Об этом наш разговор с вице-адмиралом, кандидатом военных наук Виктором Степановичем Ярыгиным. Так сложилась его судьба, что все важные события в его жизни происходили с именем адмирала флота Николая Кузнецова.
Виктор
Степанович Ярыгин стал первым командиром
единственного в стране тяжёлого
авианесущего крейсера «Адмирал Флота
Советского Союза Кузнецов». Затем
возглавлял ядерный полигон на Новой
Земле. Как известно, именно Николай
Кузнецов принимал решение о размещении
на островах Новой Земли морского ядерного
полигона, как изначально назывался
будущий Центральный ядерный полигон
России.
А ещё Виктор
Степанович двадцать лет возглавляет
общественный совет музея адмирала
Кузнецова московской школы номер 1465. У
этой школы тесные связи с Домом-музеем
Николая Кузнецова в селе Медведки
Котласского района и со штабом «Товарищ»
в Котласе, который занимается
увековечиванием памяти адмирала.
Сегодня
говорим с вице-адмиралом Виктором
Ярыгиным о событиях, связанных с именем
адмирала Кузнецова, а также о памяти
современников о нём.
Приказ пришёл с Севера
События, о
которых пойдёт речь, произошли в весьма
сложное время, когда прекращал
существование Советский Союз, а
республики, входившие в него, одна за
другой заявляли о суверенитете.
Тогда же
вставал вопрос и о разделе наследства,
оставшегося от ещё недавно общей большой
страны. Особенно тяжело такое деление
и личного состава, и технических ресурсов
шло в армии.
Один из
драматичных примеров – уход из Севастополя
крейсера «Адмирал Флота Советского
Союза Кузнецов». В интернете можно найти
много информации по этому поводу, в том
числе воспоминания участников тех
событий. Но информация – увы – весьма
противоречивая. Иногда этот уход крейсера
из Севастополя называют «угоном», а его
командира Виктора Степановича Ярыгина
– «угонщиком авианосца». Встречается
мнение, что он самолично принял решение
увести крейсер, чем превысил полномочия,
ведь договариваться о разделе имущества,
в том числе военного, – дело властей
двух стран, в данном случае России и
Украины.
Сегодня, в
день 120‑летия со дня рождения Николая
Герасимовича Кузнецова и накануне Дня
российского флота, есть повод вспомнить
о событиях, которые связаны с именем
адмирала и новейшей историей российского
флота.
Историческую
точность в те события может внести
только сам командир крейсера «Адмирал
Кузнецов», который и принимал окончательное
решение в конце ноября 1991 года о его
выводе с севастопольского рейда.
С Виктором
Степановичем Ярыгиным мы встретились
в Москве, где он сейчас проживает,
находясь на пенсии.
– Виктор
Степанович, для начала, что для вас
значило командовать крейсером, который
носит имя адмирала Кузнецова, тем более
быть его первым командиром?
– Николай
Герасимович Кузнецов – профессиональный
моряк. Главное, он всю жизнь заботился
о людях, которые служили на флоте, –
сначала это экипажи, где он сам служил,
затем когда командовал крейсером, а
потом когда возглавил Военно-морской
флот Советского Союза. А ещё у него была
несгибаемая воля. И вся его жизнь – это
пример для нас, пример служения Родине,
несмотря ни на что. Поэтому стать
командиром крейсера, который носит имя
адмирала Кузнецова, для меня была и
честь, и большая ответственность.
– Если
вернуться к событиям осени 1991 года,
когда крейсер «Адмирал Кузнецов» стоял
на севастопольском рейде. Перед ним
какие тогда стояли задачи?
– Крейсер
строился на Черноморском судостроительном
заводе Николаева. В это время он уже
вошёл в состав Северного флота, но ещё
проходил государственные испытания
оружия и механизмов, а также
лётно-конструкторские испытания
авиационного комплекса на полигонах
Черноморского театра.
