«Я думаю, что никому не нужен…»

Когда нет доверия, исчезает и чувство безопасности. И особенно печально, если доверять родителям, значимым взрослым перестают дети.

«Нашёл из‑за чего переживать!»

— Традиционная семья — это особое место, куда ребёнок не боится прийти любым, — говорит Татьяна Хованская, психолог, заведующая отделением медиации регионального центра «Надежда», — с жизненным успехом или поражением, с отличной оценкой или двойкой. Его принимают и любят безусловно.

Даже если отношения с родителями по каким‑то причинам не складываются, у ребёнка обязательно должны быть близкие люди, которым он небезразличен, на которых можно опереться — бабушки, дедушки, тёти, дяди, крёстные. Но если опоры нет… появляется страх быть «не принятым». Ребёнок начинает закрываться — перестаёт рассказывать о том, что его волнует, что с ним происходит. Замирает — не делится чувствами, переживаниями.

Кажется, какая‑то ерунда — мальчик бросил девочку или девочка «нашла другого». «Да у тебя таких ещё столько будет!» — говорит мимоходом мама четырнадцатилетнему сыну. — «Глупый, нашёл из‑за чего переживать!» А для подростка это трагедия всей жизни. Он идёт советоваться к друзьям, но у друзей тоже нет опыта. Или опыт негативный, который приводит лишь к ухудшению состояния. Либо товарищи начинают подталкивать к неблаговидным поступкам: «А ты сделай назло! Сделай так, чтобы она об этом пожалела…»

И в итоге ребёнок остаётся один на один со своими проблемами. Его не выслушали в семье, не поддержали — он перестаёт доверять.

«Дорога с двухсторонним движением»

Но доверие, по словам психолога, это «дорога с двухсторонним движением». Доверительно относиться к своему ребёнку готов и не каждый взрослый — за спиной часто «рюкзаки» с собственными детскими травмами.

— «Я изменяю жене, потому что отец изменял моей маме». Такие признания доводилось слышать не раз, — говорит Татьяна Хованская. — Причём самого отца давно нет, а третье поколение в семье идёт на слом из‑за обиды маленького мальчика в тот момент, когда папа его бросил. Да, надо осознать и признать, что это было несправедливо. Преодолеть собственную травму, научиться с ней жить, простить тех, кто меня обидел и действовать дальше — с позиции взрослого. Ведь получается, сейчас я сам бросаю своих детей. И это уже моя ответственность.

На встречах с родителями я часто повторяю: «Вы сейчас решаете не проблемы своего ребёнка. Вы помогаете своим будущим внукам. Как научите сына, дочь — с таким опытом они и будут воспитывать ваших внуков».

Традиционная семья — как надстройка следующего этажа в огромном многоэтажном доме. Образно говоря, в основании дома — фундамент, который заложили предки. Но и наш этаж, который возводим мы, должен быть крепким, как основание, потому что над ним уже наши дети, а затем и внуки будут возводить свою надстройку.

«Запертая дверь»

По мнению Татьяны Хованской, семья может дать мощнейший старт в успешное будущее. Но если нет взаимопонимания, доверия, «нет времени» на ребёнка — может «такими гирями лечь на ноги», что успешной жизни, а зачастую и «просто жизни» не получится вовсе.

— Особенно тяжело бывает, — говорит она, — наблюдать бурную родительскую реакцию на детские слёзы: «Как же ты мне надоел! А почему ты не делаешь, когда я тебя прошу?»

Но ребёнок потому и не делает, что родители его этому не научили, — констатирует Татьяна Хованская и приводит случай из практики — историю, которая произошла на минувших осенних каникулах.

— Мама пообещала девятилетнему сыну, что каникулы они проведут вместе. Но появилось срочное дело — маме надо было подъехать в офис. Совместно с ребёнком решили, что сын поедет с ней, — поясняет Татьяна Хованская.

