Комбат из архангельской Мехколонны № 88

Это про таких как он когда-то была написана песня про монтажников-высотников, которые с высоты нам шлют привет. Практически весь свой трудовой путь Владимир Анатольевич Миронов провел на этой самой высоте. Даже когда было под 70 лет, он не отказывал себе в удовольствии забраться на опору ЛЭП. Правда, говорит с улыбкой, если по молодости взлетал на эти металлоконструкции, то теперь приходится взбираться, делая небольшие передышки, да и тяжелое оборудование молодые коллеги помогают поднимать.

Начинал свой путь электромонтера-линейщика Владимир Анатольевич в 1971 году 17-летним юнцом, а крайнюю на сегодняшний день вахту завершил в декабре 2022 года в возрасте 69 лет. Почему крайнюю, а не последнюю? Да просто, он пока не считает, что окончательно распрощался со своей любимой работой, и мечтает вернуться. И возраст его совсем не смущает: энергии, говорит, хоть отбавляй, знаний тоже, ну и чего дома сидеть. А ведь в августе 2023-го Комбат, такой позывной ему еще в начале карьеры придумали товарищи по работе, отпраздновал 70-летний юбилей.

— Почему Комбат? Ну, наверное, за мой командный голос, — смеется Владимир Анатольевич. – Как зайду в бытовку, как рявкну: «Бригада, подъем!» Тут уж все просыпались. Ну и на работе мне никакой рупор был не нужен — и так все слышали. Кстати, со знаменитой песней группы «Любэ» моя кликуха никак не связана. Они ведь первый раз исполнили песню «Комбат» в 1995 году, а меня Комбатом ребята назвали ещё в 1974-м. Ещё та, первая моя бригада: Вовка Нечаев, Гарик Романов, Коля Кругликов, Борис Пантелеевич Курышкин (самый старший, мы его звали Папа). Я с ними достаточно долго работал. Они все у меня на свадьбе гуляли в 1975 году. Вовка Нечаев свидетелем был. 

Работа на запони

— Представляешь, история деревни Кальи, в которой родился мой дед, где жили его деды и прадеды, насчитывает более 600 лет (первое упоминание в 1398 году — прим. авт.), — начинает свой рассказ Владимир Анатольевич Миронов. — Длиннющая, больше трех километров. Сейчас, правда, там никто постоянно не живет, только летом заезжают дачники, в их числе и моя тетка, которой 86 лет. Не так давно в деревне пожар был, так тушить некому было — сгорели в итоге 12 домов, две старые церкви и колокольня.

Дед, кстати, прожил долгую жизнь — до 89 лет. Рассказывал, что в Гражданскую воевал за белых, но потом пришел с повинной к красным. Пожалели, не расстреляли. По его словам, какой-то Хаджи-Мурат сказал ему: «Иди, живи, паши и сей, работай на земле.» Ну он и следовал этому наказу всю жизнь.

Сам я на свет появился в 1953 году в деревне Самойловская, ее сейчас и не найдешь на карте. Виноградовский район, почтовое отделение Моржегоры, более 200 километров от Архангельска. Однако, сколько себя помню, наша семья проживала в Карговино, леспромхозовском поселке на другом берегу Северной Двины. Там была запонь (запонь или запань — инженерное заградительное сооружение, представляющее собой огражденную плавучими конструкциями водную поверхность и используемое для задержания, придания нужного направления движения, хранения и сортировки леса в определенном месте реки — прим. авт.). Это сооружение, где ловили сплавляемый лес, обмеривали каждое дерево, высчитывали кубатуру, сортировали и везли на лесозаводы в сторону Архангельска. В те времена в области было 29 лесозаводов, сейчас, может, только два-три работающих осталось.

На этой запони в Карговино трудились мои родители. Я тоже сразу после получения аттестата о восьмилетнем образовании по этой же стезе пошел — устроился рабочим в фактурный отдел Двино-Важской сплавконторы, с окладом 70 рублей. Мне тогда и 16 лет не исполнилось. Почему сразу не поехал учиться? Помогать родителям кто-то же должен. В семье-то пятеро детей в то время было. Я второй ребенок и первый из мальчишек. Сестра, которая на год меня старше, к тому моменту уехала в Архангельск учиться на воспитателя.

Я матери и белье помогал стирать. Мы жили в 15 метрах от реки и прямо на берегу стоял котел, под ним разводили огонь, подогревали воду и стирали, а полоскали прямо в речке. Было у нас свое частное подворье, огород садили, коз держали, овец.

Свои первые деньги, кстати, я заработал еще будучи школьником. Летом работал на сенокосе. По 6 рублей за день можно было получить. По тем временам это были очень серьезные деньги для пацана. Правда, и потрудиться приходилось, чтобы их заработать. Уезжали на острова, вставали ни свет, ни заря, ворошили сено, чтобы оно сохло лучше, а после обеда начинали его грабить, метать стога.

«Здесь я в шапке с надписью „Моряк“. Рядом мама Анна Федоровна Миронова, у нее на руках младший брат Васенька, прямо за мной средний брат Саша, а наверху в шапке наша старшая сестра Люда. Позже в семье появился и пятый ребенок — сестренка Галя»

На сельского электрика

— Два года я в поселке отработал, потом хотел пойти учиться на шофера, — продолжает Владимир Анатольевич. — Но друг мой Колька, одноклассник, с которым мы вместе поехали, не прошел по здоровью — зрение подкачало. И тогда мы с ним летом 1970 года поступили в СПТУ № 2 в поселке Красноборск, что на юге Архангельской области — учились на электромонтеров, но мы в шутку тогда называли выбранную специальность «сельский электрик».

Жили в двухэтажном деревянном общежитии. В нем было очень холодно. Чтобы не замерзнуть зимой, мы собирались в одной комнате, а спали в одежде по двое-трое на одной кровати, укрываясь сразу несколькими одеялами. 10 месяцев там постигали секреты электромонтерского искусства. Не знаю кому как, но мне эта профессия как-то сразу понравилась. По столбам деревянным лазил как белка, а бегал между ними как заяц, даже не снимая монтерских когтей. Всегда и везде хотел быть первым, всех обогнать. Наш мастер говорил: «Вовка, из тебя хороший монтажник получится.» Как в воду глядел.

Училище я закончил с отличием и мне сразу присвоили 4-й разряд. Представляете! Люди годами работали, чтобы добиться такой квалификации, а тут 17-летний пацан.

После учебы нас всех, а это две группы, послали в Архангельск. Мехколонна № 88 треста «Севзапэлектросетьстрой» пригласила на работу сразу 30 молодых специалистов! Даже домой тогда не отпустили на побывку. Мы на теплоходе мимо моего поселка шли, а мои родственники стояли на берегу и нас приветствовали. Мама платочком махала. В Архангельске нас всех оформили на работу в мехколонну и отправили в Каргополь. Вот так я и оказался в электросетевом строительстве. Случилось это 13 июля 1971 года. Мне еще и 18 лет не было.

Электромонтеры-лесорубы

— В Каргополе наша работа никак не была связана с выбранной профессией — мы просто валили лес, — вспоминает Владимир Анатольевич. — Опоры уже стояли, для их установки ранее специально вырубали небольшие участки, мы же расчищали просеку для монтажников-высотников, которые шли следом за нами, и постоянно нас подгоняли. «Быстрей, быстрей!» Провод катала, как я потом узнал, бригада Владимира Ашаева. Я, когда первый раз увидел этих ребят, как-то сразу замечтал попасть к ним в компанию. Тогда даже представить не мог, что не пройдет и года, как мы с тезкой станем хорошими приятелями, что он станет моим первым и главным наставником в профессии электромонтера-линейщика, и что наше общение позже перерастет в многолетнюю дружбу. А тогда мы были совсем молодыми: мне — 17 лет, ему — 23.

В первый же день нашего пребывания в Каргополе мастер спросил: умеет ли кто пользоваться бензопилой «Дружба». Я поднял руку — дома, говорю, пилил дрова. «Хорошо, будешь бригадиром.» Вот так сразу! Впрочем, особых привилегий данное назначение мне не принесло, одни беспокойства. Товарищ я был не только активный и говорливый, но и очень ответственный. Все спать шли после работы, а я бензопилы чинил, цепи в леспромхоз отправлял, топоры точил. Там, в Каргополе, я себе топором ногу рубанул. Подлесок чистил, ну и промахнулся. Кровь увидел и сознание потерял. Пацан, что возьмешь! В поселок меня увезли в ветеринарную клинику, и местный Айболит мне ногу зашивал. Вот такое боевое крещение! Так карьера начиналась. Потом лежал несколько дней с этой порубленной ногой в доме, который мы нашей большой компанией (15 человек) снимали. Хозяйка меня подкармливала горемычного. Кстати, кушать всегда хотелось. Голодные были. Денег то не было — те подъемные, которые нам выдали при приеме на работу, мы на радостях, скажем так, сразу «проели». А к родителям обращаться за финансовой помощью стеснялись — там младших нужно было кормить и одевать. Наш мастер Владимир Пуня иногда выдавал нам немного деньжат — на хлеб. Так и жили.

Зато в сентябре, когда нам выдали зарплату 400 рублей, мы чувствовали себя королями. Я, когда домой на побывку приехал, всем родным подарки накупил.

В бригаду к монтажникам

— Следующей стала поездка в поселок Обозерский Плесецкого района, — рассказывает Владимир Анатольевич. — Туда мы ехали еще всем гуртом нашим ПТУшным, но после этой командировки, насколько я знаю, в профессии осталось всего несколько человек. Это была реальная проверка на выживание. Мало того, что нас опять привлекали к работам, никак не связанным с полученной в училище специальностью, так еще и условия проживания были хуже не придумаешь. Строили там электрическую подстанцию, и нас, вчерашних студентов, использовали как чернорабочих: подай-принеси, бери лопату-копай. Не такой мы представляли себе работу электрика. Дошло до того, что, когда умер местный сторож, нас послали копать ему могилу. Ночевали в вагончиках, которые совсем не держали тепло. Зимой приходилось спать в ватных штанах и телогрейках. В общем, не мудрено, что большинство моих однокурсников очень быстро разочаровались в профессии.

