Веру в Бога обрёл через любовь к бабушке

Протоиерей Артемий Владимиров – с 1991 по 2013 год настоятель храма Всех Святых в Красном cеле. С 2013 года по настоящее время – старший священник и духовник Алексеевского ставропигиального женского монастыря Москвы. Филолог-русист, профессор, педагог высшей категории, член Союза писателей России. Известен своими проповедями, в том числе телевизионными.

«К отроку Артемию прилепился умом и сердцем»

Недавно отец Артемий побывал в Архангельске, где принял участие в VII региональном форуме Всемирного русского народного собора памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского.

Он не раз приезжал в Артемиево-Веркольский монастырь, где и состоялась наша беседа.

– Отец Артемий, благодаря вашим книгам, беседам, встречам немало людей обратились к Богу, пришли в храм. А вы сами когда стали верующим человеком?

– На меня очень большое влияние оказала бабушка, Любовь Васильевна. Но когда я учился в старших классах, меня раздражало, что она ходила в церковь и причащалась. Перелом произошёл в день её кончины. Смерть бабушки так потрясла, что ночью я не мог заснуть, плакал. Тогда и проявилась сокрытая благодать, данная в крещении. Ум, отравленный безбожием того времени, говорил, что её нет, а сердце вступило в противоречие с этими пионерскими убеждениями. Душа через эту боль, через это страдание как будто родилась. То есть мысль о Боге поселилась в самый день её кончины.

Через сравнительно малое время, через месяц, два, три, вся наша семья и мама, преподававшая физику в энергетическом институте, и старший брат, тогда студент МИФИ, и мы с братом-близнецом (он учился в музыкальном училище при Московской консерватории) – мы все разом нащупали свой путь к Богу и к храму.

– Почему вы решили, что ваш небесный покровитель именно праведный Артемий Веркольский, а не другой святой с таким же именем?

– Да, у нас есть великомученик Артемий, есть святитель Артемий Селевкийский и праведный отрок Артемий. Когда бабушка выбирала для нас с братом-близнецом имена, он получил имя Димитрий, а я – Артемий. Митя и Тёма. Несмотря на то что мы были крещены в детстве, никогда не справляли ни именин, ни день ангела. И уже по воцерковлении пришло понимание, что у него небесный покровитель – Цесаревич Димитрий, а у меня – Артемий Веркольский. Познакомившись с жизнеописанием отрока Артемия, я полюбил этого кроткого и чистого голубя Русского Севера. Встретив его изображение, сразу прилепился к нему умом и сердцем. Конечно, я весьма почитаю великомученика Артемия. Но выбор всё‑таки сделал, вернее, он мне был подсказан внутри, в пользу отрока Артемия. Вот так Бог дал.

– Когда вы о нём узнали?

– В студенческие годы я стал ходить в университетский храм. В то время появился труд игумении Таисии (православной монахини из Франции. – Прим. ред.) – два тома о житии русских святых. Получил также возможность познакомиться с двенадцатью томами Четьих миней Димитрия Ростовского.

Много лет назад, тогда я был молодым священником, мы с моей матушкой и детьми общеобразовательной школы московского храма Всех Святых, что в Красном Селе, первый раз приехали в Артемиево-Веркольский монастырь. Нас покорила нетронутая природа края, красота пейзажей, незабываемые ромашковые поля, плавное течение реки Пинеги. Служба в Артемиевском храме начиналась в полчетвёртого утра. Настоящий северный Афон.

В первый, а может быть, во второй приезд меня поразила одна встреча. Мы переправлялись на лодочке через Пинегу. Я обратил внимание на удивительного мальчика лет двенадцати. Русые волосы, голубые глаза, косовороточка, такая чистота на лице. Он молчал. Я удивился этой русской красоте отрока. Решил, что, когда мы придём в монастырь, обязательно с ним познакомлюсь, поговорю с ним, такой необычный ребёнок. Приехали, расположились, но его нигде не было. Я человек не мечтательный, но до сих этой загадки не разгадал.