– Встречаются
утверждения, что всё же в то время он
входил в состав Черноморского флота…
– Хочу
подчеркнуть – он вошёл во временное
подчинение Черноморского флота, поскольку
завод, на котором строился крейсер,
находится в Николаеве. Это общая практика.
Но изначально он строился для Северного
флота.
– Во всех
публикациях, посвящённых этому событию,
говорится, что вам позвонил тогда
председатель Верховной рады Украины
Леонид Кравчук. Есть другая версия: он
прислал телеграмму, в которой потребовал
крейсер передать Украине. Была такая
телеграмма или звонок?
– Никакого
звонка не было и таких требований тоже
– это в принципе невозможно. На каком
основании мне бы такие распоряжения
давал председатель Верховной рады
Украины? Тогда ещё даже не состоялся
референдум, на котором была провозглашена
независимость Украины…
– Поэтому,
видимо, стоит напомнить историческую
ситуацию того времени. В 1990 году бывшие
советские республики одна за другой
стали заявлять о своём суверенитете –
сначала прибалтийские, затем Россия, а
потом Украина. Следующий шаг – их выход
из состава СССР…
– Украина
как раз готовилась сделать этот шаг –
на 1 декабря 1991 года был назначен
Всеукраинский референдум. Мы ведь знали,
что он готовится, понимали – что‑то
назревает. И тоже готовились к возможным
поворотам событий и к тому, чтобы крейсер
«Адмирал Кузнецов» доставить на Северный
флот, в состав которого он уже входил.
– Буквально
во всех источниках, включая «Википедию»,
говорится, что на борт крейсера прибыл
заместитель командующего Северным
флотом вице-адмирал Юрий Устименко,
который и отдал вам приказ срочно
выходить в море накануне референдума.
– Нет, Юрия
Гавриловича Устименко, царство ему
небесное, тогда на крейсере не было. Но
нас очень поддерживал командующий
Черноморским флотом Игорь Владимирович
Касатонов – с его помощью решались все
вопросы, пополнялись запасы для будущего
похода. А на борт крейсера в то время
прибыл Василий Петрович Ерёмин,
заместитель командующего Северным
флотом, но он раньше служил на Чёрном
море, хорошо знал его особенности. Его
опыт был нам очень полезен.
– Есть и
такие сведения, которые курсируют из
статьи в статью: вам было приказано
выйти в море, несмотря на то что треть
экипажа находилась в увольнительной
на берегу. Дескать, ждать некогда, а они
и на поезде доедут…
– Трудно
сказать, откуда берутся такие сведения.
Как говорится, слухами земля полнится
– кто‑то дал такую информацию, а
потом стали её брать друг у друга, не
проверяя. На самом деле экипаж крейсера
в то время был полностью укомплектован.
Я же понимал, что такой поход возможен,
конечно, мы не знали, когда он случится,
но тщательно к нему готовились. Я не
только отменил увольнительные на берег,
но также оставил служить на крейсере
двести матросов, которые в то время
должны были уйти в запас. Меня тогда
очень критиковали за это. Но я понимал,
что в тех условиях могу не получить
пополнение. А даже если оно появится,
то сколько времени уйдёт на подготовку
смены? Месяца полтора-два. Такого времени
у нас просто не было. Я построил личный
состав, объяснил обстановку, особо
обратился к увольняющимся в запас,
попросил остаться для участия в возможном
походе. И все двести человек согласились
нести службу дальше. Не отказался ни
один человек. Кстати, эти матросы меня
потом благодарили, что я дал им возможность
участвовать в столь значимом историческом
событии. Оказалось, что для них это было
важно, они почувствовали свою значимость
для страны.
– А кто
непосредственно отдал приказ выйти в
море? Касатонов мог это сделать, если
крейсер, как вы сказали, находился лишь
во временном подчинении Черноморскому
флоту?