Я же, наоборот, именно в этой поездке нашел свое предназначение в жизни. Спасибо Владимиру Пуне, который курировал группу молодых специалистов, был нашим мастером. Именно он порекомендовал меня Владимиру Ашаеву. Тот специально приехал в Обозерский на смотрины. Вызвал меня в кабинет начальника участка по высоковольтной линии Евгения Борисовича Вавилова. Первый вопрос: «Высоты не боишься?» Ну я ему и рассказал, что в детстве не раз лазил на вышку, которая стояла в лесу недалеко от нашего поселка. Не знаю, для чего ее там поставили, но была она высоченная, до верхушек деревьев. А залазили мы, мальчишки, на нее, чтобы… плюнуть вниз. Долго летело (смеется). Никаких неприятных ощущений, связанных с высотой, у меня не было. Ашаев меня внимательно выслушал и говорит: «Хорошо, берем тебя в бригаду. Только вот разряд у тебя слишком высокий для такого юнца, поставлю третий. Согласен?» Конечно, согласен! Я, чтобы не спугнуть свалившееся на меня счастье, шелохнуться боялся. «Но смотри, — предупредил бригадир. — Если не потянешь, вернешься обратно на подстанцию.»

И все. Уже на следующий день я перешел в бригаду монтажников-высотников на линию электропередачи Обозерская — Кодино. Это было начало 1972 года. Первым поручением бригадира было собирать выброшенные изоляторы под опорами. Но очень скоро Ашаев предложил: «Наверх не хочешь?» А стояли бетонные опоры высотой 22 метра. Два раза повторять мне было не надо. Забираюсь на лазах до первой траверсы, а, чтобы подняться на вторую, нужно было на руках выход силой сделать. А навыка никакого, к тому же был в ватниках и телогрейке. Сделал несколько попыток — безрезультатно. А обратной дороги нет — внизу же старшие товарищи стоят, смотрят. Ну я тогда вернулся на нижнюю траверсу, скинул с себя телогрейку и уже налегке забрался-таки наверх… И вот с этого момента я, можно сказать, и стал своим в дружной команде монтажников. Месяца через три уже начал на спусках обходить ветеранов ашаевской бригады. Быстрее их делал работу. Меня бригадир стал одного отправлять на трассу. Брал монтерские лазы, шесть гасителей вибрации для провода, два для грозотроса и с собой это все тянул. А вокруг меня косачи да белые куропатки порхают! Перекладку проводов из раскаточных роликов в поддерживающие зажимы для провода («лодочки») делал самостоятельно. Один! В 18 лет! По пять-шесть опор за день перекладывал.

Мог на натяжную гирлянду изоляторов с траверсы просто лечь, чтобы зацепить скобу и такелаж. Никто в бригаде так не делал, обычно работали с трапов. А потом я еще научился без всякой приспособы ставить гасители вибрации — одна нога вниз, другая на изоляторе, и таким образом добирался. Опасно, конечно, но страховка же была — если б сорвался, то просто повис бы на поясе.

Четвертый разряд бригадир мне еще до армии вернул. А перед тем, как я ушел на срочную службу в Советскую армию, кадровичка наша предложила: «А давай я тебе пятый разряд поставлю.» Ну и поставила. Без приказов, распоряжений, просто за красивые глаза! Такой вот подарок!

1971 год. Подстанция Обозерская. Владимир Миронов со своим первым бригадиром, наставником, а позже и другом Владимиром Ашаевым

Напросился в армию

— В общем, так и работал в бригаде у Ашаева в поселке Кодино (Онежский район) до самой армии. Распорядок такой: утром рано, часов в пять, садились в электричку и ехали на работу. Выходили на ж/д остановке, ближайшей к месту выполнения работ, и шли пешком. И никаких вахтовок, потому что дорог там просто не существовало. Был у нас один трактор и много-много… лопат. Землю копали вручную. Кстати, именно там я познакомился с генеральным директором ООО «ЛЭМ» Александром Михайловичем Мураткиным. Он тоже еще совсем молодым был, приехал после техникума, и его отправили электромонтером-линейщиком в бригаду Ашаева. Мы с ним вместе на опоры лазили.

Зима-весна прошли, лето на дворе. По каким-то делам мы с Владимиром Ашаевым в Архангельск поехали. Он меня со своими друзьями познакомил, я у теток родных погостил. А потом решил в военкомат сходить. «А чего это вы мне повестку не присылаете? — говорю с наездом таким. — Мне, между прочем, уже 19 лет скоро.» И меня военком тут же отправляет… разгружать учебные мины. Просто машина пришла, а разгружать некому. А к осени дождался и повестки. Да, получается, что сам напросился. Хотя, в принципе, можно было спокойненько от мехколонны бронь выхлопотать, организация наша входила в число привилегированных. Но в то время в моем кругу как-то не принято было косить от армии. Владимир Ашаев тоже не отговаривал, хотя понимал, что на два года остается без молодого специалиста. Он сам срочную служил в Германии. Проводил на вокзале как сына родного. «Давай Вовка, служи! Не подведи!»

И поехал я в Мурманскую область — в боевую часть, которая находилась в 40 километрах от финской границы в поселке Аллакурти. Определили заряжающим орудия на танк Т-54. Танк был учебным, а это значит, практически каждый день выезд — и ночью, и днем. Сами и ремонтом техники занимались. Потом зампотех наш майор Реймер перевел меня в техотделение, где я и находился до конца службы. Демобилизовался механиком-водителем второго класса в звании сержанта.

Танкист Владимир Миронов

Трагедия под Вельском

— Приехал домой осенью 1974 года. Весь такой красивый — в военной форме, в «орденах-медалях», — с улыбкой говорит Владимир Анатольевич. — Владимир Ашаев меня при всем этом параде к начальнику мехколонны Виктору Ивановичу Германову повел. «Вот, — говорит, — это тот самый Миронов, о котором я вам рассказывал.» «Ну давай, дома особо не задерживайся, у нас тут работы очень много, » — сказал мне начальник. Хороший мужик был Виктор Иванович, серьёзный, деловой. Я его последний раз в 1997 году видел в Тосно, перед моей поездкой в Сибирь на прокладку оптоволокна. Иду, вдруг слышу: «Миронов, ты что ли?!» «Я, Виктор Иванович!» Постояли, поговорили. Рассказывал, что после архангельской мехколонны на Кубу работать ездил.

Ладно вернемся в 1974-й. Вместо положенного по закону отпуска (сколько он там?), я дома провел только три дня. Мать с отцом уговаривали подольше отдохнуть, но бригадир мой был неумолим. «Работать некому, срочно приезжай!» Ехать предстояло в село Шангалы Устьянского района, линию электропередачи до села Благовещенское тянуть, с переходом через реку Устья.

А после Шангалы нас послали строить линию 220 кВ Коноша — Вельск. На ней погиб Колька Веселков, молодой парень, примерно 25 лет от роду, из бригады Генки Круглова. Случилось вот что: когда начали подвешивать провода на пропущенную промежуточную опору, из земли вылезли деревянные сваи и вся конструкция рухнула на землю. Наверху были два монтажника. Коля Махно (это прозвище, фамилию не помню уже) ухитрился спрыгнуть перед самой землей и в итоге отделался легким испугом — ни одной царапины. Веселков стоял на траверсе и упал вместе с опорой. Парня сильно покалечило. Ребята положили его на щит трактора-трелевочника и довезли до машины, но по дороге до больницы он умер. Словами не передать, какой шок мы тогда все испытали. Мы ведь все готовились на Колькиной свадьбе погулять, до нее 9 дней оставалось. Он нам всем пригласительные уже вручил. Причем, по специальности Коля Веселков был трактористом, но всегда рвался наверх, хотел быть монтажником. Мы подшучивали над ним: «Ну зачем тебе это надо? Тут на земле сделал по-быстрому все дела и сиди себе в теплой кабине трактора, отдыхай.» «А я хочу наверх, » — всегда серьезно отвечал он. Такая вот судьба!

Как потом выяснилось, деревянные сваи, которые служили фундаментом для оттяжек, удерживающих промежуточную опору (металлическая стойка с пятью оттяжками) в вертикальном положении, были забиты не полностью — дошли в болоте до непроходимого грунта и попросту обрубили (укоротили) сваи вместо переноса их на другое место. Соответственно, выдергивающую нагрузку такая «укороченная» свая воспринимала меньше необходимой. Да еще и начали подвешивать эту опору без отводного блока, тем самым дав боковую нагрузку, а промежуточные опоры на такие нагрузки не рассчитаны. По результатам проверки кого-то наказали, кого-то даже осудили. Но погибшего-то не вернешь.

На личном фронте

— Тем же летом 1974-го я познакомился со своей будущей женой Татьяной. Она жила с родителями в поселке Коноша и работала на подстанции дежурной. Я в тот день по просьбе нашего водителя отгонял туда на стоянку нашу бригадную машину. И метров за двести до подстанции увидел девушку, предложил подвести. Потом встретились с ней в клубе, она пригласила меня на белый танец. Ну и завертелось.

Свадьбу праздновали в моей деревне. Приехали в сельсовет на грузовой машине: мы с невестой в кабине, гости — в кузове. Потом вернулись в Коношу. В ноябре 1976 года у нас родилась дочка Наташа, а в феврале 1977-го нам дали ордер на новую двухкомнатную квартиру в Архангельске! Спасибо начальнику мехколонны Виктору Ивановичу Германову, посодействовал. Я был счастлив! Представляете: мне всего 23 года, а у меня уже и престижная работа, и любимая жена, и дочь-красавица, да еще и квартира почти в центре Архангельска!

Помню, как приехали в Архангельск из поселка. Дочке примерно полгода было. Посадили ее на голый пол в совершенно пустой квартире. Потом еще какое-то время кушали на импровизированном столе из чемоданов, а спали на ватном матрасе на полу. Причем, денег было много, но купить на них что-то хорошее было проблематично. Все по блату. Такое время. Но постепенно обустроились и в итоге прожили в этой квартире 17 лет. Там в 1984 году у нас вторая дочка родилась, Маша.

