Владимир Легойда: «Человек — не набор функций, а искатель истин»

Журналисты изданий, которые входят в медиахолдинг «Регион 29», встретились с Владимиром Легойдой, который находился в Архангельске с рабочей поездкой.

Сегодня — об основных темах, которые обсуждались на этой встрече.

Что бы ни издавали, а получается «Фома»…

Для меня Владимир Легойда прежде всего интересен как человек, который в 1996 году придумал журнал «Фома» и стал его главным редактором. Конечно, журнал готовила, а потом издавала команда, которая менялась с той поры не по разу. Но Владимир Романович до сих пор остаётся главным редактором этого издания и, значит, во многом определяет его информационную политику.

Одно время весьма внимательно следила за «Фомой», он мне был интересен с журналистской точки зрения, а потом как‑то потеряла из виду. Хотя он иногда приходил сам собой. К примеру, как‑то в моей ленте новостей стали попадаться видеосюжеты и статьи об известных картинах известных же художников. Это Дюрер, Брейгель, Босх, Микела́нджело, Врубель, Рембрандт, Иванов и другие гении. Разговор там шёл о смыслах, даже бы сказала, о скрытых смыслах, которые заложили художники в своих работах. И получается, времена меняются, а смыслы — нет. Что это «Фома», даже не сразу поняла, а потом подписалась потому, что интересно и понятно.

А недавно снова увидела журнал уже в бумажном варианте, когда была в командировке в Пинежском районе, в Верколе. В гостевом доме «Татьянина изба», где останавливалась, обнаружила несколько номеров этого журнала. Значит, не только жив, но и добирается до глубинки.

Его главный редактор рассказал, что сейчас тираж журнала — 15 тысяч экземпляров, притом подписка — 13 тысяч, что, в общем‑то, немало для бумажного издания. Тем более что у журнала есть электронная версия, как я уже сказала. И весьма современная.

Появление этого журнала в середине девяностых, без преувеличения, было явлением в журналистике в целом, а не только в его православном крыле. Само название было неожиданным — «Фома». И оно явно делало отсыл к апостолу Фоме, который вошёл в историю как Фома неверующий. Значит, это был посыл человеку сомневающемуся и неверующему, но который был в поиске своего пути.

А начался журнал с того, что его создатели сами стали рассказывать свои личные истории, конечно, они были связаны с опытом прихода к вере. Журнал критиковали за то, что он взял опыт западной журналистики. Но всё же это был наш новый нарождающийся опыт, который показывал, что можно отойти от шаблона и партийной методички. И не бояться быть самим собой.

Пользуясь случаем, спросила у Владимира Романовича — проводила ли команда, издающая журнал, исследования, которые бы показывали, многих ли сомневающихся и «требующих доказательств» они привели к вере. Он ответил, что специально таких исследований не проводили, но есть свидетельства читателей, которые утверждали, что журнал помог им в трудных жизненных ситуациях. А путь к вере у них сложился затем сам собой.

Со временем стали появляться другие православные издания, но тоже по образу и подобию «Фомы». Со слов Владимира Легойды, сам патриарх Кирилл советовал создателям нового ресурса — делайте, как у «Фомы». Да и на работу в патриархию Владимира Легойду патриарх пригласил во многом потому, что знал его по изданию этого журнала. Владимир Романович считает, что только при создании радио «Вера», в котором он участвовал, удалось преодолеть это тяготение к «Фоме» и создать СМИ с собственным лицом.

На мой взгляд, причина того, что «Фома» имел и имеет такое влияние, — в том, что в своё время его молодые создатели очень точно уловили потребности времени, в котором журнал появился. А дальше он уже сам улавливал настроения своих читателей. Но, как сказал Владимир Легойда, никогда не шёл у них на поводу, а старался приподнять их на более высокий уровень. И это тоже оказалось востребованным.

На вопрос — на какой возраст рассчитан журнал? — он ответил, что на людей среднего возраста, ближе к пятидесяти. Признаться, меня это очень удивило — ведь я полагала, что прежде всего он адресован молодым. Сказала об этом Владимиру Легойде. Он ответил, что такое ощущение сложилось, видимо, потому, что когда начинали его делать, все сами были молодыми.

А потом он рассказал, что «Фома» стал настоящей школой кадров — через него прошло много начинающих журналистов, которые потом состоялись в других изданиях, и теперь все они «фомичи». Выходит, всё это время в его издании принимали участие молодые, а, значит, говорили о том, что их волнует. Вот почему у него все эти годы сохранялось «молодое лицо».

Впрочем, тематика журнала такова, что, на мой взгляд, трудно сказать, людям какого возраста или сословия она прежде всего направлена. Вот, к примеру, один из заголовков публикации в сегодняшнем «Фоме»: «Как радоваться, когда всем должен и всё время виноват»…

Когда у каждого «своя правда»

Пожалуй, самый большой интерес в разговоре с Владимиром Легойдой вызвала тема образования и воспитания. И возможность в современной школе их объединить. Владимир Романович начал его с обнадёживающего примера. Рассказал, как он читал лекции в школе для одарённых детей «Сириус» в Сочи.

