В архангельском музее Борисова открылась «выставка на гвоздях»

Свою первую выставку Агния Шаньгина называет «на гвоздях». Ещё её называют «выставка на сарае».

Работы Агния прикрепила гвоздями на стене сарая, который стоит напротив её дома. Потом фото выставила на своей странице в «ВКонтакте». И как говорят в таких случаях, проснулась известной.

Здесь всё было органично – самобытные работы размещены на обветренных, политых дождями и прожаренных солнцем досках.

Агнией заинтересовались СМИ и специалисты. Оказалось, что она профессиональный художник, окончила Сыктывкарский государственный университет по специальности «Народно-художественное творчество». Некоторое время преподавала в художественных школах в Северодвинске и Красноборске, а затем вернулась в Черевково. И стала там жить и творить так, как душе угодно, она вышивала картины старинным способом, делала брошки. А ещё шила платья из крапивы и льна – их коллекция «Август» демонстрируется на различных фестивалях. Её подлинная самобытность оказалась востребованной и сельской художнице давала возможность зарабатывать на жизнь.

Вскоре «выставка на гвоздях» побывала в Сыктывкаре, Котласе, Вологде. И вот теперь открылась в музее Александра Борисова в Архангельске. И здесь большинство работ тоже размещены на досках. И, кстати, у них есть история. Например, работы с вышитыми поэтическими строками Ольги Фокиной расположились на досках церкви Дмитрия Солунского из села Верхняя Уфтюга Красноборского района.

Чем заполнить «пустое лето»

И здесь начинается ещё одна история из жизни сельской художницы…

Агния вспоминает лето 2021 года, которое, по её словам, выдалось пустым и неинтересным. Его надо было чем‑то заполнить. И промыслительно, что в интернете Агния увидела объявление, в котором говорилось, что для работ у Никольского храма в селе Зачачье Холмогорского района требуются волонтёры. Агния собралась и поехала.

Так случилось её знакомство с фондом «Вереница».

– Я встретила людей с каким‑то совершенно иным взглядом на жизнь, – рассказывает Агния. – Обычно мы просто сетуем, глядя, как разрушаются храмы. Кого‑то ругаем. Храмы и старинные дома тем временем уходят в небытие. А люди, с которыми я встретилась, не жалуются, а делают то, что в их силах. Приезжают к нам из Москвы, Петербурга, Екатеринбурга.

Агния работала на восстановлении нескольких храмов. Но особо дорог ей храм в Верхней Уфтюге – ведь это родина отца, значит, и её тоже. А фонд «Вереница» восстанавливает эту дорогую её сердцу церковь.

Агния вспоминает, как шли работы жарким летом прошлого года. На работу выходили в шесть утра, а в девять солнце уже вовсю палило. Особенно тяжело было тем, кто работал на крыше – спрятаться‑то некуда.

Агния вместе с другими волонтерами работает на восстановлении храма в Каргопольском округе

Тогда она помогала укладывать гидроизоляцию. Для этого заготавливали бересту – работа нелёгкая. А ещё бересту надо почистить, аккуратно донести до храма, поднять наверх так, чтобы не помять, не сломать, не согнуть. И бересты требовалось очень много, чтобы во время дождей и снегопадов крыша храма не потекла. А значит, будет защищён и храм.

Как вспоминает Агния, можно было выбрать минуту, чтобы посидеть на крыше, выпить чаю и увидеть Уфтюгу с высоты, а также деревни за рекой и леса, которым конца-края не видно.

Старые сгнившие доски спускали вниз. Из них Агния отобрала несколько для выставки, на них и разместила свои работы. Она сразу поняла, что это придаст им новый смысл. И не ошиблась.