Колония в Пуксоозере

— Перевез жену и дочь в Архангельск, а сам отправился… в исправительные учреждения, — смеется Владимир Анатольевич. — Да-да, самые настоящие. Мы тогда строили линию электропередачи в Плесецком районе рядом с поселком Пуксоозеро. Этот населенный пункт когда-то называли неофициальной столицей уголовно-исправительной системы Архангельской области — там находилось больше десятка так называемых зон. Здесь нам часто в помощь местных сидельцев давали. Как-то прислали женщин заключенных. С охраной, с овчаркой — всё как положено. Не самые приятные тетечки, скажу я вам. Грубые, какие-то замученные, голоса прокуренные. «Братишка, дай покурить, » — просили. Ещё чай постоянно требовали. У нас тогда барабан с грозотросом сломался. Ну мы с помощью крана его подвесили и начали потихоньку разматывать. А наши помощницы вручную наматывали грозотрос на новый пустой барабан, поставленный на козлы. Случались у нас там конфликты с местными авторитетами. Один, помню, на меня с ломом бросался. В общем, условия для работы были те еще.

Там же был случай, когда мы наш единственный трактор загнали в болото недалеко от железной дороги, а вытащить его было просто нечем. Остановил тепловоз. Говорю машинисту: «Друг, выручай! У тебя тут 100 тонн не меньше, а у меня трактор тонн 17, ты его как щепку выдернешь.» «Цепляй!» — говорит. Ну мы длинным тросом зацепили и выдернули. До сих пор с большой благодарностью вспоминаю этого человека. Он ведь нас, по сути, от большого простоя спас. Ну где, там в глуши, я бы нашел еще один трактор? А без техники работа просто бы встала.

Награждение знаком «Победитель социалистического соревнования» в 1976 году

«Фото со строительства линии электропередачи Паленьга — Глубокое в Архангельской области. Год 1975 или 1976. В нижнем ряду Ворошилов, Миронов и Махно (вот не помню его фамилию, только прозвище), над нами Генка Круглов и Мамонов. Остальных не помню — скорей всего, они не из нашей организации…»

Плечом к плечу с европейцами

— Затем отправили нас с ребятами в Карелию, в Костомукшу, — продолжает рассказ Владимир Анатольевич. — Там финны строили горно-обогатительный комбинат, и нам нужно было срочно провести двухцепную линию электропередачи 110 кВ. Мы там знатно потрудились. Днем смену отработаем, поужинаем, и снова на участок. В ту пору главный инженер треста «Севзапэлектросетьстрой» Владимир Тихонович Жидков (будущий генеральный директор треста) на своем УАЗике нам изоляторы привозил. Награда, правда, тоже была вполне приличная — получили, помню, за месяц по две с лишним тысячи советских рублей. Это тогда, когда зарплата у большей части наших соотечественников на фабриках и заводах до 200 не дотягивала.

А еще там, в Карелии, посмотрели как финны работают. Мы в сравнении с ними были как негры на плантациях — голые люди, работающие голыми руками. У них там каждый землекоп на машине приезжал к месту работы, выходил в костюмчике цивильном, переодевался в фирменную рабочую одежду. Мы же — кто в чем, кто-то в откровенном рванье. На финский строительный городок любо-дорого посмотреть — цивилизация. А мы в видавших виды вагончиках на двухъярусных кроватях спали.

У финнов автокраны были японские стотонные. С их помощью опоры линии электропередачи, которая шла вдоль автотрассы, они могли прямо с асфальта подавать. Мы такой чудо-техники в то время и не видали. У нас свое чудо было — возивший нас на объект автомобиль «Урал». В кузове лавочки деревянные, крыши нет… Финны очень удивлялись, как мы так ездим.

Ну и подход у финнов к дарам природы был очень рачительным. Осушают озеро — всю рыбу, которая там обитала, вывозят. Лес на трассе пилят, так ни одной щепки не оставят. А мы? Сколько мы хорошего леса на своих участках просто закопали в землю, никакому счету не поддается.

Награждение почетной грамотой в 1977 году

В топях Плесецкого района

— Потом строили электрическую подстанцию и линию электропередачи 220 кВ Архангельская ТЭЦ — Новодвинск. Далее отправились в поселок Савинский Плесецкого района. Там одна линия электропередачи к тому моменту была проведена. Мы вторую строили — 220 кВ. Очень сложная, длинная, рельеф тяжелый, болота непроходимые. Бревна для лежневки на ГТ-Т (гусеничный транспортер-тягач) возили. Напилишь вручную этих «болванов» по длине трактора, привезешь, вывалишь и потом на это место загоняешь сваебой. А он у нас был самый простой: молот поднимался на высоту с помощью лебедки, потом лебедку отключали, и эта тяжелая махина просто падала на сваю всем своим весом. Работенка, скажу та еще — долго и муторно. Но по-другому тяжелую технику туда никак не загонишь. Там торф сплошной — метров шесть, наверное, в глубину. Дерево, кстати, в болоте, как утверждают специалисты, не гниет сотни лет. Опоры на этих сваях до сих пор стоят, хотя уже почти полвека прошло. Потом завозили металлоконструкции опор на ГТ-Т пакетами и собирали опоры, а ставили их вертолетом. Прилетал Ми-8, брал собранную и подготовленную к установке опору за верхушку, поднимал, а мы по-быстрому закрепляли на ней оттяжки, с помощью которых разворачивали поднятую вертолетом опору в правильное положение.

Переход через Северную Двину в Трепузово

— Вот смотри, на этом грозотросе у нас расплелась жила (порвалась одна из прядей), и я туда «плавал», — Владимир Анатольевич показывает на самый верх 106-метровой опоры на переходе через Северную Двину в районе деревни Трепузово. – Нужно было наложить проволочный бандаж на грозотрос для предотвращения распускания поврежденной жилы. Люльку делать не стали. Один пояс я на себя надел, на другой сел, рядом балансирный ролик — пристегнулся к грозотросу и «поплыл». Метров на 150, наверное, выходил на одном ролике и потом еще обратно вернулся. Непростое дело: туда как бы вниз едешь (к центру пролета провод провисает и находится значительно ниже, чем на опоре) и постоянно руками приходится тормозить, а обратно уже вверх тащишь себя с помощью силы рук.

Конструкция стальных тросов

Это был мой первый такой серьезный переход через большую реку в качестве бригадира. Монтажом провода на линии занималась бригада Виктора Аксенова, а я у него в бригаде замом считался. Потом Витю отодвинули, посчитав, что он не справился со сроками строительства. Хотя я считаю, что виноватых там много было, а нашего бригадира просто крайним сделали. Руководить процессом в итоге назначили меня. Случилось это летом 1978 года. Длина пролета здесь почти полтора километра. Обычно такие длинные переходы через реку зимой делают — по крепкому льду, но здесь из-за сдвинутых сроков пришлось работать в теплое время. Длины провода нам, естественно, не хватало и на середине Северной Двины пришлось ставить баржу-плавкран. Места от опоры до края воды было не очень много, поэтому провод с барабана раскатывали на берегу и укладывали галсами (змейкой), потом цепляли конец провода за катер, и он уже до баржи его тянул. Делать все это необходимо крайне аккуратно: катер — это ведь не трактор, совсем медленно ехать не может и остановить его резко по команде проблематично. Так что один из монтажников на берегу постоянно следил, чтобы провод правильно уходил, без рывков и задержек. На барже с помощью электрической лебедки провода, доставленные с обоих берегов, натягивали, соединяли при помощи специальных прессуемых зажимов. Спрессуем два провода между собой посередине реки и закрепляем их на анкерных опорах. Причем, не было у нас тогда ни клиновых зажимов, ни раскаточных роликов, ни других приспособлений, привычных для нынешних монтажников.

Мне пришлось с трелевок ТДТ-55 и ТТ-4 снять ролики и ими пользоваться. Технологий особых не было. Все приходилось додумывать буквально на ходу. Визировал (выставлял величину провисания провода между двумя опорами — прим. авт.) я по одному проводу, а поднимал для закрепления на опоре сразу обе фазы, и все получилось лучше не придумаешь. Правда, когда начали первую фазу закреплять на опоре, у нас лопнул трос между бульдозерами (Т-130), которые в связке натягивали провод с необходимым усилием, и третий трактор, принимавший участие в процессе Т-180, как утюг понесло по земле, по песку, а он ведь 15 тонн весом. Вот такое тяжение было. Что делать? Взял новые тросы, сложил их вдвойне, завязал узлы «восьмеркой», закрепил на технике. Сработало.

Провода наши до сих пор висят — 45 лет в этом году. Правда, однажды, где-то в начале 90-х, нам ремонтировать их пришлось, но то не наша вина. Шел по реке плавкран с поднятой стрелой и закоротил две нижние фазы. Жил по семь-восемь порвались в каждой. Делали уже зимой почти, так что особых проблем не было. Опускали провод прямо на лед.

Даже не знаю, как к нашим тогдашним придумкам нынешние инспектора по технике безопасности отнеслись бы — заторкали бы, наверное. А что поделаешь? Ну не было соответствующего оборудования. Вот, к примеру, монтажники ленинградской Мехколонны № 6 в то время на четырехрольных телегах по проводам ездили, а мы, чтобы распорки ставить, брали доску и два ролика балансирных обыкновенных, все распорки промежуточные, а их, наверное, штук 50, были привязаны к этой импровизированной люльке на проволоку.

В настоящее время для установки дистанционных распорок применяются специальные сертифицированные инспекционные тележки.

Утром на одну опору залазили и только к вечеру приплывали на другую. Целый день, получается, над землей. Сначала то хорошо — вниз едешь, а потом то вверх карабкаешься на руках, подтянешься несколько раз, провод подмышкой зажмешь, отдохнешь чуток и дальше.

Финн Копаннен, прораб из Мехколонны № 6, приезжал к нам. Легендарная личность. Говорят, во время Великой Отечественной войны он участвовал в прокладке электрической линии по Ладожскому озеру. Нам помогал и фундаменты устанавливать, и опоры ставить. «Какие у вас бригадиры молодые, и такие молодцы!» — не раз повторял он. На сборке и установке, кстати, бригадиром был Владимир Алексеевич Сажинов. Старше меня лет на пять. Очень грамотный, умный специалист. Мы с ним в одном доме жили.

