Сегодня 70 лет со дня рождения морского историка, члена союзов журналистов и писателей Олега Химаныча
У него было всё…
Григорий Щедрин, вице-адмирал, Герой Советского Союза, редактор журнала «Морской сборник» советского времени, писал Олегу Борисовичу в 1994 году: «Прошу вас, продолжайте и дальше писать о нашем флоте правду. У вас для этого всё есть: и верный взгляд, и профессиональные знания историка и и журналиста, и дар слова вам присущ».
Снимаю с полки книги Олега Борисовича, в которых он продолжал писать правду. Среди них — «А флота у России нет! Корабли и верфи двух последних лет» (2009 год), «Посмертная тайна русского лейтенанта» (2012) — о Георгии Седове и не только о нём; «Забытые страницы Великой войны на Севере» (2013); «Новоземельская твердыня» (2014); «Рождённый ленд-лизом» (2022 год) — о родном и любимом Северодвинске.
Человеку, причастному к морю, к морской истории России, невозможно быть постоянно совершенно серьёзным. Отсюда и «Виза Архимеда» (2010 год) — »…морские и корабельные истории с юмором и всерьёз». Среди персонажей этой книги — полярники Иван Папанин, Отто Шмидт, бард Юрий Визбор, премьер-министр Алексей Косыгин, конструктор грозных подводных ракетоносцев Сергей Ковалёв, водолаз Николай Тюриков, генеральные секретари ЦК КПСС Леонид Брежнев, Михаил Горбачёв. Олегу Борисовичу очень нравилась такая история от Сергея Никитича Ковалёва: «В пятидесятые годы, во время первого моего пребывания на Севере, я часто попадался на том, что по ленинградской привычке давал гардеробщицам мелочь. Это оскорбление. В Архангельске гардеробщица из парикмахерской выскочила за мной на улицу и кричала: «Это вы, наверно, такой, потому что с юга приехали!»»
Открываю посмертную книгу «В нашу гавань заходили корабли. Легендарные моряки Севера». Одна из глав — «Моряк и писатель глобальной тревоги» — о Викторе Конецком: »…всякий раз я удивлялся, насколько образ у Конецкого краткий, но ёмкий. И точный! Он умел увидеть его даже на ходу… «По правому борту открывался берег — мыс Шелагский, чёрный, морщинистый, чёрствый…» — так пишет Конецкий. Не ходил я у мыса Шелагского, но такие же чёрные, морщинистые, чёрствые берега видел и на Вайгаче, и в Югорском Шаре, и у Северной Земли… И как же пронзительно знакомо: «скрипучие стоны замерзающего моря», «дымный огонь прожекторов ледокола»».
Из той же главы: »…об океане и моряках архангельские литераторы не пишут. Если не считать поэтов, которые морем в основном с берега любуются. С коллегами по Союзу писателей, случается, по этому поводу ссорюсь. Однажды в сердцах сказал: «Ничего вы, кроме огородов и лесопилки, не видите, поморами зовётесь, а море в упор не разглядите…» Обиделись».
Работал не только в прозе
Его книги находили и находят читателей — и обычных книголюбов, и моряков, и работников оборонных предприятий. Профессионалы не видели в его произведениях ляпсусов. Как это удавалось Олегу Борисовичу? В одном из интервью он сказал: «Потому что я много читал и постоянно учился. Если мне говорили «кильблок», я шёл в доки, изучал его. Если слышал «кессон», опять же смотрел на месте, что это такое. И потом, я не из тех, кто считает зазорным переспросить. Лучше показать свою неосведомлённость одному, чем быть посмешищем у тысяч читателей».
(Когда я готовился сказать слово на юбилее ветерана Севмаша, моей двоюродной сестры Т. М. Киприяновой, спросил у Олега Борисовича, что представляла собой работа маляра на строительстве подлодок. Он рассказал об этом «адском труде» и добавил: «Не зря Тамара Михайловна награждена орденом «Знак Почёта».)
Учился Олег Борисович и в ту пору, когда работал на строительстве атомных подлодок корабельным электромонтажником в Северном производственном объединении «Арктика», и на заочном отделении историко-филологического факультета Петрозаводского государственного университета, и когда трудился в северодвинских газетах. Всегда был честным и принципиальным.
В советское время Химаныча знали как фельетониста, как инициатора и руководителя ежегодных праздников смеха «Северное смеяние», как руководителя любительского кинообъединения «Чайка». Наш фельетон отличался от западного конкретикой — адресами, фамилиями. Не стало советского строя — ушёл и этот жанр. А работать в безадресном направлении Олегу Химанычу было неинтересно.
Как режиссёра кинообъединения Олега Химаныча волновало и творчество Николая Рубцова, и Фёдора Абрамова, и война в Афганистане (он побывал в районе ожесточённых боёв). Фильм «Дом. Фёдор Абрамов» дважды был показан по центральному телевидению. Работы кинорежиссёра Химаныча удостоены высших наград на всесоюзных конкурсах любительских фильмов.
В новое время Олег Борисович был всё больше писателем, публицистом. Иногда очень резким, категоричным. С ним спорили, но к нему прислушивались. Спорить с ним было непросто: факты он брал из первоисточников. Любил работу в архивах. Судовой журнал читал как интересный роман.
Он долго ждал, когда кто‑нибудь из северодвинских поэтов посвятит свои строки Северным конвоям, которые приходили издалека в Архангельск и Северодвинск, тогдашний Молотовск, с важнейшими для страны грузами. Не дождался. Написал сам:
По мятежным зыбям океана
С ношей от тылов к передовой,
Скованный цепями каравана,
В непогожем саване тумана
Шёл трансатлантический конвой.
…Чтоб в конце на молотовском рейде,
Одолев невзгоды и моря,
В тяжкий год и в день своей победы,
Без салюта и фанфарной меди,
Торжествуя, бросить якоря.
Почётный гражданин
В Арктику Олег Борисович ходил с 1982 года. Она стала его любовью и болью. Пилотку моряка ледокольного флота, которая Олегу Борисовичу очень шла и которой он гордился, подарили ему со словами: «За четырёхкратное прохождение пролива Вилькицкого, причём дважды в тяжёлых ледовых условиях…»
Я не раз обращался к нему за консультациями — и всегда получал обстоятельные ответы. Когда писал книгу о Степане Писахове, прочитал в одной из статей о нашем сказочнике, что в середине двадцатых годов около Уймы «застряло судно» капитана Владимира Воронина. В этом селе жил прототип Сени Малины Семён Кривоногов, который скрасил морякам вынужденную остановку в пути. С этим понятно, но что значит «застряло»? Олег Борисович разъяснил: «Застрять судно может и во льдах, и сев на мель, или просто угодив на длительную стоянку на рейде или у причала. В данном случае, скорее всего, с учётом местоположения Уймы, имеется в виду не какое‑то навигационное происшествие, а заурядная стоянка напротив деревни — на рейде, у пристани, у причала — в ожидании чего‑либо».
Мы переписывались в «ВКонтакте». Ещё в августе прошлого года я спросил у Олега Борисовича об обстоятельствах модернизации ледокола «Ленин», первого нашего атомохода, в Северодвинске в 1969–1970 годах. Ответил он опять же подробно. Хотя тяжело болел…
Среди наград Олега Химаныча — областная премия советского времени имени Аркадия Гайдара, почётный знак Союза журналистов России «Честь. Достоинство. Профессионализм», медаль «100‑летие подводных сил России». Есть у него и награда международного клуба морских историков.
Олег Борисович Химаныч — почётный гражданин Северодвинска. Дни его памяти — 18 февраля, 14 сентября.
