– У меня в практике была история – мама, пытаясь повлиять на поведение пятилетнего сына, пугала его Дедом Морозом, – рассказывает Екатерина Пяткова. – Мол, плохо себя ведёшь – не подарит Дед Мороз подарки! Он видит, как ты балуешься. Слышит, как ты маме отвечаешь… Тема Деда Мороза звучала не только зимой, но и летом. И мама считала, что «волшебная поддержка» – действенный способ. Ведь ребёнок слушался! Вот только уровень тревожности у малыша почему‑то зашкаливал…
Когда за каждым твоим шагом наблюдают – это путь к неврозу. Я бегу по дорожке, оглядываюсь и… жду наказания. Но не реалистичного, за свои поступки здесь и сейчас, а отсроченного.
Не слушался весь год, а получил от Деда Мороза подарок, который хотел? В голове щёлкает: «Хорошее поведение значения не имеет!» Стал «идеальным», подстроился под ожидания Деда Мороза – мамы с папой, – а вместо обещанного самоката под ёлкой нашёл набор для бадминтона? В обоих случаях – психологическая травма, основанная на лжи и манипуляции.
Так почему же врут дети? Не потому ли, что мы, взрослые, сами обманываем? Причём часто даже не замечаем этого. Обманули раз, второй, третий… И кувшинчик наполнился.
Зовёт малыш в магазин игрушек, детский парк, на качельку-карусельку. А маме не хочется. У неё другие планы или просто устала. И мама бросает на ходу: «Магазин закрыт, в парке – выходной, карусель – на ремонте…»
Кажется, что выдать безобидную ложь проще, чем сказать о своих чувствах. «Он всё равно не поймёт, маленький ещё…» Но тогда и удивляться не стоит, когда через несколько лет прилетит аналогичное: «Я учиться не пошёл, потому что школа закрыта».
Иногда мы просто боимся реакции ребёнка на правду. Вдруг начнёт плакать? И нам легче «немножко» обмануть либо «оглохнуть» – сделать вид, что не слышим.
Малыш волнуется перед прививкой. И мама из добрых побуждений подбадривает, что «больно не будет» и «ты уже большой». Ребёнок настраивается, но в последний момент сдаёт назад – начинает сопротивляться. Мама стыдит, ругает, скручивает силой руку…
На самом деле, когда малыш так бунтует, он, по сути, бережёт своё тело. Обесценивать переживания и пресекать жёстко протест – продавливать личные границы – не стоит. Объясните, что он может почувствовать. Проговорите, чтобы не зарождались страхи. Дайте уверенность, что если малыш заплачет, вы будете рядом и пожалеете.
Потому что если, испытав боль, ребенок испытает ещё и обман родителей… это закрепится в подсознании. В следующий раз он просто не будет вам доверять…
Доверие – это и про искренность. Иногда родители спрашивают, как хвалить малыша за рисунок – возводить его «каляку» на пьедестал? Лицемерить, принижая работы других: «У тебя всё супер! А вот у Пети – мазня!» – точно не стоит.
Дети только начинают пробовать себя в творчестве, и родительская поддержка – безусловно, стимул. Но когда «Сашенька у нас гений»…
Если рисунок – потолок возможностей, то это отлично! А если рисовал Сашенька, честно говоря, «левой ногой»? Хлопать в ладоши – не про позитивную терапию. Ребёнок перестанет стремиться к совершенствованию. И ложь тоже почувствует.
Хвалите за то, что действительно считаете правдой – за старание, изобретательность. «Какая весёлая головоножка! Наверное, она быстро бегает? А если ты добавишь волшебных цветочков на свою полянку… Как думаешь, ей понравится?»
Причин, по которым дети обманывают нас, не так уж и много. Классифицируются они по нескольким направлениям. Самое распространённое – страх наказания.
Если в семье принято строго наказывать за проступки, ребёнок не будет говорить правду. Причём наказание – это не всегда про ремень. Молчание, игнорирование, обезличивание… Когда с остальными членами семьи мама общается, а провинившемуся демонстративно даёт понять: «Ты – пустое место!»
Чем жёстче наказание, тем больше дети врут. Замкнутый круг. И когда родители задаются вопросами: «Как же его ещё наказать, чтобы он перестал обманывать?!» – ответ один – перестаньте наказывать. Ищите другие способы взаимодействия с ребёнком.
Любое наказание должно быть соразмерно тому, что совершено. Образно говоря, если двенадцатилетний сын порвал свои штаны, небо не упало на землю. Дайте ему возможность приложить какие‑то усилия, чтобы ситуацию исправить.
