Воспитание с пониманием: «Я хочу, чтобы мама на меня не кричала…»

Как научиться слышать, понимать и принимать друг друга? Разбираемся вместе с Татьяной Хованской, заведующей отделением медиации регионального центра «Надежда».

«На ровном месте»

— Представим ситуацию. Будущая мама мечтала о куколке-дочке — тихой, спокойной и ласковой, а родился «буйный» сын, который обниматься не любит, громко кричит да ещё и бежит куда глаза глядят, — говорит Татьяна Хованская. — Причём, с точки зрения мамы, бегает сын тоже «не так», прыгает «не так». И вообще, «какой‑то не такой».

Чем старше становится ребёнок, тем больше копится «расхождений». Настоящую причину своего внутреннего недовольства мама не осознаёт, но раздражение растёт. И мама начинает перекладывать ответственность: «Это ты неправильно себя ведёшь! Это ты меня не слышишь!»

К неоправданным ожиданиям добавляются новые, часто завышенные требования. Причём возникают они так же — «на ровном месте». Например, у современных подростков сегодня очень сильно западают навыки социализации. А родители, не понимая, что ребёнок ещё только учится жить в обществе, учится взаимодействовать, предъявляют к нему требования практически как к взрослому.

Порой сравнивают с собой: «Вот я в твоём возрасте… Да у меня таких проблем не было! Вышел во двор — со всеми подружился!» И, возможно, это действительно было так. Потому что детство самих родителей прошло во дворах, в разновозрастных дворовых компаниях, где они учились выстраивать отношения с миром.

— Современный ребёнок лишён этого «тренажёра»?

— Практически да. В садике, в школе ребёнок общается в основном с ровесниками. Навык общения с младшими и старшими не нарабатывается. А если ребёнок ещё и один в семье или если семья неполная… В силу стремительности современной жизни семья часто живёт в «состоянии индивидуальности». И в лучшем случае ребёнок иногда общается с другими родственниками. Но бывает и так, что просто знает об их существовании, но даже с бабушкой, дедушкой пересекается редко. Ну живут они «где‑то там» и живут.

Опыта взаимодействия со старшим поколением своей семьи у него нет. Не видел, как мама заботится о бабушке. Папа своим примером этого не показывал. Да и с ним самим родители часто общаются тоже только «по делу».

— Что ты ел? Какую оценку в школе получил?

— Именно так, но это не про общение. В итоге иллюзорный опыт взаимодействия ребёнок получает в интернете. И твёрдо уверен, что интернет — это и есть реальная жизнь.

«Я всё для неё делаю!»

— У меня в практике был случай: обратилась мама, которая одна воспитывала дочку. Работала эта мама «от зари до зари». И, по её словам, каждый раз возвращалась домой в полный развал: «Дочка утром позавтракала, а масло до вечера тает на столе. В раковине гора немытой посуды! Форма школьная брошена в углу вместе с ботинками…»

Обострились отношения, когда дочке исполнилось пятнадцать. Мама почему‑то надеялась, что дочка «наконец повзрослеет». Будет убирать за собой, заботиться о комфорте семьи. Ведь со своей стороны мама старалась «изо всех сил»: «Я всё для неё делаю! У дочки самая модная одежда, самый крутой телефон… Оплачиваю ей репетиторов!»

Уставшая после работы мама начинала срываться на ребёнке. А дочка обижалась, хлопала дверью, уходила. И во время одной из таких ссор пригрозила, что уйдёт совсем — из жизни. Потому что устала от постоянного «ора и оскорблений».

Мама была потрясена. На предварительных встречах, когда мы только начали с ней работать, выплакала, наверное, все слёзы. Столько было боли и обиды.

— А девочка? Она согласилась на встречу прийти?

— С большим трудом. Очевидно, ожидала, что её будут и здесь ругать, воспитывать. Но когда наконец пришла, я увидела несчастного ребёнка, который искренне не понимал, почему самый родной человек не даёт поддержки: «Мама только откупается от меня! Да зачем мне её телефон?! Я просто хочу, чтобы мама на меня не кричала…»

Но при этом, когда мы осторожно подняли вопрос о домашних делах, девочка крайне удивилась: «Когда мне этим заниматься? У меня по семь-восемь уроков, потом я бегу к репетиторам. Потом бассейн. Прихожу домой еле живая. Не понимаю, что мама от меня хочет? Я устаю больше, чем она! Мама пришла, посуду помыла и спать легла, а мне уроки до полуночи делать!»

Прописать алгоритм

— И как же удалось договориться, помирить маму с дочкой?

— Договориться сразу было невозможно. Семья слишком долго жила в стрессе. Мы шли маленькими шажками. И первый примирительный договор, возможно, выглядел странно. В нём подробно, буквально по пунктам были прописаны действия каждой из сторон.

