Что такое материнская токсичность?

– «Меня мама в детстве любила». Эту фразу на консультациях произносят часто, но по‑разному, — говорит Екатерина Пяткова. — Кто‑то с радостью и весь светится теплотой. Кто‑то вскользь. И когда начинает проговаривать, цитировать родительские фразы, то вспоминаются почему‑то больше обвинения: «Если бы не ты… Всё из‑за тебя…»

Иногда сложно принять, что за родительским отношением к нам крылась какая‑то «нелюбовь». Особенно если это взаимоотношения с матерью. У меня была клиентка, которой мама в детстве, когда злилась, бросала в лицо: «Лучше бы я сделала аборт!» А девочке было всего восемь лет.

У токсичного всегда кто‑то виноват — в «неудавшейся» жизни, в том, что карьера не задалась, отношения с мужем не ладятся, каша с утра подгорела… Токсичная мать срывается на ребёнке, может постоянно напоминать о своей жертвенности: «Я для тебя столько сделала!»

Если в семье несколько детей, обязательно выберет любимчика. Причём, скорее, сына. Дочку начнёт гнобить. Девчонки вопреки всему могут вырасти физически сильными, амбициозными, но ранимыми и несчастными внутри. А сыновья, при всей благости материнского отношения и внешней успешности, так и остаются на коротком материнском «поводке».

Такая модель поведения — результат собственной травмированности, пережитого насилия, низкой самооценки, первой несчастной любви… Отравляющее поведение — способ совладать с внутренней болью. Человек с раненой психикой начинает усиленно оберегать свою рану. Но не исцелять её, а создавать вокруг баррикады. И болеть начинает ещё больше.

С понедельника по четверг

Непроработанная травма трансформирует, расщепляет психику. И ты не можешь собраться воедино — настолько неизгладимый удар. Мир воспринимается через призму боли, которая часто выплёскивается через агрессию. Открытую, когда детей лупят за малейшую провинность. Скрытую — через колкости, обзывательства, обесценивание. С одной стороны, выплеснувшись, на какое‑то время становится «легче», но с другой — накатывает чувство вины, стыда. И такие перепады — вина, стыд, агрессия — происходят постоянно. По замкнутому кругу.

У меня была клиентка, которая обратилась как потенциальный приёмный родитель. Хотела взять девочку в семью. Задаю вопрос: любила ли её саму мама в детстве? Округляет глаза: «Конечно!» Постепенно выясняется, что игрушек у неё было много, «одежды хватало» — папа с мамой всегда работали на хороших должностях. Но… «иногда» выпивали. Как часто? Каждые выходные… Начиная с вечера пятницы. По её словам, в каком настроении приходила мама домой, она могла определять по звуку — как открывалась дверь, как ставились в коридоре пакеты. Почему ей, ребёнку, важны были такие детали? «Ну, я предвидела, что меня дальше ждёт…» То есть жизнь в состоянии «прилетит — не прилетит». И при этом повторяет как мантру: «Мама меня любила». С понедельника по четверг…

Дети, выросшие в постоянном напряжении, продолжают в этом состоянии жить, став взрослыми. Всё время в тонусе, натянуты как струна. Довериться кому‑либо полностью страшно.

«Тебе показалось!»

Токсичные матери часто используют при общении газлайтинг, заставляя детей сомневаться в собственных чувствах: «Этого не было. Тебе показалось». Простой пример. Девочку ударил брат. Она жалуется матери и слышит: «Так ведь ты сама виновата! Подстрекала его!» Разбираться не хочется. Легче обвинить: «Сама потеряла, сама не выучила…» Вечно обвинённые дети вырастают с чувством вины: «Я виновата во всём».

Над ребёнком могут открыто «шутить», выставляя публично на посмешище. И тут же снимают с себя ответственность: «Шуток не понимаешь!» Сравнивают с другими: «Ваня, Таня умнее, веселее тебя!» Не дают мечтать. «Я хочу быть балериной!» — говорит пухленькая дочка. И мама кивает: «Ага, только сцену не проломи…»

Излюбленный способ токсичной манипуляции — игнорирование. Знаю случай, когда в семье молчали месяц, не разговаривая с ребёнком. Другая крайность — постоянные придирки. И уроки у тебя не так сделаны — пятёрок мало. И сам ты выглядишь не так, как мне нравится…

Дети травмируются, но начинают приспосабливаться. Лет до восьми-девяти ребёнок просто не понимает, что в семье «что‑то не так». Фраза «Ты мне ещё спасибо скажешь!» часто звучит в оправдание собственного насилия. И вырастая, дети, действительно, «благодарность» передают по наследству — формируется поколение таких же жертвенных. Но Стокгольмский синдром — любить своего насильника — не норма. Семейная теплота исчезает.