Вот эту опору 106-метровую, возле Трепузово, Копаннен и Сажинов ставили, применяя мощный полиспастище, который состоял из трех монтажных блоков, каждый грузоподъемностью тонн на сто, наверное, рассчитан и стального троса диаметром 22 миллиметра. Один конец полиспаста закреплен на падающей стреле. Другой шел к весьма оригинальной конструкции: от закопанного якоря из пучка толстых стволов деревьев был выведен трос на 30 с лишним миллиметров и к нему прикрепили тот самый полиспаст. ППР (проект производства работ) у нас был, его в Ленинграде инженеры писали, однако не всегда была возможность применить его на месте — просто у нас не было многих прописанных там инструментов и расходных материалов. Вот и выкручивались, кто как мог.

Мы, помню, через реку Пинега еще один серьезный переход делали, и моя бригада там опору ставила металлическую ПОМ-330 с двумя подставками 56 метров высотой. В распоряжении только трактор и трелевка. Понимаем, что двигатель трактора не тянет, мощности не хватает. И тогда Витька Витязев, был у нас такой тракторист бесподобный, глушит трактор и на пускаче поднимает эту опору. Оказывается, на пускаче усилие больше получается, чем через дизельный двигатель. Фантастика! Вот это профессионализм! Нам тогда иной раз приходилось крепко думать прежде, чем что-то сделать.

А ещё в то время мне посчастливилось познакомиться с легендарным бригадиром, орденоносцем Петром Кузьмичом Мацюрой. Мы в Ленинград ездили на учебу, и он нам показывал переход через Неву. Ему уже тогда было больше 50 лет и я, помню, был поражен, как он в таком возрасте с легкостью залазит на высокие опоры. Потом, через много лет, мы с ним встретились на базе в Санкт-Петербурге на сортировке, он отпускал нам материалы. Ему уже больше 80 лет было, а он все еще работал. Такой живчик всегда — в коллективе его любили и уважали.

Награждение званием «Ударник коммунистического труда» в 1980 году

Происшествия в Мурмашах

— В начале 1980-х мы ездили в Мурманскую область в поселок Мурмаши, — продолжает Владимир Анатольевич. – Работали там ударными темпами и за месяц построили 11 километров ЛЭП 330 кВ. Но для моей бригады эта поездка оказалась очень неудачной — сразу два неприятных случая, которые закончились травмами работников.

В первом случае мы делали в общем-то привычную работу. Нужно было прижать грозотрос к земле, опрессовать его и закрепить на промежуточной и анкерной опорах. Держали вчетвером. Когда всё закончили, я дал команду отпускать… Трое отпустили, а Толя Воронин по какой-то причине не успел, ну и поплыл в воздух. Сначала его качнуло метров на пять, второй раз уже метров на десять, дальше еще выше. Мы уже хотели лезть на промежуточную опору, чтобы дать ему веревку и потом подтянуть к земле, но не успели. Руки у него слабые оказались, к тому же он в перчатках был. В общем, рухнул Толя с 20-метровой высоты на камни — сломал ногу и таз повредил. Над нами вертолет из Мехколонны № 27 летал. Чтобы его привлечь, разожгли три костра, потом залезли на опору, махалителогрейкой. На вертолете всего переломанного Анатолия увезли в больницу в город Кола под Мурманском. Мы его там навещали. К счастью, он сумел восстановиться. Потом на автомобиле возил начальника мехколонны. Он, кстати, и у нас водителем работал на «Урале». Но тогда четкого разделения труда в бригаде не было, и все водители кроме своих прямых обязанностей всегда помогали монтажникам. И еще: в тот день я, как чувствовал, хотел оставить Толю на хозработах, предложил ему не идти на трассу, остаться в лагере и суп варить. Но он почему-то заупрямился…

Меня после этого происшествия сняли с бригадирства и перевели в звеньевые на три месяца. Приходил милиционер, спрашивал, что да как. Может, интересовался, я тихо скомандовал и пострадавший не услышал. Ну как не слышал, у меня же голос, как у Левитана. Как гаркну, звери в лесу разбегаются.

Увы, но наши беды в той командировке не закончились. Недели через три упала опора с тремя пацанами. А началось с того, что при доставке металлоконструкций опоры на место производства работ при помощи вертолета два поясных уголка опоры были сильно повреждены из-за того, что вертолет по ошибке раньше положенного открыл прицепное устройство, к которому крепились грузы, когда те еще не полностью достигли земли. Но в условиях аврала её все равно поставили. Перед началом монтажа я несколько раз обращался к начальнику участка и прорабам: «Дайте нам сварочный аппарат и куски металла, мы сделаем вставки и восстановим опору.» Но безрезультатно. Вместо этого: «Давай, давай, план горит!»

Начали в итоге, как есть. Работы по монтажу проводов шли полным ходом. На траверсе и на теле металлической опоры были закреплены монтажные блоки. Провод отвизировали, начали делать перекладку в поддерживающие зажимы. Один человек сидел на проводе, другой подготавливал место крепления на опоре к монтажу провода второй фазы, а третий носил такелаж по траверсе, помогал. И в этот момент именно те два проблемных уголка подвернулись, и опора начала на оттяжках складываться. Падала не резко, а как бы скручивалась, потихоньку заваливаясь. Это, возможно, и уберегло ребят от более сильных неприятностей. Один из монтажников упал с высоты и получил сотрясение мозга. Второй сумел сгруппироваться и спрыгнуть в сторону прямо перед землей. Ваньке Лукину, можно сказать, повезло, он попал в аккурат под опору, но свалился в колею трактора, и отделался переломом ключицы.

Когда опора завалилась, я транспозицию делал на некотором удалении, и вижу, провода заиграли. Сразу понял — что-то случилось. Приехал, и, когда увидел, что все живы, сел на землю и заплакал. Второй несчастный случай меньше чем за месяц. С первым еще не все утряслось и опять… Вот она, постоянная гонка за планом! Мы же просили… По уму, мы к этой опоре и подходить не должны были по технике безопасности.

С прицелом на 750 кВ

— Потом Лодейное поле в Ленинградской области было, там Валера Бадин опоры ставил. В одном вагончике мы с ним жили. Тоже без происшествий не обошлось. Петя Иванченко на установщике опор КВЛ-12 шел по трассе, лапы складывать не стал, ну и замкнули линию 110 кВ — пришлось ремонтировать.

Там бетонные 26-метровые опоры ставили. Сначала от деревни Яровщина до села Алеховщина автокран на базе КРАЗа за собой тащили — по пням и косогорам. Потом уже КВЛ-12 пригнали, попроще стало. Недавно ездил в Санкт-Петербург, специально прокатился посмотреть на эти опоры: стоят родимые! А куда они денутся? Их же Валера Бадин ставил… Ну, конечно, под моим чутким руководством (смеется).

После Лодейного поля нас в 1986 году отправили в город Удомля в Тверской области. Там мы впервые столкнулись с линией электропередачи на 750 кВ, которая шла от Калининской атомной электростанции. Опыта строительства таких сложных объектов у нас не было никакого. Представьте, 15 проводов (3 фазы по 5 проводов в каждой) и все алюминиевые. Их все надо было раскатить по земле, закрепить на анкерной опоре с одной стороны, а затем натянуть и закрепить на анкерной опоре с другой стороны. А промежуточные опоры тоже, кстати, непривычные для нас в то время — П-образные, на оттяжках, с двумя тросостойками. У грозотроса, получается, расщепленная фаза, а, значит, и там нужно было распорки ставить.

Опора ПП750-1 с расщепленной фазой грозотроса

Я тогда говорил и сейчас могу повторить. При той технической обеспеченности нашей Мехколонны № 88 мы просто не были готовы строить такую серьезную ЛЭП. Не буду раскрывать всех нюансов — сложности возникали у нас почти на каждом этапе. Приходилось все придумывать на месте, как-то изворачиваться. Кстати, специалистом по таким линиям я себя почувствовал только спустя много лет, в начале 2000-х, когда снова попал в Удомлю — разъяснил и показал нам как строить линии классом напряжения 750 кВ Николай Константинович Воронов из санкт-петербургской Мехколонны № 6.

Владимир Миронов на строительстве ВЛ 750 кВ в Удомле

Чуть не забыл, в 1986 году мы с ребятами ездили в московскую Мехколонну № 33, вроде как уму разуму набираться перед серьезной работой на ВЛ 750 кВ. Там был такой бригадир Булкин. Он сначала нам предложил арматуру собирать. Я говорю: «Ну это как-то уж совсем низко для нас». Он: «Тогда катай грозотрос после нас». «Да легко!» — говорю. Булкину, кстати, понравилось, как мы делали — хвалил.

А с Удомли нас перебросили в Коми АССР на линию электропередачи Микунь — Коряжма. Серьезная работа. Много бригад там было задействовано. Здесь я с ребятами переход строил через реку Вычегду. Жили в Яринске. Примечательно, что там на барабанах у нас какое-то время стоял Валерий Рудольфович Добровольский, в ту пору начальник Мехколонны № 88. Получилось так, что в разговоре с ним я пожаловался, что рабочих рук не хватает. И он без лишних вопросов встал к барабанам и какое-то время помогал нам раскатывать провод.

Как корабли заходят в гавань

— А в 1984 году я запускал в гавань Архангельска барк «Седов», — продолжает Владимир Анатольевич. – Праздновали тогда 400-летие нашего города. Провода на переходе в районе двинского рукава у Лесозавода № 14 были ниже, чем мачты парусника, которые возвышаются на 55 метров от уровня воды. Пришлось опускать провода в воду, а потом, когда барк вышел из гавани, ставить их на место. Механизм такой: линию обесточивают, мы приезжаем, на одной из переходных опор провод перекладываем из ПГН (глухих зажимов) в раскаточный ролик. Дальше на ближайшей анкерной опоре рассоединяем провода в шлейфах и аккуратно спускаем провод, в итоге он ложится на дно русла. После завершения торжеств, когда барк уходит, делаем всё в обратном порядке: подтягиваем провод, соединяем шлейфа на анкере, на переходной опоре обратную перекладку провода из ролика в глухой зажим на место и всё.