И мощь, и величие, и запустение

В фонде оценили не только большое трудолюбие Агнии, а ещё и её владение словом. Неслучайно именно ей поручили вести соцсети и рассказывать об особенностях волонтёрской работы во время восстановления храмов. Вот как Агния рассказывает о впечатлениях от своих первых волонтёрских поездок: «В Волосово же, что на реке Онеге, я приехала первый раз в ноябре 2022 года. Это была недельная поездка по разным храмам-памятникам. Заключительным был Никольский храм в Волосово. Было сыро, холодно и грязно, как всегда у нас в ноябре. Работы уличные: строить навес для хранения материала. Но ничего, чай в термосе с собой, глотнёшь – и сразу веселей. А рядом – так и хочется сказать: огромный шатровый храм. Но шатра уже нет, и стоит храм обезглавленный, осиротевший, как и многие у нас в России. И мощь, и простота, и величие, и запустение. Подойдёшь к стенам, поднимешь голову и думаешь: «А ведь им больше трёхсот лет! Чего только они не повидали. Умели же тогда строить вот так, на века!»

Фонд «Вереница» уже имеет свою богатую историю, которая началась ещё в девяностых. Маргарита Баева, руководитель фонда, живёт в Москве, по профессии она учительница русского языка и литературы. Возможно, поэтому столь тонко чувствует связь между словом и культурой, которую создавали русские зодчие.

Агния рассказывает, что Маргарита Баева летом постоянно ездила по храмам, в реставрации которых участвует фонд, а это 25 храмов Архангельской области. Также приезжает во время школьных каникул, в общем, при каждой возможности.

О работе фонда уже вышло немало публикаций, о нём рассказывает документальный фильм «Стены Русского Севера», который снят командой «Лаборатория историй» в 2023 году при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Режиссёр фильма – фотограф-документалист Юлия Невская.

В этом фильме Маргарита Баева вспоминает, как и почему возник фонд:

– С восстановлением храмов в России проблемы большие. В двадцатые-тридцатые годы сначала разрушали храмы, а когда начали восстанавливать, надо было создавать научную школу реставрации. Также начали возникать общественные объединения. В девяностые годы мы собрались по объявлению и начали что‑то делать в Москве – в парках, монастырях, церквях, музеях. Нужны были рабочие руки – в девяностые годы Советского Союза не стало, культура лишилась господдержки, и волонтёры были очень нужны. А летом молодёжь, конечно, хотела оказаться на Севере…

И оказалась на долгие годы.

Созидательный туризм

Спрашиваю Агнию – почему, на её взгляд, сейчас люди вполне состоятельные и состоявшиеся едут в свой отпуск за свои деньги на Север, чтобы жить в палатках, а ещё и работать? Тем более что работа на восстановлении храмов нелёгкая.

Агния отвечает, что Север сейчас становится модным, он привлекает самых разных людей. Говорим о том, что местные жители уже опасаются, как бы туристы не «затоптали» их малую родину, и эта мода не вышла бы боком.

– Те, кто приезжают работать на восстановлении храмов, ведь тоже обязательно ходят в музеи, знакомятся с бытом и культурой северной деревни, – говорит Агния. – В какой‑то степени это тоже туризм… Но совсем иной.

Хочу подобрать ему определение – может, «созидательный туризм»? Ведь люди приезжают не только за тем, чтобы увидеть что‑то новое или отдохнуть – они сами оставляют свой след в культуре. Можно потом вспомнить, как трудился на храме, который общими усилиями удалось вернуть из небытия. Почувствовать свою сопричастность к чему‑то важному.

В эти дни Агния приезжала в Архангельск и на открытие выставки, и для того, чтобы поучаствовать в круглом столе, на котором шла речь о сохранении памятников деревянного зодчества, в частности храмов. Организовала этот круглый стол Общественная палата Архангельской области, в ней участвовали специалисты, представители власти, общественники, в их числе и Агния.

По информации, которую там озвучила инспекция по охране объектов культурного наследия Архангельской области, сейчас в области зарегистрировано 738 объектов культурного наследия религиозного назначения.

Участники круглого стола пришли к выводу, что памятников, требующих проведения реставрационных работ, значительно больше, чем имеющихся ресурсов. К тому же восстановление их доверят не каждому. Но волонтёры могут внести весьма значительную лепту в это дело. Об этом рассказывала и Агния, ссылаясь на свой опыт работы в фонде «Вереница».

Большинство участников встречи считают, что одним из вариантов решения проблемы может быть создание государственной федеральной программы по восстановлению объектов культурного наследия Русского Севера.

