый, на него невозможно было обижаться. Приучен к труду, активно занимался ремонтом класса. Мама его очень любила, больше всех ходила на собрания. Физически развит хорошо, к замечаниям прислушивался…»

Шли дни, недели. Появлявшиеся версии не находили подтверждения. 4 марта 1991 года следствие приостановлено.

«Для тренировки…»

23 апреля 1991 года опытный следователь областной прокуратуры Евгений Соловьёв вёл допрос 16‑летней учащейся профтехучилища.

На общение со стражами порядка её побудило угрожающее и оскорбительное по содержанию послание, опущенное в почтовый ящик.

Девочка рассказала, что год назад познакомилась со сверстником, поначалу, как она пояснила, показавшимся нормальным, потом с его друзьями.

Вскоре новые приятели заявили, что это они убили мальчика.

— Спрашивала — за что? Отвечали, что он, мол, слишком много знал. Помню, подумала, он же маленький совсем, что он мог знать…

Девочка пояснила, что из многочисленных разговоров об убийстве следовало: в расправе участвовали двое приятелей, старшему исполнилось 19 лет, второй убийца ещё не достиг совершеннолетия. Старший говорил, что напал на мальчика «для тренировки». Вспоминал, как он просил его отпустить к отцу, твердил, что ему завтра в школу.

Вскоре на глазах у девочки компания новых друзей погналась за малолетними школьниками. Избив нунчаками, забрали у детей всё, что нашли, включая часы. В тот же день она стала свидетелем ещё одного нападения на ребят помладше, трофей — часы. Награбленное продавали или дарили знакомым.

Напарники «по охоте на детей» рассказали ей, что грабили встреченных на улице и в подъездах, забирая всё, что находили, у одного из ограбленных мальчиков отобрали щенка овчарки.

О преступлениях она никому не говорила. Её парень обещал скорую свадьбу, а юным убийцам твердил, что его подруге можно доверять. Но под Новый год девочка прервала общение с ним. Он распространял про неё скабрёзные сплетни, а потом прислал грязное послание с угрозой. И она решила обратиться в милицию.

Тихие, незаметные, слабые…

После задержания фигуранты дела, знакомые с детства, наперебой давали показания. Убивший мальчика твердил, что инициаторами грабежей и нападений были его дружки.

Младший уверял, что именно тот совершил убийство ребёнка, ожесточённо бил его ножом. А он же только раз ударил по горлу в конце.

Сплотило соучастников нежелание учиться и работать. Мизерные способности они компенсировали, расправляясь с малолетними жертвами.

В ходе следствия установлены шесть участников ряда преступлений, датируемых 1989–1991 годами. Взламывая автомобили, бытовки, проникая на территорию предприятий, злоумышленники брали всё: пассатижи, бинокли, подставки под блокнот, свечи, фонарики, сахарный песок, зажигалки, огнетушители, рукавицы. У убитого мальчика забрали 40 копеек…

Показательны характеристики соучастников. Ранее неоднократно судимый 22‑летний житель Исакогорки, по данным школы, «желания к учёбе не проявлял, поэтому по всем предметам имел неудовлетворительные знания. Авторитетом среди товарищей не пользовался. Родителей не слушал. Курил. Читал мало. Очень быстро поддавался дурному влиянию».

23‑летний уроженец Холмогорского района «был трудным ребёнком, поэтому школа имела тесную связь с семьёй. Умственные способности слабые. Были случаи воровства».

Ещё один соучастник в школе был троечником, ПТУ едва окончил, в армии его характеризовали отрицательно.

Его сверстник учился посредственно, имел «узкий читательский кругозор, ведомый», в ПТУ с большим трудом получил специальность тракториста.

Нунчаки и булавы

19‑летний убийца, напавший на ребёнка с ножом, окончил восьмилетку. По данным школы, «учился удовлетворительно, физически слабый, замкнутый, часто пребывал в подавленном состоянии, никаких наклонностей не проявлял. Семья считалась благополучной, мама часто бывала в школе». По утверждениям родных, он тихий, заботливый, любил рыбалку, строил модели кораблей, много болел и подпал под влияние дурных приятелей, которых сторонился.

После восьмилетки «тихий хороший мальчик» с трудом окончил ПТУ, призван в армию, но через полгода комиссован. По данным армейских врачей «слезлив, подавлен, жаловался на постоянную депрессию, невыносимую тоску и навязчивые мысли о самоубийстве».

А в письмах домой жалобы объяснял желанием «косить под ностальгию и держаться от всех в стороне».

После армии трудился на заводе, но «нормы выработки не выполнял». Именно работая на заводе, изготовил нунчаки и две булавы, которые также одно время носил с собой…

Его явка с повинной изобилует ошибками, переполнена жаргонизмами уровня дворовой шпаны 1980‑х, взращённой на блатной романтике.

Таким же, по характеризующим данным, был и его закадычный друг, соучастник убийства. Восьмой класс окончил на тройки. «В конфликтных ситуациях чаще отступал перед сильным характером. Был обидчив до слёз».

Родные характеризовали его как исключительно домашнего, отзывчивого и доброго, отмечая, что по вечерам его гулять не отпускали. Именно этот «добрый мальчик» подвергал насилию малолетних.

Смертная казнь в эпоху перемен

В прокуратуру области тем временем шли письма и коллективные обращения, авторы которых требовали для юных преступников самого сурового наказания — смертной казни.

Архангельский областной суд постановил приговор 16 июля 1992 года.

Одним из народных заседателей тогда был сотрудник таможни, в будущем судья Архангельского областного суда, ныне — судья Верховного суда Российской Федерации Дмитрий Энгельсович Сабуров, вспоминавший:

— Когда я стал заседателем и увидел, какие люди нарушают закон, то понял — должен сделать всё, чтобы зло было наказано.

19‑летний участник грабежей, разбоев и краж, инициатор убийства малолетнего мальчика, осуждён к смертной казни. Второй убийца, признанный также виновным в хищениях и развратных действиях, получил максимальное с учётом возраста наказание — 10 лет лишения свободы. Их приятели, принимавшие участие в ряде эпизодов краж, грабежей и разбоев, осуждены к различным срокам лишения свободы.

Президиум Верховного суда Российской Федерации заменил смертную казнь максимальным сроком лишения свободы согласно действовавшему в то время уголовному закону — в виде лишения свободы на срок 15 лет с отбыванием в исправительно-трудовой колонии усиленного режима.

Согласно выводам высшей судебной инстанции, осуждённому, недавно достигшему совершеннолетия, ранее не судимому, необходимо было предоставить шанс на исправление…

В новейшей истории уголовного судопроизводства нет сведений об участниках громкого дела 35-летней давности.