– Игорь
Владимирович Касатонов тогда очень
помог нам, как я уже говорил, он даже
выделил нам корабль сопровождения. Но
приказ выйти в море пришёл с Севера –
от командующего Северным флотом Феликса
Николаевича Громова. Он мне позвонил,
спросил – готовы ли к походу. Я ответил,
что готовы. Феликс Николаевич сказал,
что мы снимаемся через сутки. И мы вышли
с севастопольского рейда в ночь с 30
ноября на 1 декабря.
– В Чёрном
море вас не пытались остановить?
– Кто? Там
же был наш Черноморский флот…
– А под
каким флагом вы вышли в море?
– Мы подняли
флаг Советского Союза.
– Ваш путь
шёл через Босфорский пролив. И здесь
информация разнится: где‑то говорится,
что Турция беспрепятственно пропустила
крейсер, а где‑то утверждается, что
был приказ задержать вас хотя бы на
сутки, но крейсеру на предельной скорости
удалось прорваться. Как всё происходило
на самом деле?
– Тогда мы
не знали, что нас ждёт, уже потом стало
известно, что, действительно, турки
получили приказ нас задержать хотя бы
на сутки. Но мы изначально были готовы
к таким действиям. Ориентировались по
ситуации – когда зашли в пролив, увидели
наш сухогруз, который ожидал лоцмана.
Я связался с его капитаном, попросил
нас пропустить, чтобы он ход замедлил,
а мы ускорили. Капитан согласился. И у
нас получилось – мы проскочили первыми.
Надо было видеть лицо лоцмана, который
ожидал гражданское судно, а пришёл
военный корабль. Но что‑то предпринимать,
чтобы нас задержать, было уже поздно.
Так мы преодолели Босфорский пролив.
Потом прошли Средиземное море, Атлантику,
штормовые Норвежское и Баренцево моря.
Какое‑то время нас сопровождали
корабли и самолёты НАТО. Весь путь мы
шли под советским флагом. Но 20 декабря
военно-морской флаг СССР был заменён
флагом ВМФ России. 24 декабря авианосец
прибыл на постоянное место базирования
– Видяево Мурманской области.
– Виктор
Степанович, как вы относитесь к тому,
что вас называют «угонщиком крейсера»?
Притом часто это говорится в положительном
контексте и даже с восхищением вашими
действиями…
– Хочу
подчеркнуть – ни у кого мы ничего не
угоняли! Мы выполняли приказ, а также
свой долг – вернуть крейсер «Адмирал
Кузнецов» на место его дислокации.
Делением советского флота потом занялись
на правительственном уровне. Но «Адмирал
Кузнецов» был уже дома – на Северном
флоте…
На полигоне, основанном адмиралом
После окончания
этого похода Виктор Степанович поменял
и место службы. Он отбыл служить на Новую
Землю – сначала начальником штаба, а
затем начальником Центрального ядерного
полигона России.
И здесь его
служба тоже оказалась связана с именем
Николая Кузнецова, который принимал
решение о создании полигона. Полигон в
строй вступил в 1954 году, семьдесят лет
назад. А служба на нём Виктору Степановичу
выпала на самые переломные годы – с
1992‑го по 1997‑й.
Он вспоминает,
что когда прибыл на ядерный полигон
Новой Земли, испытания уже не проводились
– последний подземный взрыв был
произведён 24 октября 1990 года. С того
времени на полигоне произошли большие
перемены. Шло сокращение воинских частей
дивизии ракетных войск ПВО, сокращалась
техника и личный состав – они переводились
на большую землю. Количество жителей
главного военного городка Белушья Губа
уменьшилось с десяти тысяч человек до
четырёх. А все службы, которые находились
на Новой Земле, финансировались и
снабжались по остаточному принципу.
Ходили разговоры о том, что ядерный
полигон будет вовсе закрыт, поэтому
вкладывать в него финансы нет смысла.
По его словам,
что поразило и успокоило – замечательные
люди, которые продолжали служить на
архипелаге. Они понимали, несмотря ни
на что, крайне необходимо выжить и
сохранить полигон в готовности для
будущих испытаний. В таком режиме
готовности и постоянного ожидания и
находились все, кто тогда остался жить
и работать на полигоне.