«Как дела в школе?»

Жизнь в иллюзорном мире, когда красивая и чужая «картинка» увлекает больше, чем собственные «серые» будни, — это тоже проявление токсичности. Какое уж тут укрепление детско-родительских отношений, если простой вопрос: «Когда вы блинчики последний раз пекли ребёнку»? — ставит в тупик. «А зачем? Можно готовые купить…»

Сейчас многие даже не завтракают, не ужинают всей семьёй. «Как дела в школе?» — чуть ли не единственный вопрос, который мама успевает задать. Но слышит ли ответ? А бывает и так, что ребёнка, наоборот, усиленно «развивают» — таскают по всем кружкам. Каждый день — разный. Но не спрашивают, а сам-то он чего хочет.

Свою токсичность мы не замечаем либо отрицаем: «Нет, это точно не про меня!» И продолжаем использовать при общении запугивание, «лёгкий» шантаж, тотальный контроль. «Он без меня ничего не сможет» — плюсик в копилку токсичности.

Запугивание — это и про заваливание ребёнка ненужной, опасной ему информацией. У меня в практике была девочка, которая о себе говорила: «Я чайлдфри». И это в пятнадцать лет!

Оказалось, что мама, современная и прогрессивная, с шести лет начала просвещать, «откуда берутся дети». И даже показала видео со своими родами. Папа снимал детально, как дочка появилась на свет. Но эффект получился обратным — неприятие и внутренний страх. Девочка умненькая, рассуждает свободно, но телесно зажата. Тело своё «выключила». Сухонькая, тревожная, чуть что — сворачивается, как сыр-косичка — ручки и ножки перекручивает между собой.

Распространённая токсичная ошибка — «мы с дочкой как подружки». И начинает мама жаловаться десятилетней Маше на жизнь, перемывая косточки мужу: «Он с Ленкой мне изменяет…»

Токсичность, как ржавчина, заражает. Как вести себя с токсичными близкими? Первое — остановиться в попытке их изменить, перевоспитать. Меняться нужно самим. Известное правило: «Не можешь изменить ситуацию — измени отношение к ней».

Вынырнуть из «болота»

Попытайтесь абстрагироваться эмоционально. Чувство вины — проводник токсичности. А это значит, что не надо пытаться постоянно угодить. Поверьте, токсичные стараний не заметят. И сколько бы в воздухе вы ни переворачивались и ни уделяли внимания своей нарциссической матери, ей будет мало.

Не воспринимайте всё на свой счёт, устанавливайте границы. Осознайте для себя, что вы не готовы терпеть ни при каких условиях: «Мне не нравится, что ты так поступаешь со мной». И не бросайте слов на ветер. Чувствуете, что необходимо закончить неприятный для вас разговор? Заканчивайте. Не растягивайте личные границы.

С болью и постоянной обидой жить невозможно. Обиду надо уметь отпускать. Но знаю историю, когда уже взрослый сын, мужчина за сорок, регулярно приходил на могилу матери лишь затем, чтобы «высказать» ей все свои претензии… Аккумулируя в себе обиды, мы напитываем себя токсичностью. Купаемся в ней.

Иногда, чтобы вынырнуть из «болота», необходима работа со специалистом, объективный взгляд со стороны, который поможет сменить угол зрения на проблему. И она «схлопнется».

Очищаем себя от токсичности и не поливаем токсичностью других. Выполнимо ли это условие? Безусловно. Надо лишь научиться принимать себя, управлять своими эмоциями. И даже если кажется, что никто о нас не заботится, давайте заботиться о себе сами. Танцы, массаж, занятия в тренажёрном зале или просто прогулки с собакой по вечерам — со своим телом надо работать. И, образно говоря, вытряхивать себя иногда, как коврик.

Обязательно записывайте свои желания. Начните с распорядка дня. Что сделали сегодня, а что завтра можно сделать по-другому? «Я ничего не хочу» — это не ответ. Позвольте себе мечтать…