Расскажу вам: Весёлый

Оранжево-красный четырёхмоторный самолёт совершил посадку на дрейфующую льдину. Шёл 1937 год. До Северного полюса рукой подать: десять километров. Размер льдины: три километра на пять. Толщина льда — три метра.

Полярники вышли из самолёта, разлили бутылку коньяку в тринадцать алюминиевых кружек. Всем по глотку. Выпили. Трижды прокричали «ура». Одни пошли выгружать багаж, другие — сооружать изо льда и снега естественные холодильники.

Среди прилетевших находились работники дрейфующей станции: руководитель Иван Папанин, гидробиолог и врач по совместительству Пётр Ширшов, физик и метеоролог Евгений Фёдоров и радист Эрнст Кренкель. С лёгкой руки прессы эту четвёрку назвали папанинцами. Их утверждали на заседании советского правительства. Пятого участника дрейфа, лайку, разрешили найти самой четвёрке. Пса привезли специальным рейсом с острова Рудольфа. 

Выпрыгнув из самолёта, он дважды перекувырнулся и пробороздил носом сугроб. Вдруг замер: почувствовал вкусный запах — возле палатки на противень положили ромштексы, приготовленные на ужин. Он решил, что это угощение ему и умял все тридцать ромштексов. Затем довольный побежал знакомиться с льдиной. Барахтаясь в снегу, чуть не сбил с ног Папанина. «Надо же, какой весёлый», — пробурчал тот. С тех пор кличка «Весёлый» к псу «пришвартовалась».

Однажды на станцию пришли три медведя. Папанинцы находились в палатке и не видели опасных пришельцев. Вдруг раздался бешеный лай. Весёлый не побоялся трёхметровых ушкуев (белых медведей) и бросился на них. Выскочивший из палатки Кренкель выстрелами в воздух из винтовки испугал незваных гостей, и те удалились.

В тот день ждали самолёт Чкалова. Папанин решил на славу угостить прилетающих друзей. Достал из холодильника поросёнка, разрезал его и вынес на улицу. Всего лишь на минуту отвлёкся — Весёлый тут как тут: проглотил поросятину. Наелся так, что еле передвигал лапы. Папанин целый день воспитывал пса. Но Весёлый не понимал его возмущения.

И неудивительно, что через четыре дня Весёлый пробрался в открытый холодильник и утащил солидный кусок сырого мяса. Пса лишили свободы: пять суток держали на привязи. Думали, что теперь‑то присмирел, и отпустили. Папанин каждый день осматривал входы во все холодильники — собачьих следов не было. Но Весёлый оказался хитрее. Он проделал лазы с другой стороны холодильников и каждый день лакомился в своё удовольствие.

Большого урона пёс не нанёс, так как запасов пищи было достаточно. А вот помощь от Весёлого была неоценима. Он не только развлекал дрейфующих и охранял от белых медведей.

Ледяное поле аэродрома постоянно покрывалось ропаками (льдинами, стоящими вертикально). Приходилось их убирать. Весёлого впрягали в небольшие санки, загружали их обломками льда, и пёс быстро отвозил груз на край взлётно-посадочной полосы.

По беспокойному поведению Весёлого папанинцы узнавали о приближении пурги. Он внимательно наблюдал за льдиной. Если смотрел на неё и рычал, в этом месте лёд трескался. Весёлый быстро перевозил вещи в другое место. Вместе со всеми он проплыл 2500 километров.

За девять месяцев льдина превратилась в обломок 50 на 30 метров. Скоро от сильного торошения он треснул в четырёх местах. Утром небольшой обломок, где лежал Весёлый, отделился от основной льдины. Он остался один. Пёс рычал, а прыгнуть не решался.

И тут Папанин бросился в холодильник. Выбежал, держа над головой кусок мяса. И крикнул что было мочи: «Весёлый! Ко мне!» Ветер принёс псу знакомый запах. Он прыгнул в океан. Путь ему преградили плывущие осколки льдин. Папанинцы склонили головы.

И вдруг увидели подплывшего Весёлого. Пёс скулил и пытался забраться на льдину. Но сил осталось мало. Друзья бросились к нему на помощь. В палатке все четверо обнимали Весёлого, сушили, согревали и кормили мясом.

Весёлого спасатели сняли с обломка льдины первым.