То есть как дочка утром встаёт, заправляет свою постель — одеяло складывает так, покрывало так. Прописали, как она убирает масло в холодильник, как моет чашку, крошки стряхивает, протирает стол тряпочкой. Потому что чем конкретнее алгоритм, тем легче подростку действия выполнять.

— Интересно, а какие условия мирного договора выдвинула сама девочка?

— Единственное, о чём она попросила, чтобы мама на неё не кричала. Всё. Когда договор был составлен, дочка ушла домой вдохновившись, а мама — задумавшись.

— Не поверила, что «разбор по пунктам» сработает?

— Возможно, она ждала чего‑то другого, более быстрого и «серьёзного» способа решения конфликта. Но через две недели мама пришла в радостном волнении. Оказалось, дочка не только делает «всё, как написано». Она и дополнительные, «не оговорённые действия» совершает. Например, стала интересоваться, что купить по пути домой, что приготовить на ужин. И это не какие‑то чудеса. Подростковая психика так устроена — она лабильна. Подтягиваешь одну функцию — подтягиваются другие.

Пять «волшебных» вопросов

— Татьяна Валерьевна, но составить собственный примирительный договор можно ведь и без помощи психологов?

— Конечно. Надо просто успокоиться, сесть рядом и объяснить, что и почему вы друг от друга хотите. Расписать до мелочей. Поговорить без обвинений, унижений. Конструктивное решение конфликта — это когда все стороны удовлетворены результатом, не осталось вопросов или недомолвок, когда возвращаются в ситуацию «до» конфликта.

Кроме этого, мы всем предлагаем воспользоваться восстановительными вопросами. Основных вопросов пять. Техника простая, но крайне эффективная. Как это работает? Допустим, пришёл сын Гриша из школы с плохим настроением и двойкой. Первая реакция родителя: «Я же тебе говорила! Опять опозорился! Да как мне учителям в глаза смотреть?! Будешь учиться на двойки — в дворники пойдёшь!»

Родителю больно и обидно за ребёнка. Мама беспокоится о его будущем. Но что слышит Гриша? «Ты бездарь, ты никому не нужен». И самое главное: «Ты в нашей семье не ценен». Каким будет ответ Гриши?

— Агрессия на себя, на родителей, на педагога, поставившего неудовлетворительную оценку. И очередной скандал…

— Верно. А теперь рассмотрим ситуацию через восстановительный подход. Мама спокойно спрашивает: «Что случилось? Я вижу, сынок, что ты огорчён». Гриша рассказывает, что получил двойку за контрольную работу. Мама просит рассказать подробнее. И выясняется, что на контрольной сына посадили с Васей, который «много пропустил». Вася стал отвлекать Гришу, дёргать, приставать: «реши» да «реши». Мама слушает, уточняет: «Что произошло дальше?» «Я сказал Васе, чтобы он мне не мешал. Вася не понял, я его ударил… Марья Ивановна сделала замечание, потом нас пересадила. Пока всё это продолжалось, я не успел выполнить задания, задачку неправильно решил…»

Мама не причитает: «Где была твоя голова?» Интересуется у Гриши: «Что ты подумал в этот момент? Какие чувства у тебя вызвала эта ситуация?» Ребёнок рассказывает: «Я разозлился, расстроился, мне стало обидно…» Говорить о чувствах со своими детьми, к сожалению, не очень принято в семьях. А это важно.

Ребёнок видит, что его не ругают, выстраивают диалог на принципах равноправия, принятия и ответственности за своё поведение. Его внутренним состоянием интересуются. Осознаёт, что мама не враг, а союзник. И в то же время мама не говорит: «Не волнуйся, ягодка, я со всем сама разберусь!» Мама задаёт четвёртый вопрос: «Как ты думаешь, кому плохо от того, что произошло?» «Мне! — отвечает ребёнок. — Я же двойку получил… Ну Васе, наверное, тоже. Я его сильно ударил…»

В итоге мы никого не обвинили. Но ребёнок понял, что пострадал не только он. «Гриша, а как ты можешь исправить ситуацию?» Важно выслушать его предложения и уточнить: «Я могу тебе чем‑то помочь?»

Без условий

— Если ребёнок попросит: «Давай вместе подойдём к учительнице по поводу двойки»?

— Не отказывать, пойти. Ребёнок должен знать — родители на его стороне, они представляют его интересы. Не обеляют, а учат грамотному способу выхода из конфликта.

— Почему‑то вспомнился рассказ «Огурцы» Николая Носова из школьной программы. Мальчик Котька принёс домой огурцы, которые с приятелем утащил в колхозном огороде. И мама, узнав, что произошло, не пустила Котьку домой. Велела нести огурцы обратно, хотя был уже поздний вечер. Рассказ поучительный, написан почти сто лет назад. Но, с точки зрения современного психолога, правильно ли поступила мама?

