В свет вышла новая книга Владимира Личутина «Русский царь Иван Грозный»

Когда такой писатель, как Владимир Личутин, берётся за историческую тему, к тому же связанную со столь яркой личностью, как Иван Грозный, значит, стоит ждать открытий и откровений. И открытия эти не в каких‑то доселе неведомых фактах или не только в них, а в особом личутинском взгляде на события, весьма отдалённые по времени, но влияющие на умы людей и судьбу страны до сих пор.

Книга вышла в московском издательстве «Вече» буквально только что — поэтому никаких откликов или рецензий на неё ещё не последовало. Да и книга объёмная — в 621 страницу, плотная и по тексту, и по его наполнению. Чтобы её прочитать, а тем более осмыслить, требуется время. Над книгой писатель работал пять лет.

Этот роман невольно сравниваешь с романом-эпопеей «Раскол», за который в 2011 году Владимир Личутин получил Государственную премию. На написание эпопеи у Личутина ушло 14 лет. Об этом романе сказано много — литературоведы называли его «настоящим российским шедевром», ставили в ряд с «Войной и миром» Льва Толстого и «Тихим Доном» Михаила Шолохова.

«Истинный, то бишь сокровенный, читатель может с полным самозабвением погрузиться здесь в смуту определённого и столь тяжкого для России времени, но перед глазами у него то и дело пробегают иных времён тени — если не от Ромула, то от Рюрика до наших дней», — писала тогда «Литературная газета (№ 24, 11‑06‑2008).

В новом романе писатель осмысляет судьбу и роль в будущих судьбах страны царя, который стал последним в роду Рюриковичей. Царя, который вошёл в историю как Иван Грозный, хотя при жизни такого определения у него не было. И взгляд на него самого и его роль в истории менялся от «запроса времени» и людей, облечённых властью, которые этот запрос формировали.

В предисловии к книге Владимир Личутин говорит об этом весьма жёстко: «Властители государства держат историю за служанку и любодеицу, за «валяшку», готовую улечься в чужую постелю при любых обстоятельствах, при первом приглашении. Но, пожалуй вернее, держат историю своего государства за картину, за неряшливо закрашенный холст, который можно скоблить, малевать, дописывать новые случайные подробности, или вообще новое измышленное полотно в чудных красках и цветах, мало напоминающее то время, в котором жили их предки».

Тайный выезд Ивана Грозного перед опричниной. Художник — М. Н. Панин.

Писатель решился снять с этого холста всё лишнее, наносное и открыть подлинную картину времени, в котором жил и нёс царский крест Иван Четвёртый.

Владимир Личутин пишет: «Когда только принимался писать размышления о государе, я решил отчего‑то, что у царя была короткая жизнь, и он потому не смог исполнить всё задуманное. Грозный умер в пятьдесят три года. Но у царя на самом деле оказалась долгая жизнь — целых пятьдесят три года, ибо в Средневековье народ жил коротко — и чёрный люд, и бояре, и великие князья. Все жили столько, сколько уготовил Господь; хотя одни жили в неге, со слугами, которые натягивали домашние тёплые носочки, кормили сдобными перепечами и осетриной, другие в это время питались житними колобами, запивая квасом из корчика, и нежились не в пуховой постели, а гнули спину на борозде под палящим солнцем. Живёт человек столько, сколько уготовал ему Бог. Из судьбы не выскочить. На самом‑то деле в Средневековье рано впрягались в трудовую лямку. В десять лет, отроком, Иван Васильевич уже заседал в Боярской думе, вёл насущные государевы дела, принимал послов: решал судьбу слуг и приказных. Наверное, мать Елена Глинская внушала сыну с малых лет, что придётся ему нести крест высокого царского служения и к этому тяглу надо готовиться заранее. Когда Ивану было двенадцать лет, воспитатель князь Иван Телепнев уже брал его с собою в поле и готовил в отроческом полку к военной службе, и когда Иван перерос длину меча и смог натягивать боевой скифский лук, великий московский князь стал настоящим «воем». А к концу жизни Иван Васильевич Грозный уже отслужил на вершине власти более сорока лет. И умер, когда русское царство заявило о себе в Европе и на Востоке, его земли выросли почти в десять раз, а население перевалило за десять миллионов человек вместо двух миллионов, когда Иван Васильевич занял московский престол. Какой ещё русский царь мог похвастаться такими успехами на службе России? Вот отчего Грозный так радел о потомстве, о сыновьях, что займут его место и не пустят Русскую Скифию в разор и распыл. Грозный был ещё в «пеленочниках», когда началась борьба за престол. Ему так хотелось, чтобы сыновья Иван и Фёдор пришли во власть, избежав судьбы отца, уже зрелыми мужами и, следуя наставлениям матери, не один раз переписывал завещание, чтобы при неожиданном обороте событий не угодить впросак, присматривался к опекунам, ибо хорошо помнил своё сиротство, сколько претерпел невзгод из‑за алчбы жестоких временщиков, которые торопились выхватить из рук сиротины Московское княжество и разделить его на уделы по своим родичам».

О родовых корнях царя автор книги говорит так: «В Иване Грозном — он ещё не догадывался и даже понятия о том не было — смешалась чудесным образом, как в пивном жбане, и забродила кровь многих племён и народов; участвовали в создании великого московита венеды и скифы, пеласги и савроматы, русы и немцы, сербы и молдаване; были в роду Грозного греки, литовцы, татары, монголы; она кипела, эта, слившаяся в необычную субстанцию, кровь преданий, обычаев, старых и новых богов, языческих волхвов и православных иноков, воинов и строителей отечества. Грозным был и дед Иван; от него тоже много перелилось во внука, деятельного и порывистого.

Особенно гордился Иван Четвёртый, что в его родословной оставили свой след византийский император Август и великий батыр Чингисхан, пытавшийся создать империю скифов от Тихого океана до Атлантического».

Валентин Распутин однажды охарактеризовал творчество Владимира Личутина следующим образом: «Если кому‑то и по плечу сегодня этот труд — художественно изъяснить неизъяснимое в русской душе, заповедным русским языком сделать отчётливый отпечаток вечного над перетекающим настоящим — так это только ему, Владимиру Личутину».

В новом романе он снова подтверждает правоту распутинской характеристики.

Кстати, Иван Грозный сыграл ключевую роль в создании Архангельска. Известно, что он был основан по указу Ивана Грозного как слобода Михайло-Архангельского монастыря в 1584 году. Но годом раньше, 4 марта по старому стилю, 14‑го по новому, Иван Четвёртый подписал указ, предписывавший построить на мысе Пур-Наволок крепость из‑за угрозы нападения Швеции. На этом месте потом строился и развивался Архангельск. И прошло ровно 440 лет со дня подписания царём этого судьбоносного для нашего города документа.

А мезенец Владимир Владимирович Личутин 13 марта отметил 83-й год рождения. С чем «Правда Севера» его и поздравляет!