Память сердца: Летучий голландец

Совершим путешествие во времени, вспомним о художнике, не раз побывавшем в Архангельске в самом начале XVII века…

Речь пойдёт о Корнелисе де Бруине, издавшем в 1711 году в Голландии познавательную и очень популярную книгу «Путешествие через Московию…». На её страницах был литературный дневник и сделанные его рукой бесценные изображения Архангельска времён Петра I.

Корнелис родился в Гааге в 1652 году. Он был долговязый с вьющейся до плеч пышной шевелюрой и очень пытливым взглядом, говорящим, что человек этот умён и талантлив. Был членом артели живописцев «Перелётные птицы», которым по судьбе начертано вечные странствия по миру и творчество в дальних краях. Так и жил: путешествовал и рисовал в Палестине, Персии, Индии, на Цейлоне и острове Ява. Счастливо в нём сочетались природное любопытство, отвага и безрассудство. К примеру, задумал съездить в Египет взобраться на высочайшую пирамиду Хеопса и оставить на верхнем камне свой автограф… Поднялся и расписался для истории…

Но для поездки в «дикую» для Европы Россию было не обойтись без «охранной грамоты» – рекомендательного письма, и Корнелис пошёл к самому Николасу Витсену – бургомистру Амстердама. То был хозяин Ост-Индской компании, в 1664–1665 годах побывавший с голландской миссией в Московии, где вёл переговоры с царём Алексеем Михайловичем, батюшкой Петра Великого. И вот парусное судно «Оуденаарден» с уже знакомым нам художником на борту спешило в далёкий Архангельск…

Голландцу сразу понравился град на Двине. Он любил подолгу сидеть на крыльце церкви Ильи Пророка, что стояла на краю возвышенного берега острова Кего, и рисовать виды портового Архангельска на могучей русской реке. С присущей ему природной дотошностью изобразил на мысе Пур-Наволок огромный каменный Гостиный двор с высокой Орловской башней, а правее – деревянный острог, его угловые сторожевые башни и лес из церковных главок, где с XII века располагалась обитель Св. Архангела-Михаила. На этой знаменитой панораме слева видны дома Немецкой слободы, а на угоре – церковь Успенья на Бору и деревенька Кузнечиха. Особенно хорошо у художника получались парящие в вышине облака и детальная прорисовка парусных торговых судов на рейде Двины. Какая ширь! Какой здесь простор! Сказка! Неописуемая красота!

Раз увидишь и никогда не забудешь жанровую сценку на его гравюре «Плот на пути к Архангельску» с путешествующим на нём… стадом коров, палаткой пастуха и на брёвнах разведённым костром…

Наблюдательный голландец, стремившийся к «фотографической» точности, оставил для потомков изображение Новодвинской крепости с четырьмя дозорными башнями, церковью и гвардейцами на берегу. А вот другой ценнейший рисунок – заложенная Петром I Соломбальская верфь с множеством мастерских – кузней, столяркой, подсобками с корабельными снастями, строящимися на стапелях и уже спущенными на воду судами.

В Архангельске голландец долго жил в Немецких Гостиных дворах, ставших его художественной мастерской и кабинетом, где делал записи и много рисовал: поморов, ненцев, оленей, снасти, нарты, чумы, национальную одежду и даже местные корнеплоды (надо же было показать чем питались россияне). А 21 декабря 1701 года, уже когда реки сковались льдом, выехал на санях из Архангельска, добрался до столицы и был представлен Петру. Царю особо нравились рассказы о каналах Венеции, которые решил наяву воплотить в своей новой столице на Неве. При Петре стал придворным художником, писавшим портреты дам из царского окружения. Но вот беда, как и в Архангельске, он и в столице любил сытно поесть и подорвал здоровье на дворцовых застольях. И уже более по миру не путешествовал…

Но Корнелис де Бруин был и талантливый литератор, прекрасно описавший жизнь торгового порта Архангельск: «…Видел в дельте Двины, как семнадцать кораблей, стоящих на якорях, ждали лоцманов, чтобы войти вверх по реке, но один корабль из Гамбурга решил идти к Архангельску без лоцмана, но вскоре раскаялся, налетев на песчаную мель… И англичане, недовольные задержкой и вышедшие из терпения, выдвинулись шестью кораблями, а следом три корабля крепко сели на мель, а остальные вернулись. Один из них, 40-пушечная «Решимость» под начальством капитана Брайнса, был лучшим из виданных в этих краях, дал крепкую течь на семь футов воды, и груз табака было спасти невозможно. Люди спасались посредством канатов и одной барки. Таково было злополучие, постигшее этот корабль».*

Так лирично он завершил описание английской «Решимости»: «Судно с 400 тоннами табаку лежало на боку, через который перекатывалась двинская волна». Да… небывалых размеров трубку тогда «раскурили» в Архангельске!

Корнелис де Бруин в дневниковых записях сообщил, что «у Новодвинской крепости через реку был перекинут деревянный мост, который был так построен, что разом могли пройти только по два корабля. Тяжёлая цепь толщиной в руку запирала этот проход, видел и несколько «брандеров» – начинённых порохом зажигательных судов, готовых подорвать всякий корабль неприятеля». Поведал о масштабной деятельности единственного торгового порта России: «Утром 29‑го мы увидели, что в Архангельск прибыл целый флот из полутораста купеческих кораблей в сопровождении 9 военных, из которых было 68 английских, 50 голландских, 18 гамбургских суден». Немыслимая цифра в 150 кораблей, одновременно пришедших в город Архангельск, вероятно, говорит о конвое, который был предпринят на случай нападения шведской эскадры… «Весь этот флот проплыл мимо нас гуськом, один корабль за другим, что продолжалось до 5 часов пополудни. Было приятное, невиданное зрелище!» ...Живописный был денёк на Двине!

А как поучительны детали этой истории! «Несколько английских кораблей из флотилии захотели пройти, не снимая флагов, на то царские корабли, сделав по 20 выстрелов, останавливали их и заставляли подчиниться морскому уставу, велев уплатить по 50 гульденов за каждый сделанный по ним выстрел…» Таков был железный порядок. Именно так Пётр Великий приучал Запад к должному уважению к России, к российскому триколору. Вот каким был Архангельск – торговый центр государства три с лишним века назад…

*Д. Николаев. «Северные ворота России» // М. 2008 «Путешествие через Московию Корнелия де Бруина 1701, 1708», с. 64, 111.