Виктор
Степанович рассказывает, что начальник
полигона Новой Земли, а это должность,
которую он занимал, отвечал за воинский
порядок, обеспечение, снабжение и, самое
главное, за безопасность жителей
гарнизона военных городков.
– Я понимал,
что боеготовность полигона можно
сохранить, только сохранив специалистов,
включая гражданских, – продолжает
Виктор Степанович. – А работало их на
Новой Земле немало, в том числе служащих
женщин, у которых были дети. Финансирование
задерживали, зарплат подолгу не платили.
Неудивительно, что многие просто уезжали
на большую землю. Надо было искать выход.
И тогда я распорядился – из запасов
продовольствия, завезённых заранее,
выдавать всем необходимое под запись.
Как сказал
Виктор Степанович, в чрезвычайных
обстоятельствах приходилось принимать
чрезвычайные меры. И тут оказался важным
опыт, обретённый при экстренном переходе
авианосца «Адмирал Кузнецов» на Северный
флот.
– Важно
было сохранить команду единомышленников,
которая работала на то, чтобы сохранить
полигон, – продолжает Виктор Степанович.
– Жизнь показала, что тактика была
выработана правильно – получив зарплаты,
люди рассчитались за товар, который
взяли в долг. Всё это время службы
полигона действовали в штатном режиме
и поддерживали его готовность к возможным
испытаниям. Когда стало известно, что
в декабре 1995 года планируется проведение
первого неядерного взрывного эксперимента,
мы оказались к нему готовы. Это стало
переломным моментом – все находящиеся
в режиме ожидания на полигоне поняли –
мы нужны, наш дело необходимо, наши
усилия и старания были не напрасны…
«Пример для подражания»
Так называется
музей адмирала Николая Кузнецова в
московской школе № 1465, которая носит
его имя.
– Есть ещё
одна общественная работа, которой
занимаюсь с большим удовольствием, –
говорит Виктор Степанович. – Часто
бываю в московской школе имени адмирала
флота Советского Союза Николая
Герасимовича Кузнецова. В этом году
исполнилось 22 года военно-историческому
музею школы его имени. Он уникальный,
помогает ребятам разобраться в
исторических событиях, выбрать свой
жизненный путь.
Виктор
Степанович рассказывает, что в музее
дети изучают историю жизни адмирала,
видят его пример служения флоту и
Отечеству. Что адмирал все тяжёлые годы
Великой Отечественной войны находился
в управлении флотом, не боялся брать
ответственность на себя.
– Очень
важно, что дети это понимают, готовясь
к самостоятельной жизни, – продолжает
Виктор Степанович, – также они понимают,
что и от их решений и ответственности
во многом будет зависеть судьба Родины.
В 2005 году
началась дружба экипажа авианосца
«Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов»
с учениками школы имени адмирала
Кузнецова. Также в том же году ученики
московской школы, члены организации
«Кузнецовцы», впервые приехали в Котлас,
побывали на родине адмирала – в деревне
Медведки. И с той поры ежегодно приезжают
на родину адмирала Кузнецова.
В октябре
2011 года на территории центра образования
№ 1465 состоялось открытие бюста Николая
Кузнецова. В этом событии принимала
участие и делегация из Котласа. Котласские
и московские школьники выносили флаги
своих организаций, заступали в караул,
возлагали цветы. У Котласского штаба
школьников «Товарищ» и организации
«Кузнецовцы» особая дружба. Их объединяет
имя легендарного адмирала.
– Это очень
важно, – подчёркивает вице-адмирал
флота России Виктор Ярыгин. – Потому
что пример служения Родине адмирала
Кузнецова не имеет срока давности. Он
всегда – пример для подражания…
Светлана ЛОЙЧЕНКО
Фото автора
и из архива вице-адмирала Виктора Ярыгина