Кстати, я данную операцию два раза проворачивал. Второй раз меня попросили помочь электросетевикам летом 2015 года. Тогда в гавань Архангельска сначала зашел самый быстроходный парусник в мире фрегат «Мир», а спустя несколько дней другой знаменитый парусник — барк «Крузенштерн».

Ловушки для провода

— В 1991 году я сломал позвоночник, — продолжает Владимир Анатольевич. — Не буду вдаваться в подробности. Скажу лишь, что при погрузке роликов, один чересчур нервный товарищ толкнул меня на борт, и я с кузова на голый лед слетел… Компрессионный перелом. Почти год потом в гипсе ходил, не работал. За меня в бригаде Сергей Мышов оставался. Представьте, с моей энергией и весь загипсованный! Очень тяжко было. Тут тебе и животик сразу начал появляться. Как сняли гипс сразу начал какие-то упражнения делать, корсет носил.

А виновника всех этих моих страданий я простил. Приходили милиционеры, всё расспрашивали, но я не стал заявление писать. Когда-то бабка Ульяна, мать моего отца мне говорила: «Научись, Вовка, прощать. Даже врагов своих. Пусть их Бог накажет, а не ты. И никогда не желай людям зла.» С этим наказом и живу.

Когда вышел с больничного, мне Лев Алексеевич Тарасевич, начальник Мехколонны № 88, предложил мастером поработать. Я, посоветовавшись с супругой, вежливо отказался. Чувствую, говорю, себя нормально, потихоньку восстановлюсь. Вернулся в бригаду. А на дворе начало 90-х, самые трудные, считаю, годы за все время моей карьеры электросетевого строителя. Работы практически не было, всё время ездили на помощь кому-то. Зарплаты мизерные, в магазинах пусто.

Из этого периода разве что поездка в Порхов Псковской области вспоминается. Там мы достаточно долго работали, линию электропередачи 330 кВ строили от местной ГРЭС. Там всё по-взрослому: базу свою поставили, вагончики привезли, все бытовые помещения построили. Точно помню, что там мы в президентских выборах участвовали, когда Бориса Николаевич Ельцина на второй срок выбрали. Получается, что в 1996 году еще в Порхове находились. Городок небольшой, старинный. Мы много в самом населенном пункте трудились. Проблем хватало. В одном месте нам через линию 10 кВ никак не давали перейти — не гасят (не дают отключение пересекаемой линии электропередачи — прим. авт.) и всё тут. А строить надо — у нас тоже план, и за простой деньги ведь не платят. Решили делать переход без отключения. Нашли толстые большие стволы деревьев, из них стойки поставили выше опор «десятки» метра на два, затем траверсы деревянные подцепили. Прямо над этой линией соорудили как бы сетку из жердей. Сначала веревку протянул, потом жерди положили. Хорошая защита получилась. Поверху провод покатили, поданкировали, перекладку сделали. Всё. С тех пор я перестал бояться не отключенных линий на 10 и 35 кВ — технология их прохождения была отработана. Помню, в Иркутской области тянули оптоволокно возле птицефабрики, и выключить линию ну никак нельзя было — там же цыплятки выводятся, чуть температуру опустишь, и пиши пропало. Ставили ловушки и один раз это очень помогло: старый грозотрос, который мы снимали, лопнул и… упал бы прямо на 35-ку, но угодил в ловушку. Если бы защиты не было, то последствия даже трудно представить.

Пример устройства защиты проводов пересекаемой линии электропередачи

Кстати, габарит от проводов той же «десятки» до наших (напряжением 220 или 330 кВ) должен быть 4-5 метров, а если делаем переход через асфальтированную дорогу, то 7-8 метров.

Награждение Почетной грамотой Министерства энергетики и электрификации СССР в 1989 году

Оптико-волоконная линия в Сибири

— Из родной Мехколонны № 88 я ушел летом 1997 года, — вспоминает Владимир Анатольевич. — Причина самая что ни на есть уважительная. Предложили поехать в Сибирь на большой проект по прокладке трансконтинентальной оптоволоконной линии связи «Восток-Запад», для этого нужно было перевестись в другое подразделение треста «Севзапэлектросетьстрой». Первым из нашей бригады на учебу по новому для нас направлению отправился Валера Бадин. Вместе с ребятами из Мехколонны № 6 он в Санкт-Петербурге обучался, потом вместе с немцами практиковался где-то в Ленинградской области. Хорошо, кстати, себя проявил, его бригадиром назначили. А спустя какое-то время начальник мехколонны Лев Алексеевич Тарасевич вызывает меня: «На волокно поедешь?» Ну, конечно, поеду! С работой тогда во всех подразделениях треста «Севзапэлектросетьстрой» было очень туго, зарплаты небольшие, да и те задерживали. А тут большой интересный проект с хорошим бюджетом. На учебные курсы в Санкт-Петербург мы втроем отправились — я, Александр Есликов и Яков Мулярчик. Специально обученные люди рассказывали нам всё об оптическом волокне, что с ним можно делать, чего нельзя. Показывали, как работать динамометрическими ключами и ещё много что. Мы даже искусственное дыхание «рот в рот» на манекене изучали. По всем предметам, как положено, экзамены сдавали.

Сентябрь 2023 года. Встреча через много лет! Владимир Миронов с Яковом Мулярчиком

Потом я на время вернулся в Архангельск, а волоконщики первой волны, назовем их так, к тому моменту в Сибири, в Тайшетском районе Иркутской области уже первые протяжки делали. Меня и еще несколько человек отправили в качестве дополнительного десанта. В аэропорту Иркутска меня встретили, начальник строительного участка Сергей Тарасевич за мной машину выслал. Уехал, получается, от одного Тарасевича, Льва Алексеевича, под начало другого Тарасевича, Сергея Николаевича. Городок наш строительный стоял в селе Хайта Усольского района Иркутской области. Там много местных ребят было, и механизаторов, и линейщиков — их нам на подмогу прислали. Они выполняли перекладку грозотроса из поддерживающих зажимов в раскаточные ролики, полностью подготавливали пятикилометровые пролеты для протяжки оптического кабеля, встроенного в грозотрос. Потом местные шли дальше, а мы выполняли протяжку оптического кабеля. Супервайзеры, как нас тогда называли. Белые люди (улыбается).

Я в основном на верхах работал, Миша Дудченко был у меня на тормозной машинке, Валера Бричкин — на натяжной. Работа, вот честно скажу, была в радость. Тянули в сторону Иркутска по действующей линии 110 кВ. Она слабенькая, конечно, была, но очень удобная для прокладки по ней волоконно-оптического кабеля. Зарплаты были весьма большие, особенно после нашего тотального безденежья в предыдущие несколько лет.

Ну и качество работ было на высоте. Ревизоры Ростехнадзора и представители поставщика волоконно-оптического кабеля не раз к нам приезжали с проверкой. Мы впервые работали с оптоволокном и, естественно, какие-то огрехи были. Но они исправлялись самым радикальным образом. Помню, однажды Саша Цыганов, который был замом у Валеры Бадина, ставил ролик, и три жилки на волокне порвались. Я предложил слазить наверх и наложить бандаж на поврежденное место — делов-то. Но Сергей Николаевич Тарасевич распорядился убрать всю старую протяжку и заменить её новым кабелем. А это, надо сказать, очень трудозатратный процесс, учитывая гористый рельеф в том месте. Вот так работали, на совесть.

Три года мы на этом проекте трудились. Побывали за это время и в Бурятии, и в Забайкалье, и Амурской области. Последние отрезки оптоволокна я с товарищами в Чите прокладывал — и по трамвайным опорам кабель вели, и даже по подземным канализационным каналам (к домам выводили). Там нами уже Владимир Ашаев руководил.

1997 год. В строительном городке в поселке Хайта Усольского района Иркутской области. Прокладка волоконно-оптической линии связи (ВОЛС) в Сибири.

1998 год. Прокладке ВОЛС в Сибири. Владимир Миронов на опоре ЛЭП в Слюдянке (Иркутская область)

1999 год. Дружная команда электромонтеров-линейщиков треста «Севзапэлектросетьстрой» в Амурской области на переходе через реку Зею. Второй ряд (слева направо): Анатолий Ковбас, Юрий Соколов, Алексей Майоров, Алексей Няников, Олег Кузнецов, Владимир Солодуха, Николай Воронов, Владимир Дзыгалюк, Александр Булыгин. Первый ряд (слева направо): Юрий Запорожцев, Андрей Астафуров, Александр Пиун, Варфоломеев (не помню имя), Александр (не помню фамилию), Владимир Ашаев, Владимир Миронов.

1999 год. Владимир Миронов с Юрием Запорожцевым и Александром Булыгиным на переходе через Зею

Со спиннингом в Ташкенте

— После сибирской эпопеи у меня была увлекательная поездка в Ташкент — в 2000-м где-то под осень, — продолжает Владимир Анатольевич. — Нужен был человек, который бы помог нашим узбекским товарищам сделать переход волоконно-оптической линии через быстротечную речку Чирчик. Представитель производителя работ обратился к моим московским товарищам, а они порекомендовали меня. Утрясли все формальности с руководством треста «Севзапэлектросетьстрой» и вместе с москвичом Александром Михайловичем (фамилию уже не помню), который был одновременно и моим руководителем, и моим покровителем в этой командировке, отправились в столицу дружественного Узбекистана.

Я набрал с собой специальных зажимов-чулков, оплеток (спиральных зажимов), взял инструмент, который был мне нужен. При посадке в самолет представитель аэропорта поинтересовался: «Вы что там пулемет везете, что ли? Столько железа.» Ну я объяснил, что всё это рабочее оборудование. Они там всё тщательно просмотрели, не нашли ничего противозаконного и забрали мою сумку в багаж. Был еще один инцидент, но это когда я уже вылетал из Ташкента. Обнаружилось, что мой паспорт просроченный. Действительно, я свое 45-летие отпраздновал еще в Хайте, но вот поменять паспорт забыл. Какое-то время этого никто не замечал, а тут при выезде из Узбекистана попался-таки глазастый охранник. Уж не знаю в какую сумму вылилась Александру Михайловичу моя забывчивость, но ему удалось замять эту неприятную историю. Мне выдали какую-то справку, и по ней я вернулся на Родину.

