«Такое чувство, что Даня всегда жил с нами…»

– Это было как раз перед Новым годом, в декабре, – вспоминает Антон, – мы готовили для ребят праздник. Салют, катание с горок, чаепитие с пирогами… Я тогда ещё только начинал волонтёрить. Недавно переехал в Архангельск из Нарьян-Мара. Приступил к работе в министерстве связи. (Антон Боярко – начальник отдела информатизации. В министерстве отвечает за цифровизацию государственных и муниципальных услуг, а также за развитие сети МФЦ. – Прим. авт.) И можно сказать, что заняться волонтёрством меня вдохновил наш министр Павел Окладников своим примером.

Тогда же познакомился и с Наталией Гладышевой – она руководитель МФЦ в Вельске и председатель «Центра Добра». У меня такой этап в жизни был, когда я думал, с чего бы начать, как могу быть максимально полезен. И вот волонтёрил, волонтёрил и неожиданно наволонтёрил Даньку…

Антон вспоминает, что когда увидел Даню среди других ребят, то машинально отметил – все держались весёлой стайкой, а этот «маленький и худенький» вроде и был со всеми, но в то же время особнячком.

– И взгляд у него был какой‑то… потерянный, что ли, – говорит Антон. – Ещё подумал: «Точно как волчонок». Не могу объяснить, но в сердце что‑то родное отозвалось. Хотя мне потом многие друзья говорили: «Антон, а ты разве не замечал? Даня ведь на тебя похож…»

Тигрёнок в посылке

Оказалось, что мальчишка из новичков – в детском доме несколько месяцев. А ещё, как сказали тогда Антону, Даня одновременно был «гордостью и болью» детского дома.

– Гордость состояла в том, что он очень хорошо учился, – поясняет Антон. – Не было проблем ни с поведением, ни со сверстниками. А боль… Над его матерью тогда шли судебные процессы. Так получилось, – Антон подбирает слова, – что первые одиннадцать лет свой жизни Даня не жил, а выживал. Он не из Вельска, из Архангельска. Сам попросил, чтобы его «забрали подальше» от матери. С ней у него были очень тяжёлые отношения. Однажды, когда в очередной раз она начала его «воспитывать», не выдержал. Вырвался, убежал в школу за помощью. Упал прямо на руки вахтёра…

Вызвали скорую, полицию – несколько месяцев Даня провёл в больнице. Потом его отправили в Вельск – в центр реабилитации «Скворушка», – а затем уже в детский дом.

– Мать не пыталась его вернуть?

– Нет, – говорит Антон. – Сейчас она уже лишена родительских прав, осуждена сразу по трём статьям. Но знаю, что один раз присылала ему в детский дом посылку. Там оказались старые карандаши, ломаный компас. А ещё потрёпанная игрушка – тигрёнок.

Причём, как пояснил Даня, это был не его тигрёнок – «не из детства». Помню, когда я уже забирал Даню домой, он складывал свои вещи, спросил его: «Может, оставим тигрёнка в детском доме? Передаришь кому‑нибудь, чтобы у тебя ассоциаций плохих с ним не было». А он посмотрел на меня так серьёзно: «Ну я же не виноват, что она меня родила. И тигрёнок не виноват, что она его подарила… Давай и его заберём». Даня до сих пор слова «мама» не произносит. Если и говорит о матери, то называет «она».

По словам Антона, единственная вещь из прошлой жизни, которая осталась у Дани, – тёплый отцовский шарф. Даня его не носит, но шарф хранится в шкафу.

– Отец Дани умер при странных обстоятельствах – в один день с бабушкой, – говорит Антон. – Как я понял, виделись они редко. Мать препятствовала общению. Но Даня помнит, что бабушка иногда забирала его в гости, кормила. Отец тоже его не обижал, хотя у самого судьба непростая… Но мы с Даней тут как‑то разговаривали и решили, что ни я, ни он отца его, по сути, не знали. Охарактеризовать не можем. Но то, какой Даня позитивный, рассудительный – решили считать, что он в папу. И пусть память о родном отце, родной бабушке у него так и останется светлой.

«Как день прошёл?»

– Антон, а когда вы поняли, что хотите стать приёмным отцом для Дани?

