С именем адмирала флота Советского Союза

Об этом наш разговор с вице-адмиралом, кандидатом военных наук Виктором Степановичем Ярыгиным. Так сложилась его судьба, что все важные события в его жизни происходили с именем адмирала флота Николая Кузнецова.

Виктор Степанович Ярыгин стал первым командиром единственного в стране тяжёлого авианесущего крейсера «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». Затем возглавлял ядерный полигон на Новой Земле. Как известно, именно Николай Кузнецов принимал решение о размещении на островах Новой Земли морского ядерного полигона, как изначально назывался будущий Центральный ядерный полигон России.

А ещё Виктор Степанович двадцать лет возглавляет общественный совет музея адмирала Кузнецова московской школы номер 1465. У этой школы тесные связи с Домом-музеем Николая Кузнецова в селе Медведки Котласского района и со штабом «Товарищ» в Котласе, который занимается увековечиванием памяти адмирала.

Сегодня говорим с вице-адмиралом Виктором Ярыгиным о событиях, связанных с именем адмирала Кузнецова, а также о памяти современников о нём.

Приказ пришёл с Севера

События, о которых пойдёт речь, произошли в весьма сложное время, когда прекращал существование Советский Союз, а республики, входившие в него, одна за другой заявляли о суверенитете.

Тогда же вставал вопрос и о разделе наследства, оставшегося от ещё недавно общей большой страны. Особенно тяжело такое деление и личного состава, и технических ресурсов шло в армии.

Один из драматичных примеров – уход из Севастополя крейсера «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». В интернете можно найти много информации по этому поводу, в том числе воспоминания участников тех событий. Но информация – увы – весьма противоречивая. Иногда этот уход крейсера из Севастополя называют «угоном», а его командира Виктора Степановича Ярыгина – «угонщиком авианосца». Встречается мнение, что он самолично принял решение увести крейсер, чем превысил полномочия, ведь договариваться о разделе имущества, в том числе военного, – дело властей двух стран, в данном случае России и Украины.

Сегодня, в день 120‑летия со дня рождения Николая Герасимовича Кузнецова и накануне Дня российского флота, есть повод вспомнить о событиях, которые связаны с именем адмирала и новейшей историей российского флота.

Историческую точность в те события может внести только сам командир крейсера «Адмирал Кузнецов», который и принимал окончательное решение в конце ноября 1991 года о его выводе с севастопольского рейда.

С Виктором Степановичем Ярыгиным мы встретились в Москве, где он сейчас проживает, находясь на пенсии.

– Виктор Степанович, для начала, что для вас значило командовать крейсером, который носит имя адмирала Кузнецова, тем более быть его первым командиром?

– Николай Герасимович Кузнецов – профессиональный моряк. Главное, он всю жизнь заботился о людях, которые служили на флоте, – сначала это экипажи, где он сам служил, затем когда командовал крейсером, а потом когда возглавил Военно-морской флот Советского Союза. А ещё у него была несгибаемая воля. И вся его жизнь – это пример для нас, пример служения Родине, несмотря ни на что. Поэтому стать командиром крейсера, который носит имя адмирала Кузнецова, для меня была и честь, и большая ответственность.

– Если вернуться к событиям осени 1991 года, когда крейсер «Адмирал Кузнецов» стоял на севастопольском рейде. Перед ним какие тогда стояли задачи?

– Крейсер строился на Черноморском судостроительном заводе Николаева. В это время он уже вошёл в состав Северного флота, но ещё проходил государственные испытания оружия и механизмов, а также лётно-конструкторские испытания авиационного комплекса на полигонах Черноморского театра.

– Встречаются утверждения, что всё же в то время он входил в состав Черноморского флота…

– Хочу подчеркнуть – он вошёл во временное подчинение Черноморского флота, поскольку завод, на котором строился крейсер, находится в Николаеве. Это общая практика. Но изначально он строился для Северного флота.

– Во всех публикациях, посвящённых этому событию, говорится, что вам позвонил тогда председатель Верховной рады Украины Леонид Кравчук. Есть другая версия: он прислал телеграмму, в которой потребовал крейсер передать Украине. Была такая телеграмма или звонок?

– Никакого звонка не было и таких требований тоже – это в принципе невозможно. На каком основании мне бы такие распоряжения давал председатель Верховной рады Украины? Тогда ещё даже не состоялся референдум, на котором была провозглашена независимость Украины…

– Поэтому, видимо, стоит напомнить историческую ситуацию того времени. В 1990 году бывшие советские республики одна за другой стали заявлять о своём суверенитете – сначала прибалтийские, затем Россия, а потом Украина. Следующий шаг – их выход из состава СССР…

– Украина как раз готовилась сделать этот шаг – на 1 декабря 1991 года был назначен Всеукраинский референдум. Мы ведь знали, что он готовится, понимали – что‑то назревает. И тоже готовились к возможным поворотам событий и к тому, чтобы крейсер «Адмирал Кузнецов» доставить на Северный флот, в состав которого он уже входил.

