Вспоминаем Евгения Богданова к 100‑летию со дня его рождения
Его сочинения есть практически в каждом архангельском доме, а творческое наследие по праву вошло в золотой фонд северной литературы.
Уроженец Каргопольского района, в начале 1941 года Евгений Богданов добровольцем ушёл на фронт, был награждён орденом Отечественной войны второй степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги». В 1949 году работал собственным корреспондентом областной газеты «Правда Севера» в Каргопольском и Вельском районах. В литературу будущий писатель пришёл опытным журналистом, впечатления от многочисленных поездок легли в основу первых произведений, которые были опубликованы в 1954–1956 годах в Архангельске. Как участник войны он неоднократно обращался к фронтовым темам. Это повести «Долгий путь к тишине», «Поезда идут на запад», рассказы «Комдив и ординарец», «Случайный вальс», «Рубиновые серьги». По мнению критиков, в рассказах Евгения Богданова как будто незаметны резкие сюжетные повороты, острые столкновения. Они отличаются лиризмом, раздумьями над судьбами людей.
В 1958 году Евгений Богданов стал членом Союза писателей СССР. В 1960 году переехал в Архангельск, работал редактором отдела художественной литературы в Северо-Западном книжном издательстве, неоднократно избирался ответственным секретарём областной писательской организации, уполномоченным Литературного фонда СССР по Архангельской области.
Путь Богданова в литературе не был гладким, но он счастливо нашёл себя в жанре исторической приключенческой прозы. Богатейшая история и культура Поморья стали для него источником вдохновения. Гордые и независимые поморы, наши далёкие предки, предстают в неустанном труде, в действии, в борьбе, в тесном единстве с судьбой Родины.
В шестидесятые годы в журнале «Уральский следопыт» одна за другой появились четыре повести – «Ожерелье Иомалы», «Вьюга», «Лодейный кормщик», «Чёрный соболь». Позже все они вышли отдельными книгами.
В «Чёрном соболе» поход поморской артели в сказочную «златокипящую» Мангазею описан красочно, занимательно, с выдумкой и фантазией. В «Лодейном кормщике», рассказывая о подвиге Ивана Рябова, автор сумел показать пример истинного патриотизма, проявления любви к Отечеству, к родному народу. «Помором зовёшься, так и держаться надо достойно».
Повесть «Чайный клипер» наполнена романтикой приключений ушедшего тайком от родителей в дальнее плавание поморского юноши Егора Пустошного. Эту небольшую повесть он писал около года. Богданов изучал историю парусного флота, океанографию, устройство кораблей, их оснастку, условия плавания в разных широтах. Пришлось выучить все паруса и усвоить способы управления ими и кораблём в разную погоду, ознакомиться с правилами гонок чайных клиперов в XIX веке.
Успех исторических повестей вдохновил автора на создание трилогии «Поморы». «Замысел этой книги, – рассказывает писатель, – появился у меня после поездки в Долгощелье Мезенского района в 1969 году. Там я впервые познакомился с поморским селом. Я «заболел» Поморьем…» В 1973 году в Архангельске, а затем в 1979 году в Москве в издательстве «Современник» вышел роман «Поморы», который стал первой книгой в одноимённой трилогии.
В коллекции кабинета Фёдора Абрамова в Добролюбовке сохранились книга с автографом автора и письмо Евгения Богданова к Фёдору Александровичу с благодарностью за товарищескую помощь в её издании: «Большое Вам спасибо и поясной поклон».
Вторая книга «Берег розовой чайки» была издана в Архангельске в 1977 году. Целиком трилогия Евгения Богданова о рыбаках и зверобоях Мезенского залива Белого моря увидела свет в 1982 году. Тогда под одной обложкой с двумя первыми была опубликована третья книга «Прощайте, паруса!».
В первой книге романа «Поморы» главные события разворачиваются в период коллективизации деревни. Во второй части автор обращается к деревне военных лет. Третья книга посвящена жизни поморской деревни в 70‑е годы.