«Солнышко в моё окошко»

Многие панно Агния создала на платках. Вот бабушкин платок с бахромой – точно такой был и у моей бабушки. Его она носила также летом в прохладную погоду или вечером, и, конечно, зимой. Правда, был он немного другого оттенка.

На этом и на ещё одном платке Агния разместила самовар, чашки, конфеты – у неё совсем другие воспоминания. Они тут же рядом запечатлены: «Мой папа сказывает, как ходил пить чай к свой бабушке, моей прабабушке, Агнии Фёдоровне. Дадут тебе кусок сахару и чаю нальют, сиди – пей. А ежель быстро сахар‑то съешь, то свободен – выходи из‑за стола, а если покажешь, что сахар остался, то есчо чаю добавят. А бабули, те чай выпьют, чашку кверху дном перевёрнут, да сахар‑то сверху положат – вот, мол, есчо на разок хватит!

Собрала на ентом тёплом полотне отцовы воспоминания и старые фото бабушек и дедушек. Не век жить, век вспоминать».

А этот платок совсем уж «тёплый». Точно такой, с цветочной каёмкой, надевала я сама, когда ездила домой в село. В селе ведь всегда в платке ходишь. На платке, который нашла в своих закромах Агния, она разместила портрет прадеда. Фотографии прабабушки не нашлось, поэтому платок – как её олицетворение или даже присутствие.

А портрет бабушки, Ольги Александровны Панкратовой, Агния вышила крупными стёжками и облачила её в платье, которое та носила. Бабушка жила в Черевково и преподавала здесь в школе математику. Таким образом вещи, которые сами по себе не имеют художественной ценности, обретают её в работах Агнии.

Красный платок – пасхальный, совсем «горячий». Агния так описывает свою работу: «Птицы небесные, дерева дубравные, кулич сдобный да банка сгущёнки и дырявый платок – ничего нового, хотя нет‑с, бисер‑то новый!»

А вот работы из лоскутков, на которых вышиты поэтические строки Ольги Фокиной:

«Солнышко в моё окошко –

Не лучом, а целым комом!»

«С подоконника на лавку,

С белой лавки без раздумий

Солнце на пол соскочило…»

И от этих строк работы Агнии играют новым светом.

Она говорит, что ей очень близко творчество Ольги Александровны и по духу, и по тому, что её малая родина буквально через Северную Двину.

– Я очень хотела пригласить Ольгу Александровну на выставку, когда она проходила в Вологде, – говорит Агния, – но, к сожалению, она тогда плохо себя чувствовала.

Но зато присутствие её поэзии здесь вполне осязаемо.

Есть на выставке особенно трепетная страница – это дома, созданные из непривычного для такой работы материала – лёгкой прозрачной ткани. И получились дома-призраки. Это те, которые ещё недавно были крепкими и сильными, а сейчас еле цепляются за чью‑то память. И подписи: «Бывшая богодельня в Черевково. Разобрана в 2007 году». «Дом в Наумцево. Распилен на дрова в 2020 году».

И всё же есть в её работах и дома, которые держатся за жизнь. В том числе дом, построенный прадедом Агнии. Она говорит о нём так: «Вот дом, который построил мой прадед Дмитрий Александрович Шаньгин. А вот в большом старом альбоме маленькая фотография. Неужели это бабушка Агния и дед Дмитрий на фоне своего дома?

Вот и встретились.

Дом стоит до сих пор. Подхожу к нему. Что видел этот дом? Три поколения моей семьи… Дом видел, а я – нет.

Но папа рассказывает, а в голове деревянный стол у маленького деревянного окна, из которого до самого горизонта видны поля и луга, огороженные заборами из жердей, на столе самовар медный, над столом керосинка, летом она ни к чему, ночи у нас белые. Бабушка разливает чай в белые с цветочками чашки и колет щипчиками сахар. А из буфета-горки достаёт пряники, для внуков всегда есть пряники.

Помню или всё это придумала?

Помню».

И эта память не только на тёплом полотне – неудивительно, что Агния среди тех, кто делает всё, чтобы не отпустить её насовсем…

(12+)