Договорились, что два часа мама поработает и дальше они поедут по своим делам. Когда добрались до офиса, мама спросила сына: «Пойдёшь со мной или подождёшь в машине?» Сын захотел остаться и посмотреть мультики на смартфоне. Двери машины были не заперты, в любой момент ребёнок мог выйти.

Но мама задержалась. И, по словам психолога, когда пришла спустя не два, а три часа, ребёнок её не пустил — заперся изнутри.

«Ребёнок должен слушаться!»

— Ещё час мама бегала вокруг машины, требуя открыть дверь, — рассказывает Татьяна Хованская. — Замёрзла, забежала в офис погреться, а когда вернулась через несколько минут — сына в машине не было.

— Обиделся на маму?

— Да. Мальчика искали до позднего вечера. Мама была шокирована его поступком. Посчитала, что ребёнок её не уважает, сделал это «в отместку»…

За помощью в отделение медиации обратился отец мальчика. Уже на предварительной встрече стало понятно, что мама к ребёнку всегда была требовательна. Велела в семь вернуться домой, «как штык» должен быть дома. Иначе — санкции. На три минуты опоздал — три дня не гуляешь.

— А это не слишком жёстко для психики девятилетнего ребёнка?

— Безусловно, но сын требования послушно исполнял. И, соответственно, когда мама сама опоздала аж на шестьдесят минут…

— Решил наказать маму.

— Когда на встрече мы начали проговаривать, что ребёнок посчитал возможным поступить так, потому что сама мама требовала от него слишком много… она была крайне удивлена: «Ребёнок должен слушаться!»

Между тем в результате восстановительной программы выяснилось, что санкции за опоздание в семье применялись не только к сыну, но и к отцу. И супруга это тоже крайне напрягало.

То есть, кроме нарушения детско-родительских отношений, присутствовали и полоролевые нарушения. И если бы не история с «запертой дверью», не обращение в центр — ситуация, возможно, так бы и продолжалась.

— О чём в итоге договорилась семья?

— Отказаться от санкций совсем мама была не готова, но согласилась ввести их и по отношению к себе — за «опоздание без предупреждения». В семейный договор был внесён обязательный пункт, что если кто‑то из членов семьи задерживается, то должен сообщить об этом. За свой неблаговидный поступок, который привёл к тому, что мама замёрзла и простудилась, сын извинился. Мальчик, действительно, переживал. Но извинилась и мама: «Я хотела тебе позвонить, что задерживаюсь, но почему‑то этого не сделала…»

Так небольшой, по сути, конфликт вскрыл серьёзные тенденции, которые есть во многих семьях. Родители либо заигрывают с детьми, вставая с ними на одну планку. И ребёнок потом искренне удивляется: «А почему меня наказывают, а маму нет?» Либо в семье так сильно закручивают гайки, что мнение детей не учитывается вовсе.

«Я хочу мира в семье»

— А бывает, что дети сами обращаются к вам за помощью в разрешении семейных конфликтов?

— Такие ситуации есть. Мы ведь часто работаем в школах, рассказываем о работе отделения медиации. И, например, был случай, когда после классного часа подошёл четырнадцатилетний подросток и рассказал, что у него произошёл конфликт с папой. Причина — отцу стало известно, что сын курит. И, по словам ребёнка, папа пообещал ему «выбить все зубы».

Что меня потрясло, мальчик пришёл не за тем, чтобы «наказали» отца. Запрос был на примирение и переговоры: «Помогите мне. Я боюсь, что папа меня побьёт, и его за это посадят… Я хочу мира в семье». Мы сразу связались с его родителями, попросили прийти на встречу.

— И как родители отреагировали?

— Честно сказать, были не очень рады. Но на встречу пришли. Во время разговора выяснилось, что в семье курят все, включая бабушку. То есть ребёнок с рождения жил в «ситуации задымления». Общая зона курения — кухня. Сигареты — в открытом доступе. И ребёнок, действительно, начал сигареты таскать. Курил, по его признанию, в «тайном месте». Так продолжалось до тех пор, пока его не заметили соседи и не рассказали отцу.