– Первоначально таких мыслей у меня, если честно, не было, – признаётся Антон. – Больше скажу, я ни на секунду не мог даже предположить, что заберу ребёнка из детского дома. Да, помогать, поддерживать, но чтобы забрать… Вначале просто хотел помочь Дане раскрыться, так как проникся его историей. Хотел помочь и руководству детского дома. Мне пояснили, что Даню не раз пытались вывести на разговор, настроить, чтобы он выступил в суде. А он не мог – замыкался. И когда я предложил: «Может, мне попробовать с Даней пообщаться?», – то услышал: «Попробуйте, но у вас вряд ли что‑то получится».

– И как вы растопили его сердце?

– Не сразу. Как меня и предупреждали, Даня был приветливый, контактный, но чуть делаешь шаг ближе – барьер. Помог случай. Я увидел, что он играет в игру, в которую мы обычно играем вместе с крёстным сыном. Сказал Дане об этом. И, наверное, тогда он впервые меня заметил. Поднял глаза, удивился: «А у меня нет друзей, с которыми бы я мог так играть». Я предложил познакомить его с крестником. Разница в возрасте у них небольшая. Они, кстати, практически сразу и подружились. Даня добавился в друзья. И вначале мы просто разговаривали по вечерам: «Как день прошёл?»

При всей своей «отгороженности» Даня хотел выговориться, но не знал – как. Примерно через неделю он сам завёл разговор о том, как оказался в детском доме… Мне потом директор сказала: «Не знаю, что вы с ним сделали». И постепенно я его убедил, что то, о чём его спрашивают – это не из любопытства, а чтобы ему помочь. Что то, как поступали с ним – с детьми так поступать нельзя. Вообще ни с кем нельзя.

– Даня дал показания для суда?

– Да, – кивает Антон. – Он рассказал всё.

«Обычный волонтёр»

По словам Антона, Даня также поведал ему о своей заветной мечте – навестить «сюрпризом» одноклассников, школу, где раньше учился.

– Со слов классного руководителя, я потом в этом и сам убедился, школа была единственным местом, где Даня чувствовал себя хорошо. Поэтому и учился с удовольствием. На тот Новый год он как раз получил из школы большую коробку сладостей. И стопку писем от ребят. Все эти письма до сих пор у нас хранятся.

Антон стал думать, как реализовать мечту Дани. Но это оказалось непросто, ведь официально он для Дани был «обычный волонтёр». В детском доме видели его доброе отношение к ребёнку, но также понимали, что мальчишка всё больше привязывается к Антону.

– Мне так и сказали: «Даня теперь вами живёт», – вспоминает Антон. – И дали понять, что «надо что‑то решать» – либо ограничить наше общение, либо предпринимать дальнейшие, но уже более серьёзные шаги.

И предложили такой вариант, как гостевая семья. Для этого необходимо было обратиться с заявлением в органы опеки, собрать документы, справки. И если опека всё одобрит, Даня согласится, то до трёх месяцев в год Антон сможет официально забирать Даню в гости – на праздники, каникулы. Признаётся, что тогда не до конца поверил в успех этого предприятия.

– У меня дружная семья, много родственников. Но сам я пока ещё не женат. Детей своих тоже не было. И я, действительно, засомневался, – говорит Антон, – кто же мне, одинокому мужчине, даст ребёнка? Но посмотрел мельком законодательство – запрета нет.

– Но есть стереотипы – в головах…

– К сожалению, да. И об этом тоже важно рассказывать, чтобы их стирать, – соглашается Антон. – Ведь каждая ситуация требует индивидуального подхода. Моя история отцовства – тому пример.

«Чем сможем – поможем»

– А родные, друзья как отнеслись тогда к вашему решению?

– На работе, в министерстве, поддержка была стопроцентная. Мне сказали: «Дело доброе. Чем сможем – поможем». Сестра сразу поддержала. У неё самой маленькие дети. А мама… Она знала, что я занимаюсь волонтёрством. Знала, что есть ребёнок в детском доме, которому я помогаю. Но когда ситуация дошла до оформления гостевой семьи, для неё это стало неожиданностью. Отреагировала эмоционально: «Вообще‑то, я жду своих внуков…» И хотя одно другого не отменяет – у меня в планах и жену найти, и семью завести, – дня два, наверное, со мной не разговаривала.

Но моя мама – замечательный человек, педагог высшей квалификационной категории. Преподаёт всю жизнь. Вскоре позвонила сама: «Я была не права… Расскажи мне про этого мальчика».

