В Архангельской области рассказали, на что чаще всего жалуются осуждённые

Каждые три года она формируется заново. Новый председатель комиссии Максим Раков, член Общественной палаты Архангельской области, рассказал о том, кто попал в нынешний состав комиссии и какие жалобы туда сегодня поступают.

На общественных началах

Когда такая комиссия только появилась в Архангельской области, в неё входили всего четыре человека, и два созыва так и работали этим составом: так немного было желающих взять на себя общественную нагрузку в таком непростом направлении. Сегодня в составе комиссии — шестнадцать человек, и, по словам Максима Ракова, это на уровне численности столичных ОНК.

Кто вызвался работать в комиссии сегодня? Это представители региональных отделений общероссийских организаций «Опора России», Красный Крест, Союз журналистов, общество инвалидов, а также региональной организации «Рассвет» и ветеранских организаций правоохранительных органов.

Сам Максим Васильевич долгое время возглавлял отделение в туберкулёзном диспансере и познакомился с работой общественных наблюдателей, когда те обратились к нему как к эксперту по туберкулёзу. Сначала помогал разбираться в ситуациях, связанных с лечением и сопровождением попавших в заключение туберкулёзных больных. А затем и сам стал общественным наблюдателем.

Во все двери

– Полномочия нашей комиссии очень широкие, — рассказывает Максим Раков. — У нас практически неограниченный вход во все помещения, которые подпадают под статус «место принудительного содержания», на территории нашей области.

Одна из форм работы, которая широко практикуется, — «тотальный обход», как называет её Максим Васильевич. Члены комиссии, всегда не меньше чем два человека, приезжают после предварительного уведомления в учреждение и общаются с каждым, кто там принудительно находится, без исключений. Недавно так посещали СИЗО № 1, что на улице Попова в Архангельске, приводит пример председатель, — зашли в каждую камеру.

– Во время таких визитов нас в меньшей степени интересуют помещения, в больше степени — люди, — уточняет Максим Раков. — Практически со всеми у нас есть право поговорить без свидетелей. Единственное исключение — подследственные в следственных изоляторах. С ними мы можем общаться только в присутствии сотрудников учреждения.

Когда есть повод

Чаще других, по словам председателя, в комиссию обращаются отбывающие наказание. Как правило, жалуются на особенности внутреннего режима и распорядка, просят улучшить бытовые условия. Встречаются и жалобы на противоправные действия сотрудников. На такие заявления комиссия реагирует всегда.

– Жалобы на действия сотрудников нам сегодня несложно проверить, так как за колючей проволокой повсюду ведётся видеонаблюдение, у сотрудников есть видеорегистраторы, — рассказывает Максим Раков. — Кстати, после того как видеонаблюдение стало использоваться повсеместно, жалобы на неправомерные действия сотрудников ФСИН у нас в области практически сошли на нет.

Если осуждённый ни на кого не жалуется, но при обходе сотрудники ФСИН заметили у него следы свежей травмы, проверку, утверждает председатель, всё равно проведут. Такие случаи проверяет прокуратура по надзору за исправительными учреждениями.

– Во время одной из последних проверок заметили у одного на лице синяк. Он говорит: «Упал с кровати». Мы, конечно, не поверили, — рассказывает Максим Васильевич. — И провели проверку — у человека оказалась эпилепсия, причём с редкими приступами, он сам не ожидал. На видеозаписи видно, как с ним случился приступ, как он упал и ударился. Такие случаи, которые вроде бы кажутся маловероятными, тоже встречаются.

Про доверие

– Во время обходов мы сталкиваемся с разным отношением. Нас по‑прежнему часто спрашивают: «Какой толк от того, что вы ходите здесь?» Когда я отвечаю на такие вопросы, я часто привожу метафору с фонарём на тёмной улице: под фонарём не ограбят, не убьют — это делают в темноте, — говорит Максим Васильевич. — Общественные наблюдатели — это такой «фонарь».