Разговаривать с родственниками мальчика о вреде курения как такового было трудно. Они искренне не понимали: «Мы взрослые — нам можно. А вот ему нельзя! Вырастет и пусть делает, что хочет!»

Но ребёнок живёт «здесь и сейчас». У него нет понятия «вырасту». Зона ближайшего развития — месяц, два, три. Да и сама перспектива — «подрастёшь и закуришь»…

— Но семейная конференция всё‑таки состоялась?

— Да. Мы организовали встречу — все родственники собрались за общим столом. Во время общения семья обсуждала что угодно — как мальчик будет учиться, как они будут помогать ему добираться до спортивной секции, на которую наконец родители согласились…

А вот вопрос курения обсуждать отказались: «Решим сами дома». Семья не смогла взять ответственность и полностью отказаться от пагубной привычки даже ради будущего своего сына. Но договорились, что курить на кухне больше не будут.

«Не наседать и не воспитывать»

Впрочем, важность программы, по словам психолога, была и в другом — показать, как ребёнок себя ощущает в семье. Фактически подросток не мог опереться ни на кого из значимых взрослых, хотя всех их очень любил. На предварительных встречах мальчик признался: «Я думаю, что никому не нужен». Для семьи его откровение стало потрясением. И во время встречи близкие люди проговорили главное — насколько ребёнок им ценен и как сильно они его любят. Папа нашёл в себе силы извиниться за угрозу физического воздействия. Признался, что был тогда на эмоциях: «Мне стыдно стало перед соседями…»

— Мальчик выдохнул и буквально расправил плечи. Год спустя я случайно встретила его на улице — подошёл с радостью. Не курит. И, по его словам, мама тоже курить бросила, — рассказывает Татьяна Хованская.

По её мнению, у семьи, оказавшейся в кризисной ситуации, больше шансов объединиться, когда специалисты «не наседают и не воспитывают», а поднимают ценности, важные и понятные каждому, — любовь, принятие, умение прощать.

— Ребёнку важно знать, что за спиной у него «не только мама», но и другие близкие люди, — поясняет психолог. — Важно ощущать себя частью семьи — большого дерева, с крепкими ветвями и мощными корнями.

Но бывает и так, что значимый для ребёнка человек — это тот, с кем в семье запрещено общаться. Например, мама поругалась с тётей, своей сестрой. И ребёнку «запретили» тётю любить. Общение с ней воспринимается теперь как предательство. А ребёнок тайно продолжает с тётей созваниваться. Живёт, растёт с чувством вины…

«Ты только учись хорошо…»

— Но самое тяжёлое — это развод родителей, — говорит Татьяна Хованская. — Когда ребёнок вдруг слышит: «У тебя больше нет отца! Мы его не знаем!»

У нас в практике была очень сложная история — бабушка случайно нашла черновик прощального письма внучки. Листок был порван на мелкие кусочки, выброшен. Но бабушка, заинтересовавшись находкой, кусочки соединила. А прочитав, поняла — внучка задумала «что‑то нехорошее».

По словам Татьяны Хованской, когда она лично узнала обстоятельства этой истории, первая мысль была: «Как ребёнок вообще всё это выдержал?»

Небольшой посёлок. Девочка-семиклассница — умница, красавица, хорошо учится. На торжественной линейке в качестве поощрения её как активистку награждают путёвкой в знаменитый лагерь. Ребёнок светился от счастья! И в этот момент, возможно, от обиды, одна из одноклассниц при всех заявила: «Ты думаешь, папа у тебя в командировке? Нет! Он давно вас бросил…» У девочки мир рухнул.

В слезах побежала к маме. И мама, которая, как оказалось, больше года держала «секрет» в себе, раскрыла ребёнку «правду жизни». Папа действительно уехал не на заработки. Деньги, которые приходят от него, — алименты. И в новой семье у отца уже родился другой ребёнок.