Фото из архива Антона Боярко

Сейчас с Даней они лучшие друзья. Мама живёт в Нарьян-Маре, но практически каждый день они общаются по видеосвязи. Любимый внук и любимая бабушка – этим всё сказано. И по её словам, такое чувство, что «Даня всегда жил с нами». Бабушку волнуют любые, даже самые банальные вопросы – что кушал, как одет, чем занят, как себя чувствует, какие оценки получил. А уж когда приезжает в гости… Даня обожает её пирожки с капустой и бисквит с вареньем. У него теперь и два любимых дедушки есть – мой отец и мой отчим. Есть братья, сестрёнка. И крёстная мама – Наталия Гладышева из Вельского «Центра Добра».

Урок рисования

Гостевую семью Антону, по его словам, одобрили быстро. И наконец он смог привезти Даню в Архангельск, исполнить его мечту.

– Я заранее сходил в школу, договорился с директором, учителями, – рассказывает Антон. – Там сразу согласились помочь. Мне даже не пришлось ничего объяснять. И когда Даня зашёл в класс на уроке рисования, я понял, что сюрприз удался. Ребята замерли, не поверили своим глазам. Но что началось потом! Побежали к нему, заобнимали. Данька был так счастлив. Надо было видеть, как у него светились глаза.

– Но гостевая семья – это всё‑таки не приёмная…

– Да. Возвращаться в детский дом было очень тяжело. Скажу честно, каждый раз расставались со слезами. Я, конечно, при нём держался. Но сердце разрывалось на части. И помню, как Даня спросил, могу ли я забрать его насовсем… К тому времени я уже понимал, что готов сделать этот шаг. Ходил на занятия в школу приёмных родителей. Начал оформлять опеку. Узнал, что таких семей, как наша, в Архангельске – по пальцам пересчитать. Одной руки хватит. И меня как‑то сразу предупредили, что «будет тяжеловато». Но, мол, с вашим характером – вы должны справиться.

– То есть с оформлением опеки всё‑таки были проблемы?

– Я скажу так, что на нашем пути к дому было немало разных людей, но хороших оказалось больше. И я очень благодарен за поддержку. В июне 2022 года я официально стал опекуном Дани. Отдельное большое спасибо уполномоченной по правам ребёнка Елене Владимировне Молчановой. Она в нас с Данькой поверила. Очень помогла. Сейчас у нас уже не опекунская, а приёмная семья. Но мы идём дальше – к усыновлению.

«Счастливый билет»

По словам Антона, отцовство изменило и его самого.

– На многие вещи я стал смотреть по-другому – через призму родительских отношений, – говорит он. – Кстати, я уже второй год председатель родительского комитета! У меня тёплые отношения с родителями нашего класса, с одноклассниками сына. Мне в школе как‑то в шутку сказали: «Ну Дане золотой билет с вами по жизни выпал». И мне с ним тоже – счастливый билет. Как он гордится мной, так и я им горжусь. Я делаю его лучше, а он – меня. Дополняем друг друга.

– Даня – заботливый сын?

– Он мой помощник. Я даже забыл, что такое кормить кота, – улыбается Антон. – Даня очень любит нашего Бэнди. И кот тоже сразу его принял. Даня внимателен к мелочам. Выйду на улицу без шапки, переживает: «Теплее одевайся». Мы вместе готовим, путешествуем, стараемся изучать новые и интересные места. Даня любознательный, очень способный. Дополнительно заинтересовался языками программирования. Поступил в Яндекс Лицей в этом году. Был серьёзный отбор, он справился со всеми заданиями.

В прошлом году начал ходить в бассейн. У Дани врождённый порок сердца. Когда он жил с мамой, неоднократно предлагали сделать операцию в центре Алмазова в Санкт-Петербурге. Но мама отказывалась. Как только нас пригласили, мы поехали незамедлительно. Сейчас уже всё хорошо.

Вот готовимся к празднику – 30 ноября у Дани день рождения. Это уже второй раз, когда будем поздравлять его всей семьёй. Раньше, по словам Дани, свой день рождения он не праздновал вообще. Подарков ему тоже практически не дарили. Сейчас, конечно, у него есть всё, что необходимо.

– И у него есть семья…

– Да, – кивает Антон. – Главное, что мы есть друг у друга.