Теперь, что касается работы. Волоконно-оптическую линию узбекские коллеги протянули самостоятельно. Причем, кабель спрятали под землей в трубах, и он был уже подведен к водной преграде. Концы длинные оставили — по бухте оптоволокна висело с каждой из сторон. Моя задача была перекинуть его по верху через небольшую, но очень быстротечную речку Чирчик. Опоры уже стояли по обе стороны от водной преграды. Опоры небольшие такие, по-моему, 35 кВ, наверное, без тросостоек. Что я придумал? Попросил купить обычный спиннинг с катушкой, привязал к леске железную гайку и забросил её на другой берег. На том берегу местный ташкентский связист, приставленный ко мне в качестве помощника, подцепил к леске шнур капроновый, перетянув который, я уже им притащил 9-миллиметровый металлический трос, чтобы потом при помощи него оптоволоконный кабель протягивать. Кое-как, кстати, этот трос из воды выдрал — там же мало того, что течение мощное, так еще и камни, он цеплялся. К счастью, не порвался. Протянули его на всю длину пролета над рекой, а это метров 150, наверное. Потом сварили соединительную муфту на опоре. Для протяжки оптоволоконного кабеля был «Урал», выделенный мне в качестве средства передвижения, а на отводной блок я поставил местный трактор «Беларусь». В качестве тормозного механизма — гусеничный трактор ДТ-74, взятый у местных колхозников.

Руководил всем этим «оркестром» по рации. Протянем кабель какое-то расстояние, остановлю, поставлю рабочую оплетку (спиральный зажим), перецепляюсь и дальше по новой тяну. Так и перетянул, закрепил на одной анкерной опоре, потом тем же трактором натянул и закрепил на второй анкерной опоре, без всяких трапов и гасители вибрации поставил. Переехал на другую сторону, отрегулировал стрелу провеса, отвизировал. Вот так как-то. Потом уже местные ребята сами линию подключали: сварили вторую соединительную муфту, повесили ее на пять метров от земли, закрепили струбцинами на опоре. Все! Меньше чем за неделю управились.

Начальник мой, Александр Михайлович, все этапы работы на фотоаппарат снимал, удивлялся моей прыти, языком цокал. А, когда принял работу, привел меня на местный рынок и говорит: «Бери всё, что хочешь! Ни в чем себе не отказывай!» А там рынок — сказка восточная, а не рынок! В жизни такого не видал! Ну я набрал большую сумку сладостей всяких, гостинцев для моих девчонок.

В 200 метрах над Амуром

— Сразу по приезду из Сибири с проекта по оптоволокну нас перевели в санкт-петербургскую Мехколонну № 6. В 2002 году я впервые оказался на Дальнем Востоке — под Хабаровском мы строили мощнейший переход через Амур и его протоки. Высота опор под 200 метров! До того момента таких высоких опор мы никогда не строили. Причем, опоры нужно было возводить методом наращивания с помощью ползучего подъемного крана. Для знакомства с этим неведомым устройством нас перед поездкой на берега Амура отправили на берега Волги, в город Энгельс. Там наши коллеги на реальном объекте показали принцип действия этого самого крана. Правда, у волжан конструкция была высотой «чуть за сто», а нам предстояло строить опору почти в два раза выше.

Моей бригаде выпало строить «башню» высотой 176 метров на материке, а мой друг Гриша Зуев и его товарищи замахнулись на «железяку» высотой 192 метра на одном из островов в Амурской протоке (р. Уссури). Не Эйфелева башня, конечно, но, поверьте, масштабы впечатляющие! Особенно, когда ты на такой высоте по проводам гуляешь. Первую опору, зуевскую, долго ставили — месяцев пять, наверное. На ней можно сказать обкатывали новую для нас технологию, связанную с ползучим краном. На одном из этапов конструкцию, что называется, повело. Приезжали инженеры из какого-то института, смотрели, решали, что делать дальше. В итоге всё закончилось благополучно. Говорят, на тот момент, собранная нашими ребятами опора ЛЭП оказалась самой высокой в России.

А вот 176-метровую мы подняли меньше чем за два месяца. «Гигантский конструктор» нам повезло собирать еще в теплое время — нас мошкара даже на высоте 100 метров кусала. А вот монтажом провода пришлось заниматься уже зимой, со всеми вытекающими отсюда последствиями — холод собачий, ветра и, как итог, обморожения. Помню, как-то в связи с необходимостью пришлось гирлянду в воду опустить, в полынью, так там столько льда наморозило — когда поднимали, она тонны три, наверное, весила.

Начальником участка у нас тогда был Тульцев Александр Александрович, а главным, если можно так сказать, бригадиром — Воронов Николай Константинович.

2002 год, на переходе через Амурскую протоку (р. Уссури) близ Хабаровска

2002 год, с Михаилом Мураткиным на переходе через Амурскую протоку (высота опоры 176 метров)

2002 год, на переходе через Амурскую протоку

«Это мы на трелевочнике ТТ-4 с Антоном Развожжаевым и монтажником по прозвищу Матроскин. Сделано фото в 2002 году на ВЛ 500 кВ в Хабаровском крае»

«Стой, стрелять буду!»

— В 2004 году я вновь в Удомле оказался, теперь уже в составе Мехколонны № 6, — рассказывает об очередном эпизоде в своей богатой трудовой биографии Владимир Анатольевич. — Ударными темпами мы там линию электропередачи 750 кВ строили — от Череповца в сторону Калининской АЭС. Николай Воронов был общий бригадир, в его подчинении было несколько подразделений, одним из которых я руководил. Можете себе представить: мы по 25 километров ЛЭП в месяц выдавали! Это очень много, учитывая непростую местность — леса, косогоры, болота. Михайлов, помню, как-то 11 километров умудрился закрыть, а я 9-километровый пролет раскатал. Справедливости ради скажу, что добиться такого результата позволял особый, государственный, статус этого объекта. Все пересекаемые линии электропередачи отключались по первому нашему требованию, а потому и простоев практически не было.

В Удомле инцидент был, когда мы заходили на Калининскую АЭС. Наверху мне помогал Алексей Григорьев. Леха, кстати, — человек с высшим образованием, а работал линейщиком. Подают, значит, нас на «телескопе» (вышка с телескопическим механизмом) через колючую проволоку за границу этой самой электростанции. Портал там давно стоял, и мы с нашей крайней опоры, никого не спрашивая, заезжаем на запретную, как потом выяснилось, территорию. Подготовили такелаж и уже собираемся подавать туда натяжную гирлянду с проводом для закрепления на портале. Но тут прибегают люди с автоматами и кричат снизу: «Вы кто такие? Спускайтесь вниз немедленно!» Мы слезли, пытались всё объяснить, но нас арестовали и увели в свою каморку, где они по «телевизорам» весь периметр просматривают.

Потом разборки начались. Ребята-охранники пояснили, что объект их особо охраняемый, и они вполне могли открыть огонь на поражение уже тогда, когда мы только начали переходить «границу» на «телескопе». Но нам-то никто ничего не сказал! Мы просто приехали и начали свою привычную работу. В итоге нас вежливо попросили снять и убрать всё, что мы успели протащить в запретную зону. Далее были разные согласования, растянувшиеся на несколько дней. Нам выписали пропуска на территорию атомной электростанции и наконец-то разрешили работать.

Похожая история была в Иваново, где мы линию электропередачи 220 кВ строили. Нужно было переход через федеральную трассу сделать. Мы уже защитные стойки-порталы выставили для защиты полотна пересекаемой дороги, веревку через них перебросили, собирались провод цеплять. И тут неожиданно несколько машин милицейских с мигалками примчались. Люди в погонах заставили нас прекратить «всё это безобразие и спускаться вниз». Ну мы, естественно, подчинились — у них же пистолеты (улыбается). И здесь пришлось ждать пока наши начальники с их начальниками договорятся.

В «Сетьстройсервисе»

— В конце 2006 года я уволился из Санкт-Петербургского филиала ОАО «Севзапэлектросетьстрой». Устроился было в Московский филиал ОАО «Спецсетьстрой», но уже через пару месяцев вернулся в свою родную Мехколонну № 88, где и трудился три последующих года.

2007 год. Установка освещения на 100-метровой опоре, находящейся на Кегострове в Архангельске. На фото слева Владимир Анатольевич с товарищами по работе Александром Пышкиным и Константином Тороповым

Награждение Благодарностью губернатора Архангельской области в 2009 году

В июне 2010 года перешел на работу в ООО «Сетьстройсервис». Ох, покатался тогда! Первым объектом на новом месте работы стала участок линии электропередачи 500 кВ Ангара — Камала в Красноярском крае. Потом отправился в теплые края на ВЛ 110 кВ Сочинская ТЭС — ПС Хоста. Там полностью модернизировали ЛЭП, которая работала еще с середины 40-х годов ХХ века. Меняли фундаменты, ставили новые многогранные опоры высотой 50 метров и меняли медный провод на алюминиевый. Трасса хоть не очень длинная была, но достаточно сложная — большая часть её проходила по горным склонам.

Далее меня направили во Фролово в Волгоградской области — на строительство подстанции, ошиновку делать. Эта короткая командировка запомнилась тем, что там было очень холодно. Хотя, казалось бы, Волгоградская область, Южный федеральный округ. Но, во-первых, зима уже была, а нам теплую спецодежду еще не выдали, во-вторых, ветра там ужасные, а, в-третьих, поселили нас (а приехал я с молодым парнишкой) в самый, наверное, плохо отапливаемый вагончик. В общем, эти три месяца на югах я мерз больше, чем в самых суровых сибирских командировках. Из хорошего во Фролово были только люди: познакомился там с ростовскими ребятами, бригадир у нас был толковый Андрей Фесенко из Калмыкии.

