В Архангельске неизвестные украли якорь с могилы участника Северных конвоев

Последняя воля

– Мой отец Борис Васильевич Архангельский 1910 года рождения был моряком, — рассказывает Наталья Борисовна. — Умер папа в 1979 году. Перед смертью попросил: «Вместо памятника поставьте мне якорь…» Его последнюю волю мы выполнили. На судоремонтном заводе «Красная Кузница», там отца хорошо знали, в память о нём передали корабельный якорь и большую чугунную цепь для ограды — сделали всё, как папа хотел… Мама моя, Елена Константиновна, пережила любимого мужа на четырнадцать лет. Похоронили её рядышком с ним — в одной оградке, за корабельной цепью.

По словам Натальи Борисовны, за могилами ухаживали всей семьёй. Каждые три года красили якорь, цепи. Очередная покраска и была запланирована на июнь.

– Я приехала на кладбище с внуком, — рассказывает Наталья Борисовна. — Он подзадержался возле машины, а я прошла вперёд. Папа с мамой похоронены недалеко от дороги — найти легко. Подхожу… На могиле пустые колышки — ни якоря, ни цепей. У меня подкосились ноги…

Ей и сейчас тяжело об этом вспоминать — слёзы близко. Протягивает фотографию, сделанную в тот день на кладбище: «Вот… Почти полвека тут стоял папин якорь. Как же это можно? Украсть с могилы… Кощунство…» Она добавляет тихо, еле слышно: «Мёртвые не могут себя защитить…»

Предполагает, что кражу, скорее всего, совершили ещё прошлой осенью.

– До этого мы приезжали на могилу 11 августа 2022 года, в день рождения папы, — уточняет Наталья Борисовна. — Всё было в порядке. Зимой кладбище в снегу — не пробраться, а если бы якорь украли нынешней весной — остались бы следы на земле. Ведь так просто якорь не унести. Тяжёлый. Вместе с цепью — килограмм триста пятьдесят…

«К делу не относится»

По словам Натальи Борисовны, они пытались поговорить с работниками кладбища, но услышали: «За это не отвечаем». И совет — обращаться в полицию.

– Заявление в полицию я отнесла сама. Надеялась, что со мной побеседуют и я смогу рассказать, кем был мой отец. И что значит для всей нашей семьи этот якорь… Но взяли лишь краткие письменные объяснения. Про остальное сказали: «К делу не относится».Только как же не относится? — у Натальи Борисовны дрожит голос. — Ведь это надругательство над памятью ветерана Великой Отечественной войны… И для всей нашей семьи унижение…

Дочь моряка бережно достаёт семейный альбом с чёрно-белыми старинными фотографиями. Аккуратно перелистывает тяжёлые картонные страницы: «Этот 1945‑й год. Здесь отец ещё такой молодой. Это его друзья-моряки. А это мама… Они с отцом встретились в Одессе, в начале тридцатых. Папино судно стояло там на ремонте. Вот ведь судьба… Папа рассказывал, что сразу в неё влюбился. Мама была редкой красавицей… Училась в консерватории, вся такая утончённая, коренная одесситка. А он из Конецгорья, окончил судомеханическое отделение Архангельского морского техникума. Родители папы были сельскими учителями, дед — священником. И вот из Одессы она поехала за ним на Север.

Работал папа на ледоколе «Ленин», пароходах «Леонид Красин», «Канин», «Карелия», «Яков Свердлов», — перечисляет Наталья Борисовна. — Был старшим механиком на пароходе «Будённый»… Прошёл финскую войну. В Великую Отечественную участвовал в Северных конвоях. Возил военные грузы, работал на легендарном пароходе «Марина Раскова».

Так получилось, что в тот рейс, когда «Марину Раскову» торпедировали немецкие подводные лодки, пошёл другой старший механик, — рассказывает Наталья Борисовна. — И отец до конца своих дней курировал семью погибшего товарища. Помогал всем, чем мог. Во время войны возглавил Архморпуть, руководил углублением Северной Двины для захода кораблей союзников. Тогда же получил свой первый орден Трудового Красного Знамени. Вторым орденом был награждён уже после войны…

На пенсию ушёл в конце шестидесятых с парохода «Уралмаш». Но и потом работал — возглавлял совет ветеранов флота. Кстати, внук мой Боренька — полный тёзка своего прадеда, — с гордостью показывает фотографию внука в морской форме. — Мой старший брат Олег Архангельский тоже пошёл по стопам отца. Ну, а мы с сестрой, — улыбается, — в маму — музыканты.

«Сумма ущерба — 5 тысяч 950 рублей»

В полиции по заявлению Натальи Яковлевой-Архангельской провели проверку и вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела — «в связи с отсутствием события преступления».

– Как же так? — недоумевает Наталья Борисовна. — Якорь украли, а преступления нет…

В полиции дочери ветерана Великой Отечественной войны разъяснили, что основание к возбуждению уголовного дела, предусмотренного ч. 1 ст. 158 УК РФ, отсутствует, так как «факт противоправных действий объективными данными подтверждён не был». В рамках проверки установить лицо, причастное к хищению, «не представляется возможным, поскольку кладбище Жаровиха не оборудовано камерами видеонаблюдения».