Подготовительная работа к повести «Поостри сердце мужеством» (Архангельск, 1991) длилась 10 лет. Писатель сделал огромное количество выписок из летописей, исторических хроник, академических трудов исследователей, множество рисунков предметов древнего обихода и украшений. «Мне хотелось дать свой вариант авторства «Слова о полку Игореве». И появилась повесть «Поостри сердце мужеством». Она была одобрена знаменитым Пушкинским домом», – рассказывал писатель в одном из своих последних интервью.
Евгений Фёдорович Богданов был не только талантливым писателем, но ещё и хорошим фотографом, играл на аккордеоне, рисовал, занимался общественной деятельностью. Многие годы он был заместителем ответственного секретаря областной писательской организации. За активное участие в развитии советской литературы Евгений Богданов был награждён орденом «Знак Почёта», почётными грамотами Союза писателей РСФСР, комитета по культуре и искусству администрации Архангельской области.
Капитолина Ивановна Цветкова, которая была директором Добролюбовки с 1962 по 1997 год, тепло вспоминала о встречах с северными авторами, в том числе и Евгением Фёдоровичем: «…думается, как и многие писатели, он считал Добролюбовку своим домом, где ему всегда рады». Здесь проходили литературные вечера, юбилейные торжества, презентации, встречи с читателями. Сохранилась памятная фотография, на которой Капитолина Ивановна запечатлена с добрыми друзьями библиотеки – писателями.
На многие, важные для Добролюбовки события Евгений Фёдорович дарил свои книги с душевными надписями: «Нашей областной библиотеке имени Н. А. Добролюбова в памятный и радостный день открытия нового библиотечного корпуса – мой скромный подарок – книга, написанная и изданная в Архангельске. Работникам библиотеки желаю больших успехов, новых читателей и приятных часов за чтением любимых книг. Евгений Богданов, 20 февраля 1981 г. Архангельск».
А вот автограф на книге «Поостри сердце мужеством: «Архангельской областной научной библиотеке им. Н. А. Добролюбова в 160 лет со дня её основания с благодарностью за всё, что она делает для наших писателей, с превеликим уважением и любовью ко всем её сотрудникам. Евгений Богданов, 18 октября 1993 г.». И неизменно сердечно благодарил за «оказываемый радушный приём и помощь в работе».
Жизнь творческого человека всегда продолжается – в музыке, скульптуре, в зодчестве… В Год культуры и накануне Года литературы, в 2014 году на доме в Архангельске (Троицкий проспект, 97), где жил писатель, как дань уважения человеку, посвятившему жизнь Русскому Северу, была установлена мемориальная доска. Автор проекта – заслуженный художник Российской Федерации, лауреат премии Архангельской области в сфере культуры и искусства Надежда Шек.
Установление мемориальной доски – результат сотрудничества регионального отделения Союза писателей России и областной научной библиотеки имени Н. А. Добролюбова. Открытие памятной доски писателю – всегда знаменательное событие для города. Благодаря ей, читатели уже нового поколения откроют для себя книги нашего талантливого земляка. Прекрасная возможность познакомиться с ними будет на выставке «Неутомимый певец Поморья», которая откроется в Добролюбовке (ДЦ «Чайка», Урицкого,1) сегодня, 18 января.
«Евгений Богданов свой след оставил в слове, – справедливо считает каргопольский поэт Александр Логинов. – Многие говорят, что проза 50–70‑х годов прошлого века сегодня не так востребована. Но об эпохе судят по произведениям писателей. И Евгений Богданов в своих произведениях открыл подлинный мир того времени».