Замена поврежденных опор на ВЛ 220 кВ Заря с помощью вертолета Ми-26

Ну, а потом транзитом через Москву я чудесным образом попал в Подмосковье, в рабочий поселок Шаховская (недалеко от Волоколамска). Мой друг Владимир Ашаев позвал меня на участок стоящейся там линии электропередачи 750 кВ Калининская АЭС — Грибово. Потом в городе Рузе базировались. Там мы пересекаемую линию электропередачи 10 кВ чуть не замкнули. Из раскаточного ролика, который был подвешен на подъемном кране над проводами пересекаемой линии, выскочил наш провод и лег прямо на действующую линию (пересекаемую линию не отключали). Я успел только крикнуть трактористу: «Миша, вали от трактора!» Зажмурился в ожидании мощного фейерверка. Но тишина… На наше счастье, провод на «десятке» оказался изолированным (токопроводящие жилы покрыты изоляцией). Повезло.

Ну, а завершался мой период работы в ООО «Сетьстройсервис» совсем как в сказке (смеется). Меня, парня с ПТУшным образованием, весной 2013 года назначили прорабом. Случилось это в Новобирюсинске (Иркутская область). Больше года в итоге трудился в ранге инженерно-технического работника или производителя работ, как написано в трудовой книжке. Потом фирму залихорадило и с сентября 2014 года я на 9 месяцев превратился в обычного безработного пенсионера.

Строительство энергомоста в Крым

— Летом 2015 года позвали на работу в ООО «Ленэлектромонтаж» (ООО «ЛЭМ»), — продолжает рассказ Владимир Анатольевич. — Я к тому времени уже устал отдыхать, а потому с радостью согласился. К тому же предстояла интересная и важная для нашей страны работа — строить так называемый энергомост на полуостров Крым. Нам поручили строить электрическую подстанцию «Тамань». А жили мы в частных домах в станице Голубицкая в Краснодарском крае, курортном районе на берегу Азовского моря.

На том месте, где сейчас расположена большая современная подстанция, к тому моменту было чистое поле. Когда мы приехали, на территории успели только несколько монолитных железобетонных фундаментов смонтировать. Рядом с нашим строительным участком бахча, помню, была с желтыми арбузами и дорога к переправе на Крым. Руководил строительством подстанции в Тамани Александр Михайлович Криворучко, директор по строительству ООО «ЛЭМ».

Моя бригада монтировала там ошиновку (провода) между порталами, на «пятисотке» — это непростое занятие. Берешь трос-лидер или такелаж любой стальной хороший и протягиваешь между порталами (трос-лидер используется в качестве модели и по его размерам в дальнейшем будут заготовлены провода с аналогичной длиной). Ставишь специальным маркером отметку на тросе, потом это всё на землю опускаешь, высчитываешь длину натяжной гирлянды одной, потом другой. Нужно при этом учитывать, что длины гирлянд бывают разные. Меряешь всё до миллиметра, потом начинаешь выполнять опрессовку натяжных зажимов на проводах. Потом опрессованные провода подсоединяешь к гирляндам изоляторов, закрепляешь их на один портал, потом на второй. И когда закрепляешь все провода на место, они должны быть в линеечку, параллельно друг другу, чтобы потом никаких проблем не возникало.

Когда мы первую фазу посадили «в ноль», мой друг и начальник одновременно Алексей Няников посмотрел, похвалил: «Молодец! Не растерял мастерства!»

Я, вообще-то, не очень люблю на подстанциях работать — душа всегда на простор просится. Но здесь как-то бодренько дело пошло, с азартом. Тогда на этот энергомост лучшие силы энергосетевого строительства страны были стянуты. Работали быстро и слаженно. Мне, к сожалению, не довелось на линиях потрудиться. Занимался только подстанцией: на неё откуда-то из России пришла линии электропередачи 500 кВ, а на Крым в итоге с понижением ушло две линии электропередачи по 220 кВ.

Ну и все — снова завертелось. Командировки, вахты, опоры, провода… Привычная и любимая работа! В 2016 году подстанцию 500 кВ ЗапСиб строили в Тобольске. Очень строгая обстановка была на объекте — пропуска, заборы. Зато жили в хороших благоустроенных квартирах. Потом в город Губкин Белгородской области отправили на реконструкцию подстанции 330 кВ Губкин. Затем переход через лиман линии электропередачи 500 кВ Ростовская АЭС — ПС Ростовская строили. Далее в Тамань вернулись на расширение подстанции. В 2018 году я, наконец-то, вновь на ЛЭП вернулся — на строительство линии электропередачи 500 кВ Донская АЭС — ПС Старый Оскол. Там эпизод был не самый приятный. Визирую как-то один из пролетов по нормальной стреле провеса в соответствии с рабочей документацией, а у меня провод трещит и гирлянда крутится от очень большого тяжения. Перетяжка! Что случилось? Начинаем разбираться, получается, что разница проектного и фактического расстояния между опорами 100 метров. То ли геодезисты что-то напутали, то ли ребята, которые фундамент ставили, но опора установлена в ста метрах от того места, где она должна быть. И вот как сразу проверишь расстояние это? Приборы соответствующие в наше снаряжение не входят, да и, в принципе, мы привыкли доверять коллегам своим. Чтобы отбросить все сомнения начальник участка привез мне лазерный дальномер, который, кстати, называется «Комбат». Встаешь на одну опору посередине, нацеливаешь на следующую и у тебя на экране расстояние между опор высвечивается. Моя догадка подтвердилась. Ну что делать: закрепили провода на якоря, подготовленные специально для этого, опоры кладем на землю, фундамент выкапываем и переносим его на правильное место. Ставим опоры, монтируем провода… Кто-то один ошибся, целая бригада исправляет. И так бывает.

Сибирские морозы и карельские болота

— В 2019 году в составе большого десанта строителей из ООО «Ленэлектромонтаж» поехал снова покорять Сибирь, на север Иркутской области, где начался грандиозный электросетевой проект, — вспоминает Владимир Анатольевич. — Кстати, работать в Сибири мне нравится. Здесь как-то все по-честному: если мороз, то мороз, жара, так жара, если мошкара вцепится, так и не отпустит (смеется). Сложно, трудно, но зато просторы-то какие! Правда, новую сибирскую страницу мне пришлось начинать… с работы на строительстве подстанции в Усть-Куте. Повторюсь, я это дело недолюбливаю. Но пока линию электропередачи не начали строить, мы порталы собирали, ошиновку делали. Зато потом вырвались на волю: сначала в сторону Братска линию электропередачи 500 кВ Усть-Илимская ГЭС — Усть-Кут строили, потом в сторону Северобайкальска — ВЛ 500 кВ Нижнеангарская — Усть-Кут. Я в бригаде у Сергея Блинского трудился с ростовскими ребятами. Знаком с ними еще со времен «Сетьстройсервиса». Хорошие парни, профессионалы своего дела! Мы чисто монтажом провода занимались. Дошли до перехода через Лену тогда. Сам переход строили коллеги из Санкт-Петербургского филиала ООО «ЛЭМ».

Затем нашу бригаду перебросили в Медвежьегорск в Республику Карелия на строительство ВЛ 330 кВ Ондская ГЭС — ПС Петрозаводская. Там я лежневые дороги через болота строил. Нужно было завезти металлоконструкции опор, загнать технику, а вокруг даже намека на дороги нет. Первый раз заехали на легком тягаче, застряли и кое-как выбрались. Мне дали экскаватор, другую технику и вперед. Пришлось стелить сплошную лежневку вдоль всей трассы линии электропередачи. А, чтобы обеспечить проезд через одну речушку, я соорудил импровизированный мост. Сначала затянули туда трактором хлысты тонких деревьев, на них бревна положили, а сверху эту конструкцию ещё экскаватором накидали грунта. Когда всё заморозилось, а дело зимой было, я устроил сооружению проверку: прогнал через него экскаватор «Хитачи» весом 24 тонны, да еще под нагрузкой — на ковше висело несколько больших бревен. Выдержал.

Но, когда начали возить металлоконструкции опор, водителям тягачей была дана команда выгружаться, не переезжая реку. Пусть, говорят, потом строители «пеной» тянут на участок. «Пена» — это тракторная волокуша, представляющая из себя большой железный лист, на который складывается груз, привязывается к нему трос, который в свою очередь цепляется за трактор и все это потихоньку везут на пикет (место сборки и установки опоры). Муторно и абсолютно неэффективно. Приезжает первая машина, я водителю говорю: «Мы всё экскаватором проверили, да и автокран „Урал“ трехосный у нас туда ходит, а он 24 тонны весит.» Тот ни в какую: «Начальство распорядилось разгружаться здесь!» Полчаса уговаривал, но сумел убедить. Спокойно заехал, мы его аккуратно разгрузили у пикета, спокойно выехал. Заходи, следующий! Кстати, руководство потом одобрило мои действия. А как иначе: мы же столько времени сэкономили. Я потом еще хороший вариант дороги через скалы нашел, пробили, где надо, и тоже металлоконструкции опор к пикетам подвезли.

Крайний объект — подстанция в Чагино

— После Карелии я в 2022 году вернулся на север Иркутской области на строительство линии электропередачи 500 кВ Нижнеангарская — Усть-Кут № 2. Ну, а последним на данный момент объектом электросетевого строительства стала для меня реконструкция подстанции 500 кВ Чагино в Москве. Привычная работа, как говорится, снизу доверху: и фундаменты монтировали, и лотки бетонные для прокладки кабеля устанавливали, и опоры монтировали, и ошиновку делали, и много ещё чего. Я, конечно, всё больше на земле руководил. Но на верх тоже не отказывал себе в удовольствии подняться. Мы опоры методом наращивания на ПС 500 кВ Чагино ставили, и я тоже крутил гайки на высоте. Да, к тому моменту, мне уже 69 лет исполнилось, но это ж только по паспорту (смеется). Может, не так быстро и ловко, как в молодости, но взобраться на опору ещё могу без посторонней помощи! Да, в принципе, и по проводам бы побегал, но там сейчас и без меня Барсов хватает (высший, по придумке самого Владимира Анатольевича, уровень мастерства монтажника-высотника — прим. авт.).