— С одной стороны, правильно. Мама хотела, чтобы её сын вырос честным человеком. И запомнил на всю жизнь, что брать чужое нельзя. Но с другой стороны, ей надо было идти вместе с сыном возвращать огурцы. Из рассказа мы знаем, что Котька расстраивался, плакал, боялся идти один. Нельзя было отправлять сына в ночь одного, потому что ребёнок не может отвечать за себя до конца.

Детям важно, чтобы в семье их принимали и любили такими, какие они есть. Без условий. И говорили им об этом. Именно эмоционального контакта с родителями, к сожалению, детям часто не хватает. И учебный процесс — серьёзное «испытание» в детско-родительских отношениях. Некоторые дети на консультациях говорят в сердцах: «Школы придумали для того, чтобы родители на нас ругались!»

«Колёса открутил, кузов снял!»

— Ещё один пример из практики про то, как важно слышать друг друга, не перекладывая ответственность. Много лет назад к нам пришла мама семиклассника. Она мечтала, что сын поступит в университет, именно на «нефтегаз». Причём мечтать об этом мама начала, когда сын только пошёл в школу, с первого класса. И обратилась к нам с конкретной просьбой: «Сделайте с ребёнком что‑нибудь, он не хочет учить физику и химию!»

На предварительной встрече мама составила список из 64 требований к сыну — то, каким бы она хотела его видеть. Жаловалась: «Он неусидчивый! С раннего детства всё ломает! Не успеешь купить машинку — колёса открутил, кузов снял!»

Когда стали вникать в ситуацию, выяснилось, что игрушки ребёнок всё‑таки не ломал. Он их разбирал. И строил новые вещи. А мама считала, что игрушка испорчена — «монстра» выбрасывала.

На семейной конференции мальчик признался, что ему, действительно, не интересны химия, физика. Но ему нравится «собирать и разбирать». Поделился, что недавно из двух ломаных швейных машин сделал одну, которая теперь исправно работает. И что он тоже мечтает открыть в будущем свою автомастерскую и обеспечить маму всем, чтобы она ни в чём не нуждалась…

Мама, наверное, впервые посмотрела на сына другими глазами. Но главную опору ребёнок также нашёл в бабушке. Оказалось, что способности к конструированию у него от деда, который, к сожалению, поделок внука так и не увидел, но непременно гордился бы им.

— Как сложилась судьба этого мальчика? Он не поступил на «нефтегаз»?

— Нет. Но стал талантливым студентом САФУ. И занимается сейчас тем, что ему по душе — проектирует новые механизмы.

Встать с дивана

— Иногда взрослому нужно просто учиться быть взрослым. Если я чувствую, что внутри меня копится раздражение, ожидания не оправдываются: «Мой ребёнок не такой, каким я хочу его видеть!» — стоп. Это лишь мои ожидания. Есть социально приемлемые способы, чтобы раздражение своё сбрасывать. Как вариант — надеть кроссовки и пробежать вокруг квартала раза четыре. Никакого раздражения точно не останется.

Ребёнок — не продолжение мамы или папы. Отдельная личность со своими задачами и ценностями. Как научить ребёнка уважать другого, если родитель не уважает его? Как научить принимать другого, если родитель не принимает его?

Речь — про осознанное родительство. И этому тоже можно и нужно учиться. Но если папа приходит с работы, падает на диван, и сын больше его не видит, то когда папа станет старым, повзрослевший сын с ним да и со своими детьми вряд ли будет общаться. Точно так же будет приходить домой и падать уже на свой диван, как его когда‑то «научили».

Да, порой тяжело начать конструктивное общение, но попробуйте использовать те самые пять «волшебных» вопросов. Их, кстати, задавать можно не только своему ребёнку, но и супругу, коллегам по работе.

Вопросы занимают немного времени, но другой человек чувствует — в нём заинтересованы, его переживания важны. Это позволяет разобраться, что случилось на самом деле. Взглянуть на проблему со стороны. И понять, что можно сделать, чтобы выйти из сложившейся ситуации. Особенно важно, что ребёнок потом начнёт и сам задавать эти же вопросы. Учиться взаимодействовать. И, возможно, конфликтов, агрессии, недопонимания в семье станет меньше, а счастья — больше.

Если в семье назрела кризисная ситуация, можно также обратиться в отделение медиации центра «Надежда». Записаться бесплатно на консультацию можно по телефону: 20-15-69. Ругать и воспитывать точно никто никого не будет. Наша задача — помочь, чтобы члены семьи смогли договориться друг с другом сами.

Фото из архива редакции