Память сердца: Водопой

Нет тут распрекрасных церквей и пейзажей, а помнятся встречи и судьбы людей. Крепко они за душу берут, не отпускают…

Как‑то от железнодорожной станции шли мы с приятелем правым берегом Волошки-реки до урочища Усть-Нименьга. Здесь скинули рюкзаки с провиантом, топорами и завёрнутой в холстину двуручной пилой, в народе прозванной «Дружбой». Развалились на травке, разглядывая спешащие облака. Фантазировали, рассуждали, из скольких брёвен выстроим плот, какой длины вытешем греби – вёсла для его управления, – и считали, сколько же времени займёт сплав по реке. Давно мы мечтали воплотить этот маршрут – пройти древним новгородским волоком X–XIV веков с юга в широко раскинувшуюся Двинскую землю, или Заволочье, по рекам Волошке и Онеге до самого Белого моря! Хотели испытать себя в наших краях, совершить некий поступок, подобный походу знаменитого Тура Хейердала на плоту «Кон-Тики», достигшего Полинезии с американского континента…

Лежали-полёживали на бережке, как вдруг издали зазвенел колокольчик, потом другой и третий. Почудилось, что издали на нас надвигается некий неведомый колокольный оркестр. Ещё пара мгновений, и идиллическая картина преобразилась, ожила. Из-за поворота таёжной Нименьги как бы нехотя по воде брело мычащее и вразнобой звенящее колхозное стадо. Картину украшала бредущая по воде бабуля-пастух с задранным подолом, которая то добрым, а то и крепким словцом придавала процессии нужное направление. «Наставляла на путь истинный» бурёнок, разомлевших за летний денёк! Всё походило на природный музей живописи, где наяву видели одну из оживших пасторальных картин. Вот стадо с пастушкой, река и упавшее дерево, принесённое весенним половодьем. Похоже на позабытую картину художника с немудрёным названием «Водопой»?! Сюжет был забавный, а это залог доброго начала пути…

– Никак туристы? – издали послышался голос пастушки. – Кто ж кроме вас бродит в наших краях?! Да не стойте истуканами, идите в мою избу! В избу проходите, располагайтесь! Как со стадом управлюсь, так и приду…

На берегу реки был домишко с кособоким крыльцом и большим плоским камнем-валуном вместо нижней ступени. К дому вела тропинка меж розового иван-чая и побуревшей крапивы. Отставили прислонённый к двери батажок и повернули железное кольцо. Вот мы и в горнице, переполненной солнцем. Светло, тепло, уютно и очень душевно…

Да, видать, хозяйка была знатной стряпухой. На длинном дощатом столе и на лавках вдоль стен явно гостей дожидались закопчённые противни с ячменными шаньгами, творожными калитками и «пряниками-тетёрками», что мастерицы пекут из раскатанного в трубочки теста.

А в красном углу в тёмно-вишнёвом киоте – Спасов образ, обрамлённый рушником с солярными знаками, шитыми красной тесьмой. Были там и другие потемневшие от веков иконы, и меж ними – редкий на Руси старообрядческий образ Св. Христофора. Будто всё как положено: красный плащ, латы, но христианский мученик был с… собачьей головой! То был защитник от всяких пагубных страстей, давал успокоение холостякам и лечил зубную боль. Как и образ Св. Николая, помогал путешествующим по морю и по земле…Ну, по всем приметам это был наш человек, именно наш святой!

Хозяйка ещё долго обряжалась со стадом, и было время прикоснуться к тайнам этого дома. Вот в том же красном углу, но пониже икон, да и во всех оконных простенках приколоты пожелтевшие иллюстрации из старых журналов «Огонёк» и «Советский экран», и все – со съёмок фильма «Война и мир». Нет, тут не было фото популярных актёров кино – Людмилы Савельевой, Василия Ланового, а только лишь кадры батальных сцен. Нашли и картинку премии «Оскар», которым удостоилось это знаменитое кино…

Дверь отворилась, и, обтирая руки о фартук, вошла хозяйка, представилась: «Серафима, а для вас – баба Сима!» Затем за чаем с шаньгами, калитками и «пряниками-тетёрками» все тайны «Войны и мира» легко разрешились, всё встало на свои места. Оказалось, что сын бабы Симы, которого звали Иван, в шестидесятые годы был призван в армию в… кавалерийский полк! И весь‑то призыв прослужил на «Мосфильме», участвуя во всех грандиозных батальных сценах режиссёра Сергея Бондарчука. На одном из фото – Иван в форме гусара с шашкой наголо, а здесь он верхом на коне перескакивает через огонь. Был и снимок, как его драгунский отряд штурмует французский пушечный бастион. И тут баба Сима сделала очень правильный вывод: «Значит, в той премии «Оскар» был труд и моего сыночка! А после фильма «Война и мир» он ставил конные сцены во всём советском кино!»

Вот как с лёгкостью решилась первая загадка деревенского дома, а что было с иконой «Св. Христофор» ещё предстояло узнать… Оказалось, образ тот принесли древние новгородцы, что двигались волоком на север в манящее богатствами Заволочье. Баба Сима нараспев, словно былину, сказывала о христианском мученике с необычной судьбой: «…А звали его Репрев – высокий был, гигантской силы, добрый и очень красивый человек. И чтобы людей более не смущать, вдруг пожелал он… обезобразить своё лицо. А на небесах перестарались, поменяв красивый человеческий лик на морду настоящего пса… И спросил Репрев у отшельника, как же ему далее жить, что делать, чем сможет Христу послужить. Тот подвёл к опасному броду и дал мудрый совет перевозить путников на своей могучей спине».

Тут хозяйка перед самым важным взяла паузу, остановила рассказ. Всем налила по чашечке чая и продолжила: «Однажды маленький мальчик попросил перенести его на другой берег реки. И только позднее перевозчик узнал, что это был ребёнок-Христос, а вместе с Христом он нёс на себе все тяготы грешного мира! А имя Христофор означает «Несущий Христа»!»

Хозяйка, выслушав о задуманном сплаве на плоту, внезапно «огорошила»: «Да забирайте мой стоящий без толку амбар! Всю-то жизнь закрывал он мне реку и заходящее солнце!» Так мы и сделали: двуручной пилой выпилили полстены и сколотили плот. Затем раскатали остатки строения, открыв бабе Симе долгожданный вид на реку. Она радовалась и всё повторяла: «Теперь‑то точно увижу Святого Христофора, несущего по воде ребёнка-Христа!»

Тронуло, как старушка на прощание вышла на бережок, держа у груди тот самый образ покровителя путешествующих по воде и земле. Махала рукой и шептала нам вслед: «Приезжайте, соколики, небось, когда и свидимся!»

Отчалили, веслом оттолкнули от берега плот. Сначала были плёсы – очень тихая вода, – и, как бурлаки, мы тянули плот на себе. Потом пошли перекаты – и понеслись, как гоночный болид. На берегах – старинные онежские сёла Подпорожье, Бронево, Архангело, Конёво, стремнины Кенских и Биричевских порогов, чистейший родник со ступенчатым водопадом и… долгожданное Белое море! Таким он был, старинный новгородский путь в сказочно богатое Заволочье…