Бог сподобил меня привести в Веркольский монастырь икону с частичкой мощей праведного отрока Артемия. Уже много лет перед ней каждый день совершаются молебны святому покровителю обители.

В нашем Алексеевском монастыре тоже есть маленькая частичка его мощей. В иконостасе храма Всех Святых, слева от Царских врат, рядом с образом Пресвятой Богородицы ростовое изображение отрока Артемия, писанное в нашей иконописной мастерской. В правой части церкви большая икона с клеймами Артемия Веркольского начала XIX или даже XVIII столетия, очень хорошего письма. Приходя молиться в нашу обитель, люди вступают в общение со святым отроком.

Митрополит Архангельский и Холмогорский Корнилий и протоиерей Артемий Владимиров на форуме Всемирного русского народного собора в Архангельске

На русском отделении

– Вы поступили сначала на английскую кафедру германо-романского отделения, а потом перешли на русскую. Чем это было вызвано?

– Поступал я туда потому, что увлекался английским языком. После седьмого класса начал прилежно изучать английские слова, читать книги, пользоваться словарями и к окончанию школы уже бегло говорил на английском языке, поэтому меня повлекло на английскую кафедру. Я сознавал, что поступить на филфак, не имея соответствующей подготовки и знакомства, невозможно, но чудо произошло.

Уже на первом курсе, проторив дорогу в храм, я стал чувствовать, что мне не хватает какой‑то глубины. У меня появилась потребность познакомиться с основами православной веры. А на русском отделении были специалисты по древнерусской литературе, ставшие впоследствии моими учителями. Один из них – Никита Ильич Толстой, знаменитый славист, почётный член многих академий мира, знаток всех славянских языков, правнук Толстого. На русском отделении я обрёл для своей души духовную пищу, за что и поныне очень благодарен уже ушедшим в мир иной замечательным профессорам университета.

– Кто ваш любимый писатель?

– Если говорить о даре слова, то это, конечно, Александр Сергеевич Пушкин, и проза, и поэзия. Ясность пушкинского слога, его жизнерадостное мироощущение, его мудрость, прозрение в тайну бытия, конечно, ставят его в моём восприятии на первое место среди писателей XIX–XX столетий. Внешние качества совершенства, притом что он русский душой, сам проделал нелёгкий путь к Богу, преодолев соблазны юности.

Занимаясь древнерусской литературой, я мало-помалу обрёл возможность знакомиться с произведениями святых русской земли, с древними проповедниками на примере Кирилла Туровского, с писаниями Нестора Летописца, с первыми русскими житиями, с Киево-Печерским патериком. Это был мостик к святоотеческой письменности. Благодаря тому что императорская библиотека Московского университета сохранилась, я открыл для себя толкование на Священное писание Иоанна Златоустого. Моё внимание переключилось с беллетристики, художественной литературы на литературу духовную.

Выкроить свободный часок-два для чтения мне не так просто. Но, безусловно, духовные писатели и до сих пор занимают основное время. Сейчас я с большим благоговением и радостью познакомился с сочинениями архимандрита Софрония (Сахарова), того самого писателя, который открыл миру преподобного Силуана Афонского. Архимандрит Софроний (уже причисленный к лику святых. – Прим. ред.), подвижник нашего времени, наш соотечественник, представляется просто гигантом духа. Он вписывается в двухтысячелетнюю афонскую традицию и представляет собой действительно сокровище духовной мудрости.

В последнее время я познакомился с афонскими, греческими писателями, среди которых хотел бы выделить для современного русского читателя произведения архимандрита Эмилиана (Вафидиса), недавно почившего наместника монастыря Симонопетра на Афоне. Гениальный по своим дарам человек, несомненно, стяжавший чистоту сердца, гармонию ума и сердца, – пример очень светлого христианского миросозерцания. Его беседы представляют из себя толкования на произведения древних святых отцов.

Из отечественных современных духовных писателей я бы выделил нашего соотечественника – архимандрита Рафаила (Карелина), – который представляет собой пример глубокого благочестия и духовного просвещения с мировоззренческим академическим охватом. Это человек точного мышления, высокого слова, умудрённый знанием проблем современности, произведения которого ещё недостаточно оценены современниками.