«Помором зовёшься, так и держаться надо достойно»
Отрывок из повести Евгения Богданова «Лодейный кормщик»
* * *
Думает Иван свои невесёлые думы: «А если стать к рулю? Станешь – веди корабль верным курсом. За промашку тоже ждёт смерть. Он проведёт, в этом сомнений быть не может, да только совесть не велит сделать это. Ну‑ка, шутка сказать: привёл корабельный вожа Рябов шведа под самые стены Архангельского города! Измена! Смерть ему! Воевода вздёрнет на виселицу тотчас же!»
А люди что скажут? Предал!..
Иван покачал головой, зябко повёл плечами: «Нет, этому не бывать! Никогда не бывать!»
И вдруг внезапно мысль озаряется догадкой: между Мудьюгом и Архангельском есть ещё Линский Прилук! На нём строят крепость… там солдаты, пушки… много пушек! Иван повеселел, и в голове созрело неожиданно простое решение: довести шведа до Маркова острова, а там… Это же выход! Как он раньше об этом не подумал!
* * *
Иван смотрел на сосредоточенную, собранную фигуру рослого шведского кормщика, на его рыжеватую окладистую бороду и думал: «Старайся, старайся, кормщик! Всё одно не ты ведёшь корабль. Твои только руки, а голова – моя!» Вспыхнула гордость за ремесло русского корабельного вожи. «Вот ведь в твоих руках три громадных посудины. Веди куды хочешь Что иноземцы? Ни лешего не разумеют, а карта у них липовая.
«Маниха-обманиха», – вспомнилась Борисову поговорка, часто повторяемая лоцманами. По интонации голоса Рябова переводчик догадался, что кормщик задумал что‑то такое, от чего шведам придётся солоно.
* * *
Под парусами фрегат резво пошёл вперёд. Два других судна следовали точно в кильватер, повторяя каждый манёвр головного.
Вот и Марков остров. Из-за него на полном ходу вывернулась большая лодка-карбас. Солдаты в нём сидели, зажав меж колен мушкеты. Из-под руки смотрел на фрегат находившийся в носу офицер. С борта шведского судна закричали привычное:
– Эй, сюда! Давай сюда! Мой мирный купец…
Иван стиснул зубы, подумал: «У вас одна повадка – заманить караул на борт и схватить его! Теперь бы в самый раз крикнуть зычно, изо всей мочи: «Братцы! Это шведы! Лупи их!» Но нельзя.
Карбас приблизился к фрегату, и на нём закричали:
– Это шведы! Люди с ружьями! Пушки!
Капитан, поняв, что русские раскусили обман, яростно заметался по палубе, в бешенстве стукнул кулаком по кромке фальшборта. Планшир, казалось, от удара прогнулся. Лейтенант, не выдержав, выхватил пистолет, выстрелил в людей на карбасе. В ответ оттуда грянул мушкетный залп. Капитан Эрикссон схватился за грудь, рухнул на палубу. Лейтенант кинулся к нему, но, вспомнив о Рябове, метнулся на мостик. Иван говорил рулевому, напряжённо и горячо дыша ему в затылок:
– Лево, лево руля!
Борисов переводил поспешно, и глаза его остро блестели: – Лево руля!
Словно играючи, швед крутанул резное, высушенное, как кость, колесо из морёного дуба. Рябов ещё раз сказал: «Лево! Не зевай!»
Перекрывая слова Ивана, треснул вслед русскому карбасу мушкетный залп с фрегата. Рябов оттолкнул рулевого, и тот растерянно передал ему штурвал. Лейтенант не сразу сообразил, почему русский лоцман оттолкнул его матроса, а когда догадался, было уже поздно. На всём ходу фрегат врезался килем в отмель, и все, кто был на палубе, от неожиданности чуть не упали. Яхта, вырвавшаяся вперёд, тоже ткнулась днищем в тяжёлый, слежавшийся двинской песок.
Рябов успел только обернуться и сказать громко: «Вот тебе и маниха! Где твоё золотишко, чужеземец? Плати за лихую работу!»
И тотчас упал, сбитый с ног тяжёлым ударом в затылок.