– Буквально во всех источниках, включая «Википедию», говорится, что на борт крейсера прибыл заместитель командующего Северным флотом вице-адмирал Юрий Устименко, который и отдал вам приказ срочно выходить в море накануне референдума.

– Нет, Юрия Гавриловича Устименко, царство ему небесное, тогда на крейсере не было. Но нас очень поддерживал командующий Черноморским флотом Игорь Владимирович Касатонов – с его помощью решались все вопросы, пополнялись запасы для будущего похода. А на борт крейсера в то время прибыл Василий Петрович Ерёмин, заместитель командующего Северным флотом, но он раньше служил на Чёрном море, хорошо знал его особенности. Его опыт был нам очень полезен.

– Есть и такие сведения, которые курсируют из статьи в статью: вам было приказано выйти в море, несмотря на то что треть экипажа находилась в увольнительной на берегу. Дескать, ждать некогда, а они и на поезде доедут…

– Трудно сказать, откуда берутся такие сведения. Как говорится, слухами земля полнится – кто‑то дал такую информацию, а потом стали её брать друг у друга, не проверяя. На самом деле экипаж крейсера в то время был полностью укомплектован. Я же понимал, что такой поход возможен, конечно, мы не знали, когда он случится, но тщательно к нему готовились. Я не только отменил увольнительные на берег, но также оставил служить на крейсере двести матросов, которые в то время должны были уйти в запас. Меня тогда очень критиковали за это. Но я понимал, что в тех условиях могу не получить пополнение. А даже если оно появится, то сколько времени уйдёт на подготовку смены? Месяца полтора-два. Такого времени у нас просто не было. Я построил личный состав, объяснил обстановку, особо обратился к увольняющимся в запас, попросил остаться для участия в возможном походе. И все двести человек согласились нести службу дальше. Не отказался ни один человек. Кстати, эти матросы меня потом благодарили, что я дал им возможность участвовать в столь значимом историческом событии. Оказалось, что для них это было важно, они почувствовали свою значимость для страны.

– А кто непосредственно отдал приказ выйти в море? Касатонов мог это сделать, если крейсер, как вы сказали, находился лишь во временном подчинении Черноморскому флоту?

– Игорь Владимирович Касатонов тогда очень помог нам, как я уже говорил, он даже выделил нам корабль сопровождения. Но приказ выйти в море пришёл с Севера – от командующего Северным флотом Феликса Николаевича Громова. Он мне позвонил, спросил – готовы ли к походу. Я ответил, что готовы. Феликс Николаевич сказал, что мы снимаемся через сутки. И мы вышли с севастопольского рейда в ночь с 30 ноября на 1 декабря.

– В Чёрном море вас не пытались остановить?

– Кто? Там же был наш Черноморский флот…

– А под каким флагом вы вышли в море?

– Мы подняли флаг Советского Союза.

– Ваш путь шёл через Босфорский пролив. И здесь информация разнится: где‑то говорится, что Турция беспрепятственно пропустила крейсер, а где‑то утверждается, что был приказ задержать вас хотя бы на сутки, но крейсеру на предельной скорости удалось прорваться. Как всё происходило на самом деле?

– Тогда мы не знали, что нас ждёт, уже потом стало известно, что, действительно, турки получили приказ нас задержать хотя бы на сутки. Но мы изначально были готовы к таким действиям. Ориентировались по ситуации – когда зашли в пролив, увидели наш сухогруз, который ожидал лоцмана. Я связался с его капитаном, попросил нас пропустить, чтобы он ход замедлил, а мы ускорили. Капитан согласился. И у нас получилось – мы проскочили первыми. Надо было видеть лицо лоцмана, который ожидал гражданское судно, а пришёл военный корабль. Но что‑то предпринимать, чтобы нас задержать, было уже поздно. Так мы преодолели Босфорский пролив. Потом прошли Средиземное море, Атлантику, штормовые Норвежское и Баренцево моря. Какое‑то время нас сопровождали корабли и самолёты НАТО. Весь путь мы шли под советским флагом. Но 20 декабря военно-морской флаг СССР был заменён флагом ВМФ России. 24 декабря авианосец прибыл на постоянное место базирования – Видяево Мурманской области.

– Виктор Степанович, как вы относитесь к тому, что вас называют «угонщиком крейсера»? Притом часто это говорится в положительном контексте и даже с восхищением вашими действиями…

– Хочу подчеркнуть – ни у кого мы ничего не угоняли! Мы выполняли приказ, а также свой долг – вернуть крейсер «Адмирал Кузнецов» на место его дислокации. Делением советского флота потом занялись на правительственном уровне. Но «Адмирал Кузнецов» был уже дома – на Северном флоте…

На полигоне, основанном адмиралом

После окончания этого похода Виктор Степанович поменял и место службы. Он отбыл служить на Новую Землю – сначала начальником штаба, а затем начальником Центрального ядерного полигона России.