Кроме того, согласно справке ООО «Металл Трейдинг», стоимость тонны чёрного металла составляла 17 тысяч рублей, стоимость чугуна весом 350 килограммов, а именно столько весили якорь и цепи, составляет 5 тысяч 950 рублей. Другими словами, сумма ущерба — несущественная.

По словам Натальи Борисовны, получив постановление, она пошла с жалобой в прокуратуру Архангельска. Говорит, хотела объяснить, что дело не в деньгах. И якорь с могилы отца — не просто «чёрный металл».

– Но со мной никто так и не побеседовал, — вздыхает она, — только приняли заявление и вежливо предложили подождать: «Вам перезвонят». Несколько дней я просидела у телефона. В итоге получила вот такое письмо…

Из официального ответа Наталья Борисовна, по её словам, поняла лишь: «ваше обращение рассмотрено». Далее следовало подробное изложение федерального закона «О полиции» — перечислялось, в чём состоит деятельность полиции и по каким направлениям осуществляется.

В заключительной части ответа на жалобу разъяснялось, что «организация ритуальных услуг и содержание мест захоронения, согласно п. 23 ст. 16 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ», п. 22 ст. 6 Устава городского округа «Город Архангельск» относятся к вопросам местного значения». И информация о возможных нарушениях прав гражданки Яковлевой направлена в УМВД России по Архангельску, администрацию городского округа «Город Архангельск». О результатах рассмотрения заявителю сообщат.

Замкнутый круг

– Осенью, в середине сентября, пришёл ответ из администрации Архангельска, — Наталья Борисовна достаёт из конверта увесистое письмо: »…В соответствии с п. 3 ст. 18 Федерального закона «О погребении и похоронном деле» на общественных кладбищах для погребения умершего предоставляется участок земли. В соответствии с п. 5 ст. 17 указанного закона осквернение или уничтожение мест погребения влечёт ответственность, предусмотренную законодательством РФ. Постановлением администрации муниципального образования «Город Архангельск» от 16 марта 2020 № 491 года утверждены правила эксплуатации и содержания общественных кладбищ на территории городского округа… В соответствии с правилами лицо, ответственное за место захоронения, обязано обеспечить надлежащее содержание места захоронения и постоянный уход за ним. Лицо имеет право производить установку могильной ограды, намогильных сооружений в пределах предоставленного участка в соответствии с действующим законодательством…

Намогильные сооружения являются собственностью установивших их граждан. На основании ст. 210 части 1 Гражданского кодекса РФ бремя содержания принадлежащего ему имущества несёт собственник. Администрация территориального округа «Варавино-Фактория», администрация городского округа «Город Архангельск» не являются собственниками мест захоронения и намогильных сооружений».

Практически весь текст письма — о том, что «лицо обязано» и «несёт бремя» сохранения имущества — могил. О краже, произошедшей на кладбище, — ни слова.

При этом в администрации согласились, что семья Архангельских является пострадавшей стороной. И напомнили, что у неё есть право обратиться в правоохранительные органы «для решения вопроса о хищении имущества».

– Ощущение, что круг замкнулся, — с грустью констатирует Наталья Борисовна. — События преступления нет, виновных установить невозможно, ответственности за охрану могил на кладбище никто, кроме родственников умершего, не несёт… Больше всего, — устало вздыхает, — расстраивает безразличие. Так обидно за отца…

«Прости, папа…»

Тему воровства на кладбищах Архангельска «Правда Севера» поднимала не раз. Одной из самых резонансных историй стало разграбление кладбища на Кегострове в 2017 году, когда с могил авиаторов охотники за металлом украли два десятка памятников, изготовленных из лопастей самолётов и вертолётов. Распилили и сдали на металлолом. Пятерых преступников нашли и осудили не только за кражу, но и надругательство над местами захоронений. Для избежания подобных инцидентов суд тогда вынес частное постановление и в адрес главы Архангельска об устранении причин и условий, способствующих совершению преступлений на кладбище острова Кего. Но кладбищенские кражи в Архангельске не прекратились. Сегодня это по‑прежнему одна из самых обсуждаемых тем.

Борис Васильевич Архангельский

В социальных сетях можно найти десятки подобных историй, произошедших на разных кладбищах города, в том числе и на Жаровихе. У кого‑то с могилы родственников утащили оградку, у кого‑то — дверцу или цепь от оградки, где‑то памятник и вовсе разбили… За каждой историей — не просто материальный ущерб, хотя и это важно, а душевная рана, боль — оскорбление памяти мёртвых и чувств живых. И деньгами это не измерить.

– На могиле мы уже всё прибрали, привезли свежую землю, — говорит Наталья Борисовна. — Памятник мамы сейчас передвинули на середину участка — табличка у родителей общая. Конечно, такого якоря, как был, нам уже нигде не достать… Прости, папа… Над памятником будем думать. Планируем делать и новую оградку, но цепь чугунную устанавливать не станем. Раз никто ни за что не отвечает, то боюсь, опять украдут…