Бывают, по словам Максима Ракова, и такие случаи, когда подследственные или осуждённые пытаются использовать общественных наблюдателей в своих целях. Жалобы для них — средство манипуляции. Однако сегодня такое, как правило, легко вскрывается, говорит он, отчасти благодаря видеофиксации, отчасти благодаря тому, что у общественных наблюдателей есть возможность обращаться за консультацией к независимым экспертам, когда собственной компетенции оказывается недостаточно.

Кстати, с теми, кто направлял обращения, и с теми, с кем просто познакомились во время обходов, члены комиссии нередко встречаются и после того, как те освободились. Конечно, это происходит только по их согласию.

«Самая открытая организация»

Рассказывая о посещении общественными наблюдателями того или иного учреждения, Максим Васильевич всегда говорит: приехали по предварительному уведомлению. Спрашиваю: бывает ли, что приезжают внезапно?

– Сейчас в законе не оговорено, за сколько часов мы должны уведомлять о нашем визите, у нас есть возможность появиться достаточно внезапно. Но, я считаю, для этого должны быть веские причины. У нас таких причин пока не было, — отвечает председатель.

Он добавляет, что ОНК нашего региона, как правило, уведомляет учреждения о своём визите за сутки-двое. По его мнению, за такое короткое время в современных условиях ни в одном из казённых учреждений невозможно произвести качественных изменений.

– Сегодняшнее УФСИН я вообще считаю самой открытой организацией для контроля, — говорит Максим Раков. — Кроме ОНК, их учреждения регулярно посещает прокуратура, которая тщательно изучает все аспекты жизни осуждённых, члены общественного совета УФСИН, уполномоченный по правам человека. Мы наблюдаем положительные изменения в этой системе уже лет двадцать. И препятствий нам со стороны силовых ведомств не было никогда. Наши региональные управления МВД и ФСИН с пониманием относятся к нашей работе, ну и мы в свою очередь настроены на конструктивное решение проблем.

Достучаться до Москвы

Закон напрямую не наделил общественные наблюдательные комиссии правом законодательной инициативы. Несмотря на это, сейчас члены ОНК нашего региона пытаются изменить ситуацию с обеспечением инвалидов, которые оказались в заключении в учреждениях уголовно-исполнительной системы, средствами ухода, а также техническими средствами реабилитации: тростями, инвалидными колясками, протезами, слуховыми аппаратами, телевизорами с субтитрами и прочими.

– Ситуация, на мой взгляд, сложилась странная. На воле граждан обеспечивает этими средствами фонд социального страхования. А когда гражданин попадает за решётку, эта обязанность возлагается на учреждение уголовно-исполнительной системы, в котором он находится. Такие правила ввели в 2008 году. Но есть объективные причины, которые не позволяют федеральной службе исполнения наказаний обеспечивать инвалидов всеми необходимыми средствами в полном объёме, — рассказывает Максим Васильевич. — Возможно, когда им передавали эту обязанность в 2008 году, исходили из благих намерений.

Члены общественной наблюдательной комиссии предлагают передать обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации в местах отбывания наказания гражданским институтам социальной помощи. Областное Собрание депутатов их в этом поддержало. Только вот на более высоких уровнях к решению этой проблемы существенно продвинуться пока не удалось, констатирует Максим Раков.

– Положение осложняется тем, что в силу специфики уголовно-исполнительной системы об этой проблеме в массе своей люди не знают. Она не такая яркая, потому что не так много нуждающихся: в нашей области отбывающих наказание людей с инвалидностью сейчас около трёхсот человек, из них нуждающихся в технических средствах реабилитации и средствах ухода — всего человек пятьдесят, — отмечает Максим Раков. — Но эта одна из тех проблем, которые требуют системного решения.

И члены комиссии считают своей задачей решить и эту проблему — даже если придётся «достучаться до Москвы»…