По словам психолога, после эмоционального разговора с дочкой у мамы на нервной почве обострилась хроническая болезнь. Она слегла. А ведение хозяйства — печка, дрова, вода, козы — свалилось на плечи девочки. И это, помимо новостей про отца, которого дочка считала «самым близким».

— До этого папа с ребёнком регулярно созванивался, — поясняет Татьяна Хованская. — Обещал: «Потерпи, дочка, скоро приеду. Подарки привезу! Ради вас работаю уже год без отпуска… Скучаю. Ты только учись хорошо…»

— Ни в какой лагерь, по всей видимости, девочка не поехала…

— Нет. Её статус в классе также рухнул. Боялась ходить в школу, боялась насмешек.

Бабушка, как оказалось, тоже ни о чём не догадывалась. Жила в соседнем посёлке, приехала навестить внучку — и тут такое… Но самое печальное, моральной поддержки ребёнок и от бабушки не получил. Наоборот, разразился скандал. Досталось матери: «Зачем мужа выгнала? Могла и простить…» Досталось внучке: «Зачем тему подняла? Мать из‑за тебя слегла…» В итоге под тяжестью всех событий ребёнок и написал то письмо. Принял «решение», которое чуть не обернулось страшной трагедией.

— Неужели никто из взрослых ничего не замечал? Получается, если бы на глаза бабушке не попалось разорванное письмо…

— Никаких изменений, со слов педагога, кроме «грустного вида» и того, что девочка перестала участвовать в общественной жизни, объясняя это болезнью мамы, — не было. И на самом деле, важный момент — не всегда ребёнок, который попал в стрессовую ситуацию, демонстрирует это.

Любое изменение — в учёбе, поведении, внешнем виде, в отношении к каким‑то школьным предметам — должно стать мощным сигналом для взрослых, что с ребёнком «что‑то не так».

В момент тяжёлого стресса у детей открывается так называемое туннельное мышление. И зачастую дети совершают какие‑то действия, не осознавая последствий. Поэтому совет взрослым — быть максимально внимательным к детям, с которыми мы взаимодействуем.

«Не говорить друг про друга плохо»

— Родители девочки смогли договориться между собой о её совместном воспитании?

— Это была главная проблема — наладить отношения между обиженной мамой и папой. Хотя бы для того, чтобы они могли сесть за стол переговоров. Но важно было наладить отношения и между мамой и бабушкой, поскольку, обвиняя друг друга, они наговорили слишком много обидных слов….

И, наверное, впервые в жизни, с помощью медиатора, смогли наконец спокойно пообщаться. Приняли решение, что пока мама не поправит здоровье, бабушка поживёт с ними — освободит внучку от непосильной для ребёнка домашней нагрузки. Договорились, что не будут говорить плохо друг про друга и про папу ребёнка.

— А папа вообще отозвался?

— На встречу не приехал, но согласился участвовать в семейной конференции по видеосвязи. Дочка долго смирялась с мыслью, что ей надо будет посмотреть папе в глаза. Это удалось. Они поговорили. Папа извинился перед дочкой. Признался, что «не знал, как обо всём рассказать». И что любит её так же сильно, как и раньше.

Семья приняла решение, что отец продолжит общаться с ребёнком. Определили дни, когда он будет дочке звонить. Мама и папа также пообещали не говорить друг про друга плохо. Девочка ушла успокоенная. Ну, а дальше уже была работа по организации внутреннего пространства в школе, чтобы и там ребёнок чувствовал себя в безопасности. Сейчас ситуация наладилась. Дочка продолжает общаться с отцом. Мама пошла на поправку…

Обратиться за помощью в региональный центр «Надежда» может любая семья. Услуги центра бесплатны. На сайте центра nadejdaarh.ru ведётся электронная запись. В отделении медиации по телефону 20‑15‑69 можно также записаться на проведение восстановительной программы. Во время её, при поддержке медиатора, семья сможет самостоятельно найти выход из сложной ситуации.

Иллюстрации Яна Мальцева