Расскажу вам: Солнцелуние

1967 год. Моя первая белая ночь в Архангельске. Она была поэтичной. Своё стихотворение не запомнил, а строчку из него не забыл: «Когда вокруг сияет солнцелуние». Радовался «увиденному» новому слову. И каково было моё разочарование, когда встретил с таким же названием («Солнцелуние») стихотворение Вадима Беднова. Оно было ярче и интереснее.

За долгие годы знакомства я так и не рассказал Вадиму, что из‑за него рифмовать строчки перестал…

Ельцинский приход к власти он не принял. Тяжело было видеть, как всё расторговывается, покупается, как бывшие комсомольцы стали вдруг «новыми русскими» и устроили в стране частнособственнический шабаш. Вадим уединился…

После смерти 31 марта 1992 года на рабочем столе осталось незаконченное стихотворение. Листок с последними строчками поэта принёс в Литературный музей Александр Туратин. Отдала ему их Галина, жена Вадима.

Не сломаться бы, не продаться…

Этих «не» бородат мотив.

Может, в монахи во храм податься

Или вступить в кооператив.

Но люблю я не лики, а лица,

Водку пью и судьбу корю,

Не умею, увы, молиться,

А на бизнесе погорю.

Было худо мне при застое.

А сегодня что вижу я:

Жизнь моя ничего не стоит

ни «спасиба» и ни копья…

Вадим не закончил стихотворение о своей боли. Две последние строчки неразборчивы – «поплыли». Сердце не выдержало…

Вспоминаю его стихи. Бархатные, светлые.

Солнцелуние надвигается,

ночь от ночи ясней, ясней;

вечерами не зажигаются

над дорогой ряды огней.

Что‑то сердце в груди колотится,

как в ворота желанный гость.

Может, молодость к нам воротится,

недалёко ушла небось…

Это простое «небось» говорило о надежде.