– Я предупредил организаторов, что у меня нет опыта работы с детьми, — рассказал Владимир Легойда. — Они же опасались, что дети устанут, если не будет каких‑то игр во время разговора. Но они слушали все лекции с огромным вниманием. Такого внимания я не видел у студентов, перед которыми иногда надо было «плясать», чтобы завладеть их вниманием. А эти школьники давали огромную мотивацию работать с ними, мне не хотелось уезжать, когда лекции закончились. Мы и сейчас с ними общаемся в общем чате — и мне, и им интересно.

А дальше разговор пошёл о прагматичном подходе к образованию, который преобладает в современной школе. Владимир Романович рассказал, что когда он готовился к выступлению в школе «Сириус», организаторы попросили его обозначить, какую пользу получат школьники от этих занятий. Например, им будет легче сдать ЕГЭ.

– Это и есть пример прагматичного подхода к образованию, — пояснил Владимир Легойда. — Ведь важно, чтобы дети поняли — знания ценны сами по себе. И что человек — не набор функций, а искатель истин.

И тут же встал вопрос — как искать истину, если мы находимся в ситуации, когда у каждого своя правда?

– На первой лекции всегда говорю студентам, что запрещаю произносить фразу: «Это моя точка зрения, вы можете считать иначе». Потому что эта фраза уже стала аргументом. Например, человек утверждает, что этот микрофон зелёный или красный, хотя на самом деле он синий. А спросите: почему он так считает? — он и ответит: «А это моя точка зрения, вы можете считать иначе». И этой фразой он защищён, он же свою точку зрения никому не навязывает. А вопрос истины при этом вообще исчез…

Возможно, поэтому в обществе часто подменяется обсуждение настоящих проблем мнимыми.

– Мы должны говорить о настоящих проблемах. Сейчас обсуждают передачу церкви иконы «Троица». А что здесь обсуждать? Она изначально находилась в церкви, она туда вернулась, — объясняет свою позицию Владимир Романович. — Но недавно из разговора со студентом второго курса узнал, что он не только не слышал о том, что эту икону передали в храм, он вообще о ней не слышал, более того, он не знает, кто такой Андрей Рублёв. И проблема, о которой мы должны говорить, — в том, что у нас выросло поколение вне пространства русской культуры.

Как его вернуть в это пространство? По мнению Владимира Романовича, не стоит уповать на некий культурный код, благодаря которому передадутся некие сакральные знания. И дескать, со временем всё произойдёт само собой.

– Ничего автоматически не передаётся. Надо всё воспитывать, — считает он. — И у нас есть серьёзные проблемы с тем, что называется аутентичностью.

Значит, необходимо, чтобы образование и воспитание стали единым целым. А образование, по мнению Владимира Легойды, — это точка сборки, где все проблемы завязываются и развязываются. И то, что сейчас в нём главным остаётся прагматизм, понимают не только учителя, но и школьники. И пользуются этим в своих же прагматических целях.

– Подружка моей дочери, которой 14 лет, сказала, что учить будет только математику и русский, потому что она их будет сдавать на ЕГЭ., а все остальные предметы ей не нужны, — говорит Владимир Романович. — Она также знает, что потом станет руководить папиной компанией. Её жизненный круг очерчен. И в 14 лет эта девочка всё поняла про наше образование…

По его словам, как в обычных школах, так и в самых престижных гимназиях в последние три года перед выпуском ученики уже не учатся, а занимаются подготовкой к ЕГЭ по выбранным предметам. И не изучением этих предметов, а именно подготовкой тестов. Такой ученик может знать, сколько было лет старухе-процентщице, но поговорить о Достоевском, о сути его творчества он будет не в состоянии.

Владимир Романович рассказал, что когда вводили ЕГЭ, все вузовские преподаватели были против. Но этот шаг объяснялся необходимостью борьбы с коррупцией в вузах. Считается, что коррупция при приёме в вуз на основании результатов ЕГЭ невозможна. Так же, как и коррупция при сдаче ЕГЭ в школах. Хотя есть выпускники, особенно из некоторых национальных республик, имеющие сто баллов по русскому языку, но делающие по четыре ошибки в одном слове.

Что сейчас можно предпринять, чтобы как‑то изменить ситуацию и чтобы результат для поступления в вуз зависел не только от ЕГЭ?

Владимир Легойда считает, что надо дать право вузам вести собеседование с абитуриентами. Как он сказал, бывает, что и сам выпускник школы ошибается вузом. И на таком собеседовании это могут понять и преподаватели, которые будут вести собеседование, и он.