А прокричаться о том, какая у вас зарплата, устроить взбучку… Ценить штаны, поверьте, он сильнее не станет. Но усвоит – вещи ценятся «дороже» меня. Это породит не только ложь в дальнейшем, но и обиду, агрессию. У меня был случай, когда в приёмной семье ребёнок порвал брюки и сжёг их, испугавшись наказания. Причём сжёг в квартире…
А истории, когда дети «теряли» и закапывали дневники… «Папа будет ругать за двойку!» Но двойка – не причина. Что за ней стоит? Если ребёнок не понимает материал – это одно. Если знает тему, но теряется отвечать у доски – совсем другое.
Лживым никто не рождается. Но рано или поздно дети начинают обманывать – «прощупывать» мир.
Как реагировать на детскую ложь? По возможности – спокойно. Без истерик. Выскажите, что чувствуете. Но и попытайтесь выяснить, почему ребёнок обманул. Какие его чувства стоят за подобным поведением? Иногда дети могут не то что врать, а недоговаривать, пытаясь обеспечить себе личное пространство. А родители сразу негодуют: «Какие секреты? Это же мой ребёнок!»
Ещё одна причина лжи – нехватка времени, когда мама с папой мало внимания уделяют ребёнку. У меня была в терапии семья – старшему сыну тринадцать, младшему – шесть. И старший, по словам мамы, требовал повышенного внимания, так как «вечно куда‑то впутывался». А младший? «Младший у нас спокойный. Только вот болеть начал частенько. То живот прихватит, то ногу подвернёт, то пальцы прищемит…»
Когда ребёнка «не видят», он запоминает, что нужно сделать, чтобы стать «заметным» – начинает обманывать для привлечения внимания: «Живот болит, в садике ударили…» Если родители это закрепляют, то поведение повторяется из раза в раз. Опасность психосоматики в том, что со временем ребёнок начинает «вызывать» настоящие боли, чтобы «мама была рядом».
Есть даже такое понятие, как соматизированная депрессия. Возникает блуждающая боль – то нога, то ухо, то сердце прихватывает. Так проявляются закапсулированные эмоции – невыраженные, невысказанные. Ищут выход, пытаясь прикрепиться к какому‑то органу… Безусловно, ребёнка надо обследовать, но если «всё чисто», а болит и болит… Возможно, пора работать с психикой?
Третья яркая причина лжи – желание угодить. Пробует ребёнок мамины овощные котлеты. Ему не нравится, отодвигает тарелку. И мама начинает бушевать: «Я для кого старалась?! Расстроить меня хочешь?» Он запомнил и в следующий раз, даже если еда будет несъедобная, соврёт, чтобы «не расстраивать маму».
В 70‑х годах прошлого века советский психолог Мухина проводила показательный эксперимент, в котором участвовали пятилетние дети. Каждому малышу из общей тарелки давали по ложке каши. У всех каша была сладкая, и только у одного – солёная. Но вслед за другими ребёнок повторял: «Каша сладкая». И даже когда получал добавку, когда знал, что солёная, твердил: «Сладкая».
Такое поведение опасно для детской психики. И когда мама наседает: «Что значит не нравится?!» – она даёт тяжелейшую установку: «Не смей чувствовать!»
У меня в терапии была молодая женщина с расстройством пищевого поведения. В детстве мама налила ей тарелку супа, в который попала муха. Девочка сказала об этом и получила сполна: «Не выдумывай! Из-за стола не выйдешь, пока не съешь!» По её воспоминаниям, она давилась и ела… И когда съела всё «до капли», на дне тарелки лежала та самая муха.
В любой стрессовой ситуации, связанной с психологическим давлением, авторитарным поведением, её детская травма начинала фонить – тошнота подкатывала к горлу.
Лжи «просто так» не бывает. И когда на консультации слышишь о том, что ребёнок врёт специально, лишь бы «меня позлить…», появляется большой вопрос по поводу безопасного психологического пространства дома. Что‑то в этом пространстве явно не так…
Мы не можем отвечать за «вселенскую ложь» – в этом нет смысла. Но моя ответственность как родителя – будет ложь в моей семье или нет. Только начинать надо с себя.
Считаю ли я, что правда в отношениях с домочадцами – лучший выбор? Или, не моргнув глазом, транслирую ложь сам – включаюсь в игру «кто кого перехитрит»? Забывая, что игра эта – бесконечная…