Ничто у Бога не исчезает бесследно

– Как молиться о близких, которые не хотят воцерковляться, говорят, что Бог у них в душе?

– Плетью обуха не перешибёшь, тут силком не возьмёшь. Но если тебе жалко человеческую душу, то прежде Бог её жалеет, Который хочет всем спастись и в разум истины приити. Бог со Креста раскинул Свои объятия всем, хочет привлечь всех к свету истины. И если сердце твоё любит человека, жалеет, ты переживаешь за него, то не можешь не просить Господа, чтобы Он освободил его от этих шор неведения, неверия, научил, просветил его сердце.

Старец Силуан очень ясно и просто говорит о том, что любой христианин, стяжав минимум смирения, будет получать от Господа сигналы молиться за домашних и, может быть, даже вовсе незнакомых людей. Мы кажемся отъединёнными, отдалёнными друг от друга, ты – это не я, и я – это не ты, а у Бога всё иначе, Он призывает всех к объединению во Христе. Мы должны воспринимать наших ближних: ты – это я, а я – это ты. Ты моё продолжение. Мы действительно есть листочки на единой веточке. Самое опасное для духовной жизни, на мой взгляд, – это отчуждённость. Ты такой-сякой, мне с тобой не по пути, ты такой противный, неудобный в общении, подальше от тебя схоронюсь. Человек, мысля подобное, сам того не понимая, отлучает себя от Божией благодати. Носите бремена друг друга и тако исполните закон Христов.

В нашей семье папа оставил нас, долго потом жалел, конечно. Мы были маленькие, а маме сделал предложение её однокурсник Леонид Александрович – для нас он был дядя Лёня. Наш отчим стал нам действительно отцом. Человек удивительной скромности, самопожертвования, настоящая русская душа. Родители наши, военного поколения, были далеки от церкви. Наш отчим жил по совести, но даже боялся раскрыть Евангелие, он не хотел менять свои мировоззрения, считал, что жизнь – это такая суровая штука, и жестокость мира находится в противоречии с императивами сердца. Он никогда не спорил, готовил для нас постную пищу, заботился о нас, но о вере с ним было лучше не разговаривать. Он не влезал в наш внутренний мир и защищал свой. Вот такое поколение: дети войны жили по совести, но при этом были полузакрытыми.

В начале моего священничества мы с матушкой по благословению патриарха Алексия месяц жили в детском православном лагере во Франции. Общались с детьми из Парижа на русском языке.

Как‑то я был в комнатке один. Вспомнил своего отчима. И мне стало его очень жалко. Вся моя душа ушла в молитву за него, полились слёзы – необычное для мужчины состояние. Я обращался к Живому Богу, душа моего отчима как будто была вот здесь у меня, и я смотрел на неё. Так прошло минут сорок. Потом затихло, моё сердце успокоилось. Позднее я прочитал у современного духовного писателя старца Силуана, что когда ты испытываешь побуждение за кого‑то помолиться, значит, Сам Бог хочет, чтобы ты это сделал, и в этот момент не ты молишься, а Дух Святой в тебе молится. Бог в тебе ходатайствует как Сын перед Отцом, ты только вмещаешь это в себя. И неважно, что ты грешник. Да, действительно есть ходатаица за весь мир – Пресвятая Богородица, святой Иоанн Предтеча, но и через маленького, грешного человека Господь действует и послушает его, потому что такова Его всеобъемлющая любовь.

Годы шли. Ничего не менялось. На предложение мамы поисповедоваться Леонид Александрович всегда отвечал резким отказом. И вдруг он сказал ей, что согласен. Пришёл священник. Психологически казалось невозможным, чтобы дядя Лёня раскрыл своё сердце, но это свершилось. Потом он несколько раз соборовался, приобщался Святых Христовых Таин. Сейчас, оборачиваясь в прошлое, я точно устанавливаю для себя, что 25 лет тому назад моё сердце так ушло в молитву за человека – мама, конечно, молилась больше, – совершенно не готового, как нам казалось, к вере, эта молитва не пропала. Ничто у Бога бесследно не исчезает. Моя молитва ушла в золотой фонд Божий. Сколько лет прошло, а у Бога‑то всё на ладони.