И здесь его служба тоже оказалась связана с именем Николая Кузнецова, который принимал решение о создании полигона. Полигон в строй вступил в 1954 году, семьдесят лет назад. А служба на нём Виктору Степановичу выпала на самые переломные годы – с 1992‑го по 1997‑й.

Он вспоминает, что когда прибыл на ядерный полигон Новой Земли, испытания уже не проводились – последний подземный взрыв был произведён 24 октября 1990 года. С того времени на полигоне произошли большие перемены. Шло сокращение воинских частей дивизии ракетных войск ПВО, сокращалась техника и личный состав – они переводились на большую землю. Количество жителей главного военного городка Белушья Губа уменьшилось с десяти тысяч человек до четырёх. А все службы, которые находились на Новой Земле, финансировались и снабжались по остаточному принципу. Ходили разговоры о том, что ядерный полигон будет вовсе закрыт, поэтому вкладывать в него финансы нет смысла.

По его словам, что поразило и успокоило – замечательные люди, которые продолжали служить на архипелаге. Они понимали, несмотря ни на что, крайне необходимо выжить и сохранить полигон в готовности для будущих испытаний. В таком режиме готовности и постоянного ожидания и находились все, кто тогда остался жить и работать на полигоне.

Виктор Степанович рассказывает, что начальник полигона Новой Земли, а это должность, которую он занимал, отвечал за воинский порядок, обеспечение, снабжение и, самое главное, за безопасность жителей гарнизона военных городков.

– Я понимал, что боеготовность полигона можно сохранить, только сохранив специалистов, включая гражданских, – продолжает Виктор Степанович. – А работало их на Новой Земле немало, в том числе служащих женщин, у которых были дети. Финансирование задерживали, зарплат подолгу не платили. Неудивительно, что многие просто уезжали на большую землю. Надо было искать выход. И тогда я распорядился – из запасов продовольствия, завезённых заранее, выдавать всем необходимое под запись.

Как сказал Виктор Степанович, в чрезвычайных обстоятельствах приходилось принимать чрезвычайные меры. И тут оказался важным опыт, обретённый при экстренном переходе авианосца «Адмирал Кузнецов» на Северный флот.

– Важно было сохранить команду единомышленников, которая работала на то, чтобы сохранить полигон, – продолжает Виктор Степанович. – Жизнь показала, что тактика была выработана правильно – получив зарплаты, люди рассчитались за товар, который взяли в долг. Всё это время службы полигона действовали в штатном режиме и поддерживали его готовность к возможным испытаниям. Когда стало известно, что в декабре 1995 года планируется проведение первого неядерного взрывного эксперимента, мы оказались к нему готовы. Это стало переломным моментом – все находящиеся в режиме ожидания на полигоне поняли – мы нужны, наш дело необходимо, наши усилия и старания были не напрасны…

«Пример для подражания»

Так называется музей адмирала Николая Кузнецова в московской школе № 1465, которая носит его имя.

– Есть ещё одна общественная работа, которой занимаюсь с большим удовольствием, – говорит Виктор Степанович. – Часто бываю в московской школе имени адмирала флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова. В этом году исполнилось 22 года военно-историческому музею школы его имени. Он уникальный, помогает ребятам разобраться в исторических событиях, выбрать свой жизненный путь.

Виктор Степанович рассказывает, что в музее дети изучают историю жизни адмирала, видят его пример служения флоту и Отечеству. Что адмирал все тяжёлые годы Великой Отечественной войны находился в управлении флотом, не боялся брать ответственность на себя.

– Очень важно, что дети это понимают, готовясь к самостоятельной жизни, – продолжает Виктор Степанович, – также они понимают, что и от их решений и ответственности во многом будет зависеть судьба Родины.

В 2005 году началась дружба экипажа авианосца «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов» с учениками школы имени адмирала Кузнецова. Также в том же году ученики московской школы, члены организации «Кузнецовцы», впервые приехали в Котлас, побывали на родине адмирала – в деревне Медведки. И с той поры ежегодно приезжают на родину адмирала Кузнецова.

В октябре 2011 года на территории центра образования № 1465 состоялось открытие бюста Николая Кузнецова. В этом событии принимала участие и делегация из Котласа. Котласские и московские школьники выносили флаги своих организаций, заступали в караул, возлагали цветы. У Котласского штаба школьников «Товарищ» и организации «Кузнецовцы» особая дружба. Их объединяет имя легендарного адмирала.

– Это очень важно, – подчёркивает вице-адмирал флота России Виктор Ярыгин. – Потому что пример служения Родине адмирала Кузнецова не имеет срока давности. Он всегда – пример для подражания…

Светлана ЛОЙЧЕНКО

Фото автора и из архива вице-адмирала Виктора Ярыгина