Уволился в декабре 2022 года по семейным обстоятельствам — супруга приболела, попросила, чтобы не уезжал пока далеко. Вот уже почти год копаю и строю исключительно на дачном участке. Но все же не оставляю надежду, что ещё вернусь на любимую работу. Тем более, что ребята из ростовской бригады зовут меня в Усть-Кут, а друг мой Алексей Няников — в Симферополь.

Главное — безопасность

— Желаю ребятам быть мужественными и стойкими, — так начал свое напутствие молодым коллегам Владимир Анатольевич Миронов. — Работа монтажника-высотника очень интересная, но в то же время сложная и опасная. Находясь на большой высоте, парни каждый день рискуют своими жизнями. Любая ошибка может привести к печальным последствиям. Поэтому необходимо постоянно быть на чеку. Причем, контролировать не только свои действия, но и внимательно следить за своими коллегами. Техника безопасности должна быть в приоритете. Без надежной страховки никому не позволительно работать на верхах. Тем более сейчас в распоряжении монтажников есть такие шикарные привязи. Но даже с современным снаряжением я попросил бы ребят не забывать и о дополнительных мерах безопасности. В свое время, когда мы делали переходы через реки, я своим пацанам всегда делал дополнительный фал с траверсы — простое и надежное дополнительное страховочное приспособление (страховочный фал — элемент страховочного устройства, строп, служащий для соединения страховочной привязи, опоясывающей тело, и карабина, закрепленного на металлоконструкции опоры — комм. авт.).

В общем, соблюдение правил техники безопасности и общий контроль друг за другом — вот ключевые моменты, которые я хотел бы обозначить. А ещё пожелаю всем Барсам удачи, успешной плодотворной работы, и благополучия в личной жизни!

Награждение Почетной грамотой Минэнерго в 2018 году

Отзывы коллег

Булыгин Александр Вячеславович, директор по собственным силам ООО «ЛЭМ»

— С Владимиром Анатольевичем меня судьба первый раз столкнула где-то в середине 1990-х годов. Он тогда уже был большим авторитетом в области электросетевого строительства, или Барсом, как он любит называть себя и своих коллег, добившихся успехов в деле монтажа проводов высокого напряжения. А я — молодой инженер, которому доверили расконсервировать и достроить заброшенную еще во времена СССР линию электропередачи 110 кВ Красноборск — Шипицыно на юге Архангельской области. Это, кстати, был мой первый строительный участок. Опыта, естественно, никакого. Опущу моменты, как мы буквально по сусекам собирали материалы, которые когда-то сюда завезли наши предшественники, и как восстанавливали фундаменты и металлоконструкции опор. Владимир Анатольевич или, как его все называют, Комбат приехал на объект со своей бригадой, когда начался монтаж проводов. Надо ли говорить, что на строительном участке стало шумно и весело. Как можно охарактеризовать этого человека? Это своего рода центр Вселенной. Он всегда в гуще событий, вокруг него постоянно друзья и коллеги. Шутки, прибаутки, прозвища для окружающих…

Но, когда дело касается работы, Владимир Анатольевич всегда ответственен и серьезен. Ну и, конечно, профессионал высочайшего уровня, знающий свою работу досконально, монтажник от Бога. С такими специалистами очень легко работать, они сами знают, что и как им нужно делать. Моей задачей в тот момент было лишь обеспечивать его бригаду всем необходимым — чтобы солярку подвезли, чтобы технику оперативно отремонтировали, чтобы провода и другие строительные материалы были в наличии.

Начальником строительного участка у нас был ещё один легендарный специалист Мехколонны № 88 Владимир Васильевич Ашаев. Но в его ведении было несколько объектов, и он часто уезжал, оставляя меня, по сути еще мальчишку, наедине с этой стаей электросетевых хищников — Барсов. Но сразу скажу, что их отношение ко мне всегда было уважительным. Для меня этот период стал отличной школой, я учился у этих ребят профессии электросетевого строителя.

Потом мы часто работали с Владимиром Анатольевичем на одних объектах. Разные ситуации случались, но, повторюсь, работать с ним комфортно и, что немаловажно, безопасно. Опыт, профессиональная чуйка и доскональное понимание всего процесса строительства помогают ему избегать рискованных ситуаций. В сложных случаях он всегда перестраховывался, прежде чем приступить к делу. Так что бригада всегда была за ним, как за каменной стеной.

Награждение Почетной грамотой ООО «ЛЭМ» в 2018 году

Криворучко Александр Михайлович, директор дирекции по строительству ООО «ЛЭМ»

— С Владимиром Анатольевичем Мироновым я познакомился в 2005 году. Случилось это в поселке Архара Амурской области. Мы строили линию электропередачи ВЛ 500 кВ Нижне-Бурейская ГЭС — ПС Хабаровская. Я тогда только начал работать мастером и не всех ещё знал в коллективе. И вот в один из дней вдруг слышу шум-гам на строительном участке. Что произошло? «Так это Комбат приехал, » — говорят. Что за Комбат? И тут появляется он: белозубая улыбка, без шапки, хотя на дворе было под минус 30. По отношению к нему всех окружающих было понятно, что приехал очень уважаемый в кругах электросетевого строительства человек. Мы с ним как-то сразу нашли общий язык. При всем своем авторитете и опыте Владимир Анатольевич никогда не фамильярничал, всегда соблюдал субординацию. Хотя проверку мне все же устроил. «Что-то стрела провеса мне не нравится, — как-то говорит. — Давай наверх слазим, посмотрим.» Полезли, посмотрели — всё нормально. «Да, я знал, что всё там хорошо, — признался он уже на земле. — Просто хотел проверить: залезешь или нет?»

Своей неуемной энергией он заряжает всех вокруг. Но, несмотря на свой бурный темперамент, к работе относится очень серьезно, обстоятельно. С высоты своего опыта очень хорошо понимает организацию работы электромонтера-линейщика, старается избегать лишних рисков.

Его энергетике, заряженности на работу можно только позавидовать. Но, считаю, что ему уже не нужно бегать по проводам где-нибудь в лесах Сибири, для этого есть молодые ребята. И в последнее время мы старались подбирать ему более-менее спокойные командировки: отправляли туда, где необходим его бесценный опыт, но условия для работы более-менее комфортные — это подстанции, сложные переходы через автомагистрали или железнодорожные пути.

Одно его присутствие на объекте дисциплинирует окружающих. Он обладает стабилизирующим фактором. Владимир Анатольевич — это стержень, вокруг которого всё вращается. Он отлично показал себя в роли наставника. Этакий гуру отрасли электросетевого строительства, очень талантливый учитель. Всегда спокойно и обстоятельно всё расскажет, покажет. Число монтажников, которых он обучил профессии, не поддается счету. А ещё он хороший воспитатель и адвокат в одном лице. Зачастую перед тем, как вызвать провинившегося работника на ковер, я звоню Владимиру Анатольевичу и прошу провести разъяснительную беседу. В большинстве случаев это помогает сохранить нужного человека в коллективе. А бывает он сам мне звонит, выступая в роли адвоката: «Может не будем увольнять вот этого сотрудника? Да, оступился! Но он ведь ценный, талантливый сотрудник. Бригада просит дать ему шанс.» Соглашаемся с доводами, оставляем человека на работе. Но, понятно, если работник не оправдает доверия, то второй раз заступаться за него уже никто не будет.

Владимир Анатольевич относится к числу специалистов экстра-класса, золотому фонду российского электросетевого строительства. Он и сейчас, несмотря на свои 70 лет, буквально рвется на работу. Пока его сдерживают семейные обстоятельства, но, если он вдруг решит вернуться на работу, то мы с большим удовольствием вновь примем его в свои ряды. Такие специалисты нам всегда нужны!

Няников Алексей Борисович, производитель работ на строительном участке ПС Северная (Крым)

— Владимира Анатольевича знаю с 1986 года. Я тогда перевелся из водителей в его бригаду монтажников-высотников. Точно объект уже не вспомню, но мы тогда в основном в Архангельской области линии электропередачи строили. Что про него можно сказать? С виду он вроде простой, шумный и веселый парень, но, когда дело касается работы, очень требовательный — причем, и к себе, и к окружающим. При этом он всегда помогал молодым ребятам и словом, и делом, делился с ними своим богатым опытом. Я сам считаю его своим наставником, человеком, который помог мне окончательно определиться с профессией, помог подняться на первую ступень в карьере — стать бригадиром.

Под его началом просто невозможно работать плохо, потому что он очень ответственный. Если уж за что-то взялся, то делает это с максимальным качеством.

А еще Владимир Анатольевич надежный товарищ и командир (в смысле, бригадир), не зря же его в своей время ребята назвали Комбатом. Никогда своих не бросит в трудной ситуации. Очень трепетно относится к вверенной ему технике. Завязнет, бывало, трактор в болоте, и вся бригада под его руководством уже по окончании рабочего времени часами занимается вызволением. И никто не ропщет — все понимают, что, если трактор оставить здесь на ночь, то утром его уже ничем оттуда не вытащить — он попросту примерзнет.

Если он вдруг захочет вернуться на работу, то место на моем строительном участке ему всегда найдется. С ним работать очень легко, у него ведь светлая голова — и не только снаружи, но и внутри. Вот сейчас приходит молодежь и её нужно учить, а Владимир Анатольевич с этой задачей справляется как никто другой. Всё расскажет и покажет. На опору, если нужно, заберется, несмотря на свой солидный возраст. Еще и фору некоторым молодым даст. Со своим опытом он и внизу, на земле, будет очень востребован. Правильно подготовить провод к монтажу, разложить, отмерить — это большое дело. Если внизу всё правильно сделано, то тогда и наверху работы будет меньше.

А еще он умеет мыслить масштабно: может просчитать в голове разные варианты развития событий — точно знает к чему бригада при соответствующем объеме выполненных работ придет через три дня, через неделю, через месяц. Поверьте, это не каждому специалисту, даже с высшим образованием, дано.

1999 год. Владимир Миронов с Юрием Запорожцевым и Алексеем Няниковым в Амурской области на переходе через Зею

Сентябрь 2023 года. Владимир Анатольевич с друзьями-монтажниками: с Сергеем Ревой (слева) и с Сергеем Мышовым (справа)