Педагоги сегодня – это подвижники

– Вы много лет преподаёте. Хотелось бы узнать ваше мнение о современной школе.

– Мне приходилось немало трудиться в Свято-Тихоновском университете, читать курс лекций в Иоанно-Богословском университете. Сейчас я преподаю в школе при Алексеевской обители и Елизаветинской гимназии при Марфо-Мариинской обители. Возраст отроческий и юношеский – это всегда проблемный возраст. И сегодня можно видеть, как тяжело в нравственном отношении формироваться детям в эпоху компьютеризации, цифровизации. Зависимость от сетей мешает ментальному и эмоциональному развитию ребёнка. Вспоминается пророчество Александра Сергеевича Пушкина, который прозрел и эту беду на русской земле: «Тятя, тятя, в наши сети притащило мертвеца». Действительно сохранить живую душу в тик-токах, ватсапах, в чатах непросто даже взрослым. Но у них есть хотя бы жизненный опыт, режим дня, понимание справедливости пословицы: кто чем увлекается, тот тем и искушается. Но дети беззащитны, не сформированы ни эстетически, ни этически, поэтому они легко становятся инвалидами, что отражается на учебном процессе.

Сегодня, на мой взгляд, священникам и педагогам нужна особая энергия, чтобы пробиться и вытащить из виртуального мира внимание ребёнка. Эта энергия предполагает, что каждый должен обязательно развивать в себе те таланты, которые даны нам природой, заложены родителями. Сегодня серенькой мышкой быть педагогу нельзя, если он действительно хочет вступить в живое общение с учащимися.

Сейчас в школах мат стал обыденным явлением. В то время, когда я учился в школе, его можно было только в подворотне услышать, где прятались любители этого рода лексики. Нравственная деградация идёт рука об руку с компьютеризацией. Педагоги, на мой взгляд, – это подвижники без страха и упрёка, которым нужно своё дело любить, иначе даже нечего соваться в школу, потерпишь поражение.

Отец Артемий служит Божественную литургию в Казанском храме Артемиево-Веркольского монастыря

Душа тянется на Север

– Вы уже не первый раз приезжаете к нам, на Север. Почему?

– Душа тянется на Север. Надеюсь ещё взять от благодати Русского Севера, которую ни с чем не спутаешь. Сейчас будет наблюдаться отток из городов. Наши мегаполисы уже показали, чего они стоят с термитниками многоэтажных зданий, с четырьмя стенами для самоизоляции. Сегодня людей влечёт край с нетронутыми озёрами, лесными массивами, чистым голубым небом, неотравленной токсинами рыбой. Наше главное богатство, я имею в виду богатство России, – это провинция, которой и должны спасаться столицы. Сегодня всё деревенское, всё домотканое, сделанное своими руками, на вес золота. Не только молитва, сосредоточенность и тишина, но и здоровая экология влечёт к себе обезжиренных и обезвоженных столичных жителей как страна ослепительного счастья.

– Ваши пожелания читателям.

– Уметь прислушиваться к своему сердцу, понимая, что время кратко и оно дано нам для того, чтобы отыскать в сердечной глуши среди бурелома родник. Когда родник внутренней молитвы, обращения к Богу будет обретён, когда душа от внешней молитвы перейдёт к внутреннему предстоянию перед Богом, тогда наша жизнь станет чище. Господь открывает нам Свою волю, а главное, согревает нашу душу любовью, ценнее которой ничего нет. И если нашим девизом станет молитва к Богу и любовь к людям, то тогда Господь будет носит Своего ученика на руках, и жизнь будет прожита не зря.

Людмила СОСНИНА

Фото автора и со страницы Архангельской епархии в соцсети «ВКонтакте»