– У нас есть право вести такое собеседование во время творческого конкурса, который абитуриенты проходят при поступлении на факультет журналистики, — пояснил Владимир Романович. — И сейчас вспомню такой случай. Мы вели собеседование вместе с ректором нашего института. И одному абитуриенту предложили задать нам любой вопрос. Вообще любой — какой ему придёт в голову. После раздумий он спросил — не будут ли занятия в нашем институте мешать ему заниматься плаванием? Он не поступил в наш вуз. Правда, не только из‑за этого вопроса, были и другие причины. Но и его ответ сыграл свою роль, ведь благодаря ему мы поняли, какие у будущего студента приоритеты.

Владимир Легойда считает, что у нас сейчас есть шанс радикально поменять ситуацию и выстроить образовательную систему именно так, чтобы в ней знания были главной ценностью. Чтобы девочка в 14 лет не считала, что ей нужны лишь предметы, которые пригодятся при сдаче ЕГЭ. А у образования должна быть выстроена такая философия, которая показывала бы, что есть разные способы познания мира. И это очень увлекательное занятие. Ведь человек может прожить столько жизней, сколько он прочитает книг…

«Если церковь не идёт в ногу со временем, тем хуже для времени»

Рассказывая о своей работе в патриархии, Владимир Легойда сказал, что в сферу его деятельности входит взаимодействие церкви с государством, обществом и СМИ. И самое сложное, по его определению, — взаимодействовать с обществом.

– Когда ищу образ своей работы, вспоминаю, как после школы, когда не поступил в МГИМО, вернулся домой в Кустанай и работал санитаром в кардиологической бригаде, — рассказывает он. — Основные вызовы, которые к нам поступали, начинались словами: «Упал и не дышит». Значит, надо проводить реанимацию. Это и есть образ моей работы сегодня.

Трудно ли сегодня создавать имидж церкви? И как он меняется со временем?

Ответ на этот вопрос Владимир Легойда связал с изменениями, которые в последнее время произошли в информационном поле. И изменения эти кардинальные. Раньше были кумиры миллионов, сделанные с помощью медиа. Например, группа «Битлз». Тогда СМИ вещали на сотню миллионов человек, а сейчас таких вещателей нет.

– Инфополе настолько разнообразное, что мы можем не знать, что происходит рядом с нами, — пояснил он. — Например, десять лет я провожу мастер-классы на втором курсе факультета журналистики нашего института. Это небольшая группа — шесть студентов. У них есть задание — назвать человека, у которого они хотели бы взять интервью. Раньше это всегда была какая‑то известная личность. А уже я договариваюсь, к примеру, с Познером на такое учебное интервью, которое нигде опубликовано не будет. Но в последние три-четыре года они выбирают персон, которых я вообще не знаю. Но самое интересное, что и они не знают тех, кого выбрали сидящие рядом с ними однокурсники.

И по его словам, в 90‑е годы была проблема — надо что‑то делать. К примеру, не было журнала, который бы говорил о вере и её поиске нормальным языком — его создали. Сейчас нет проблем с тем, чтобы что‑то делать. Проблема — в том, как добраться во все многочисленные каналы, по которым проходит информация. В том числе чтобы говорить и о церкви и создавать её имидж.

Владимир Романович считает, что и сейчас о церкви существует много мифов. Например, о «злобных старушках», которые недоброжелательно делают замечания прихожанам.

– Эта проблема была в 90-х, — продолжает он. — Тогда бабушки чувствовали себя хранительницами веры и, бывало, резко реагировали, когда видели, что в храме ведут себя не по правилам. Сейчас бабушки уже совсем иные, многие из них путешествовали, были в храмах Греции, видели, как там всё устроено. Прихожане тоже меняются, большинство понимает, что есть определённые правила поведения в храме, соблюдают их.

Но и эти правила со временем тоже меняются.

– Если бы апостол Павел жил сегодня, у него был бы гаджет и страница в соцсетях, — говорит Владимир Романович. — У нас есть священники, на страницах которых миллионные подписки. И читать молитву с помощью гаджета — это не нарушение каких‑то норм.

На вопрос о взаимоотношениях церкви и государства Владимир Легойда ответил так:

– Нас иногда укоряют, что у церкви хорошие взаимоотношения с государством. А я спрашиваю — вы хотите, чтобы они были плохими? Государство сегодня благорасположено к церкви, но это не значит, что мы стали какой‑то его идеологической ячейкой. С государством глобально отношения хорошие, но есть проблемы, по которым мы продолжаем спорить.

По словам Владимира Легойды, нынешнее государство не имеет отношения к тем гонениям священнослужителей, которые происходили в советское время, но оно понимает ответственность за то, чтобы была восстановлена историческая справедливость в отношении церкви. И многое для этого делает.

А на вопрос — всегда ли церковь успевает идти в ногу со временем? — Владимир Легойда ответил так:

– Если церковь не идёт в ногу со временем, тем хуже для времени…

ПЕРСОНА:

Владимир Легойда — председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ, профессор, заведующий кафедрой международной журналистики и кафедрой мировой литературы и культуры МГИМО.

Главный редактор журнала «Фома», который выходит с 1996 года.