«Заглянуть в бездну, чтобы понять — ты будешь всегда…»

Поставила спектакль «Ёжик в тумане» по сказке Сергея Козлова молодой режиссёр Кристина Звыкова, драматургия — Юлии Булавиной, оформление — Софьи Скороходовой. Композитор — Галина Лямина. Роль Ёжика исполнил Антон Чистяков, Медвежонок — Виктор Мушковец, Заяц — Александр Берестень.

Эта постановка рекомендована для семейного просмотра. И не зря…

Молодые постановщики для спектакля взяли очень рискованную тему — жизни и смерти. И сразу возникает вопрос — не рано ли говорить об этом совсем юным зрителям с театральной сцены? Впрочем, можно ли определить возраст, для которого «ещё рано говорить об этом»? Увы — уходят молодыми и очень молодыми. Уходят дети. Иногда внезапно. Иногда знают, что уйдут. Куда? Что там? Ответить ребёнку на такой вопрос, действительно, что заглянуть в бездну.

И, пожалуй, произведения Сергея Козлова — лучший материал для того, чтобы если не ответить, то хотя бы поразмышлять на эту тему.

Собственно говоря, почему столь востребованы сказки Сергея Козлова? А потому, что в простые детские истории он умел вкладывать глубокие, по‑настоящему философские мысли. В них тема бытия и небытия иногда возникает подспудно. Например, Ежик и Медвежонок слушают тишину. Что такое тишина? Это и есть отсутствие не только жизни, а вообще чего‑либо, то есть самого бытия. И слушать тишину тоже всё равно что смотреть в бездну.

А у создателей спектакля есть свой неожиданный поворот этой темы. Я бы назвала его поворот с рекой. В спектакле Ёжик отправляется в путешествие по реке, когда заболевает, видит лошадь в тумане, беспокоится — не захлебнётся ли она в нём? Очевидно, что он бредит и находится между жизнью и смертью. На мой взгляд, это удачная режиссёрская и драматургическая находка, ведь река в культурах разных народов соединяет два мира — живых и мёртвых. Ёжик с помощью друга Медвежонка возвращается. Но… он обрёл новый опыт, он понимает, что придёт время, когда его не будет. И что будет тогда? Медвежонок не может ответить на этот вопрос — у него ещё такого опыта нет.

А Ёжику уже предстоит этот опыт осмыслить. Неожиданно в этом ему поможет всегда жизнерадостный Заяц, который всё время торопился, строил что‑то секретное. Оказалось, что это плот, на котором он отправится в таинственную страну. И это страна Трям-Трямлия — откуда не возвращаются. Её для Зайца придумал Медвежонок, чтобы тому было куда плыть, когда придёт время. Увы — время у Зайца идёт гораздо быстрее, нежели у Ёжика и Медвежонка. И, значит, приходит тоже быстрее…

Кстати, Сергей Козлов на тему смерти говорит более открыто и определённо. В 1978 году у него вышла книга под названием «Правда, мы будем всегда». В неё вошла и одноимённая сказка, в которой основные действующие лица — Ослик и Медвежонок. Тема жизни и смерти у него описана столь лирично — это почти стихи, — что не могу удержаться от цитирования: «Неужели всё так быстро кончается? — подумал Ослик. — Неужели кончится лето, умрёт Медвежонок и наступит зима? Почему это не может быть вечно: я, лето и Медвежонок? Лето умрёт раньше всех, лето уже умирает. Лето во что‑то верит, поэтому умирает так смело. Лету нисколько себя не жаль — оно что‑то знает. Оно знает, что оно будет снова! Оно умрёт совсем ненадолго, а потом снова родится. И снова умрёт… Оно привыкло. Хорошо, если бы я привык умирать и рождаться. Как это грустно и как весело!..»

И в этой сказке Медвежонок не просто умирает, потому что время пришло… Он погибает — его убивает дуб. Ещё цитата: «А теперь Медвежонок лежал на опавших листьях с перевязанной головой, и кровь выступила на повязке. «Как же это так? — думал Ослик. — Как же это так, что какой‑то дуб разбил Медвежонку голову?»

А дальше Ослик раздумывает, как похоронить Медвежонка, решает, что сделает это на высокой-высокой горе, «чтобы вокруг было много солнца, а внизу текла речка». И у него есть надежда, что если поливать это место каждый день, то Медвежонок снова вырастет. Вроде того — ну нельзя уйти просто так, в некуда и позволить бездне поглотить себя. Особенно когда есть те, кто тебя так любит…

Если вернуться к постановке Молодёжного театра, то можно ли назвать грустной сказку в их представлении? У неё довольно суровое оформление, и действие сопровождает соответствующая музыка, скажем так. Но само действо наполнено жизнью. Герои сказки занимаются обыденными делами — протирают пыль на звёздах, ловят их на удочку, постигают, что такое дружба, задумываются — правильно ли менять своё мнение, если возникает необходимость?

В общем, спектакль не так прост, даже весьма не прост. Если попадётся зритель ищущий, он может найти ответы на вопросы, которые оставались без ответа в его реальной жизни. Например, если у твоего лучшего друга тоже есть лучший друг, но с ним дружить не получается, а наоборот, выходят ревность и зависть. Как здесь быть? Можно поучиться у Ёжика и Зайца — они эту проблему решили быстро и просто.

И всё же действие заточено на то, чтобы мы помнили — каждый из героев, даже сказочных, невольно готовится к тому, чтобы заглянуть в ту самую неотвратимо ждущую их бездну. И у каждого она будет своя. И что там — неизвестно. Но это случится, когда придёт время. Просто надо быть готовыми…

Есть в этом спектакле ещё один, слегка мистический момент. Речь об эпизоде, где Ёжик сильно замёрз и боится, что кончатся дрова и ему нечем будет топить печку, значит, он погибнет. И я вспомнила «Северный комсомолец», Веру Николаевну Румянцеву, которая рассказывала, что звонил Серёжа Козлов, советовался по поводу какой‑то сказки, а до этого он присылал её текст.

Кстати, ничего удивительного в этом не было: Сергей Козлов так же, как и другой известный детский писатель Юрий Коваль, первые свои произведения печатал в «Северном комсомольце», дружил с журналистами газеты, не раз бывал в Архангельске.

Иногда за редакционным чаепитием вспоминались забавные истории, связанные с ними. Как‑то всплыла такая история о Сергее Козлове — о том, что когда он жил у кого‑то в деревянном доме, очень боялся, что дрова закончатся и все они к утру замёрзнут…

Знаю, что с ним в ту пору общалась Марина Владимировна Мельницкая, та самая «тётенька с колокольчиком» из кукольного театра. И она вспомнила, что когда Сергей Козлов приезжал первые разы в Архангельск, то жил у её родителей потому, что он дружил с известными архангельскими журналистами Юрием Чебанюком и Лидией Мельницкой, сестрой Марины Владимировны. Она также рассказала, что тогда родители жили в деревянном доме, конечно, топили печки. Могло ли быть, что московский гость переживал из‑за дров? Могло! Так оно и было!

И вот все эти свои страхи и волнения, которые он сам пережил, Сергей Козлов «вселил» в Ёжика. Поэтому чувства Ёжика кажутся столь правдивыми. Они возникли здесь, в Архангельске. Сюда и вернулись вот таким неожиданным образом. Можно сказать — всё промыслительно…