Книги, посвящённые 80‑летию со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады

Каждый из нескольких сотен дневников жителей осаждённого города — история столкновения личности с катастрофой исторического масштаба. В те страшные дни эти записи служили отдушиной своим авторам, а сейчас дарят нам подлинные примеры жизненной стойкости, доказывая, что даже в нечеловеческих условиях можно оставаться человеком.

«Я знаю, что так писать нельзя»: феномен блокадного дневника», 2022/18+

Первый том блокадных дневников, изданный Европейским университетом в Санкт-Петербурге, открывает книжную серию «Библиотека «Прожито» Блокада». В книге представлены семь дневников ленинградцев с коротким предисловием составителей об авторе текста и особенностях дневника. «Энциклопедия слухов» учителя Александра Бардовского — оценки, непосредственные свидетельства, не проходящие официальную цензуру (записи с 22 июня 1941 года до 3 января 1942‑го).

Новое поручение начальника штаба оборонительных работ Анисима Никулина (записи с 10 января по 7 апреля 1942 года) — организовать работы по выкапыванию траншей для захоронений на Смоленском кладбище.

Старшеклассница Софья Гутшабаш (записи с июня 1941 по январь 1944 года) описывает учёбу в блокадной школе, работу на заводе, длительные тяжёлые болезни, когда месяцами пришлось лежать в больницах — абсцесс, брюшной тиф и туберкулёз.

Нина Обухова-Духовская (записи с 11 сентября 194-го по февраль 1943 года) за блокаду сменила несколько мест работы — от стационара в «Астории» и «Книжной лавки писателей» до завода и лесозаготовок.

Заведующий сектором печати горкома ВКП (б) журналист Александр Гришкевич (записи с 1 сентября 1941-го по 31 мая 1943 года) собирал короткие эпизоды под заголовками «Голод», «В публичной библиотеке», «На Волковском кладбище», «Жадность» и т. д. «Попытки объяснить происходящее. Героические попытки спастись и спасти близких. Чтение порой душераздирающее. Но эти голоса блокады помогают нам осмыслить прошедшее, ведь только так можно понять настоящее».

Ольга Родштейн «Дневник прилавка. Блокада», 2023/18+

Автор работала в Ленинградском доме книги продавцом, в том числе в отделе иностранных книг. Любила поэзию, знала английский, немецкий, французский языки. Её дневник охватывает период с ноября 1940 года по май, сентябрь 1943 года. Первая часть, посвящённая «Дому книги», через краткие характеристики проходящих перед прилавком людей (актёров, собирателей, писателей) необыкновенно ярко показывает город в момент начала войны. Известно, что Дом книги продолжал работать и в блокаду с перерывами до конца ноября 1942 года.

Продолжение «Дневника прилавка» повествует о жизни в осаждённом городе, о трагических и знаковых событиях того времени. Пожар на Бадаевских складах, исполнение «Седьмой симфонии» Дмитрия Шостаковича, сообщение о прорыве блокады. Ольга дежурила на крышах домов и санпосту, тушила зажигательные бомбы, разбирала завалы после бомбёжек и спасала пострадавших.

В декабре 1942 года Ольга Родштейн была принята на работу в радиокомитет, писала очерки о жизни Ленинграда: о весенней уборке города, о библиотекарях-героях. В дневнике упоминаются сотрудники радиокомитета, особенно интересны её впечатления об Ольге Берггольц, стихи которой — новые, «только что отпечатанные на машинке», — также присутствуют на страницах дневника.

Ольга Родштейн была приглашена в Государственную публичную библиотеку имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, где занималась сбором материалов для коллекции «Ленинград в Великой Отечественной войне». Её работа во многом была связана с книгой и с литературным творчеством, об увлечённости которым говорят строки дневника.

«Записки оставшейся в живых: Блокадные дневники Татьяны Великотной, Веры Берхман, Ирины Зеленской», 2023/18+

Три дневника объединяют поразительное отношение к жизни, исключительная душевная красота и искренность. Героиням довелось увидеть немало человеческих страданий, в годы Первой мировой войны они были сёстрами милосердия. Их свидетельства раскрывают перед нами судьбу трёх женщин, избежавших душевной чёрствости и безволия, поглотивших в блокаду многих горожан. Татьяна Константиновна Великотная как искренне верующий человек с поразительным смирением переносила обрушившиеся на неё несчастья. Муж умер от истощения. Сын находился в армии. Предчувствуя, что больше никогда его не увидит, она вела обращённый к нему «Дневник нашей печальной жизни».

Когда 1 апреля 1942 года она умерла, её сестра, Вера Константиновна Берхман, решила тоже делать заметки — «Записки оставшейся в живых». Ей многое пришлось перенести. «Поистине пишу перед лицом жизни и смерти». Страдала дистрофией, цингой. Временами от отчаяния она готова была уйти из жизни. Но работая медсестрой, «изгоняла из своей души» малейшие проявления чёрствости, эгоизма, блокада сделала её совсем другим человеком.

Ирина Дмитриевна Зеленская на всю жизнь осталась целеустремлённым, стойким, принципиальным, бескорыстным человеком, готовым прийти на помощь. В блокаду её поражало, как люди «до ужаса становятся неустойчивыми», как быстро «масса превратилась в первобытное состояние и даже почти не борется, а безропотно погибает». Её дневник «Когда я буду занята, то буду счастлива», не может не удивлять чёткостью мыслей, психологическим анализом поведения окружающих людей.

Вера Инбер «Почти три года. Ленинградский дневник», 2023/18+

«Десять тревог днём и бомбёжка ночью. Оказывается, дома от газов взрывной волны меняют окраску: так человек меняется в лице от потрясения». Дневник поэтессы и переводчицы Веры Михайловны Инбер рассказывает о тяжёлых днях войны в период с 1941 по 1944 год и в полной мере передаёт трагизм блокадного Ленинграда. Подкосившиеся ноги — это от страха, когда разрывается бомба рядом. Смех и слёзы — это от счастья, когда прибавили 75 граммов хлеба.

В годы блокады Инбер пишет статьи и репортажи, создаёт поэму «Пулковский меридиан», читает стихи на радио, на заводах, на фронте и в госпиталях. В дневнике есть много страшных эпизодов бомбёжек, обстрелов, гибели людей от истощения и ран, особенно в записях зимы 1941–1942 годов. «Ни гудка, ни шума трамваев, ни лая собак, ни мяуканья кошек. Нет радио. В тёмных ледяных квартирах город засыпает. Многие навеки». И множество зарисовок встреч с самыми разными людьми в разных обстоятельствах, например, рассказ о Дороге жизни, по которой автор проехала.

Из дневника узнаёшь подробности о знаменитых блокадных огородах, которые заполнили летом 1942 и 1943 все площади, пустыри и дворы блокадного Ленинграда и урожай с которых помог легче пережить вторую и третью блокадные зимы. Много написано о труде поэта и особенностях поэтического творчества. Это трагическая книга. Но и в ней есть светлые страницы. Вера Инбер жила рядом с Ботаническим садом. Она видела его в окно в самые горькие и тяжёлые дни. Это придавало ей силы. «Пока я работаю — пуля меня не возьмёт. Пока я работаю — сердце моё не замрёт».