Как архангельские реставраторы возвращают шедевры искусства из небытия

В прошлых номерах мы уже писали, как побывали в мастерских керамики, графики и тканей. На этот раз нам удалось увидеть, какие предметы в работе у художников-реставраторов Татьяны Турыгиной и Надежды Тихомировой.

Спасти Христа

Холодный свет ламп в мастерской древнерусской скульптуры и живописи заливает деревянную фигуру Христа. Распростёртый на середине стола, он кажется маленьким и беззащитным. Голова свесилась на плечо. Глаза прикрыты в вечном сне. На бледном лице, в уголках губ, затаилась скорбь. Рассматривая его лик, одновременно ощущаешь грусть и умиротворение.

Вдоль тела тонкими нитями бегут венки-трещинки, краска облупилась, некоторые фрагменты скульптуры утрачены. Колени согнуты и сколочены для крепости гвоздями. Широко раскинув руки, деревянный Иисус принимает мир таким, какой он есть, и доверяется судьбе.

Художник-реставратор Татьяна Турыгина рассказывает, что скульптуру XIX века привезли в Архангельский музей изобразительных искусств из экспедиции в Мезенский район. Оказывается, подобная находка – большая редкость. Когда‑то фигура Спасителя была частью композиции распятия, но затем его смонтировали на доску. С одной стороны, это решение помогло сохранить целостность скульптуры. С другой – большие гвозди, скрепляющие предмет с доской, стали оказывать на него разрушительное действие. К тому же экспонировать его в таком виде было бы сложно.

– Ослабленную древесину мы укрепили, – отмечает реставратор, – все части скульптуры будем собирать на деревянные шканты. Кончик носа мы уже не восполним. Он долго прожил с этой утратой, видно, что скол не свежий. Главное, что сохранился сам образ Спасителя.

Ангел без крыльев

К стене мастерской прислонен большой белый свёрток. Татьяна разворачивает бумагу, а там – золотой ангел почти в человеческий рост! Когда‑то вместе с другими подобными ангелами он украшал Свято-Троицкий кафедральный собор, на месте которого сейчас стоит Архангельский драматический театр. Крылья, увы, не сохранились. Утрачен и щит, который ангел придерживал рукой.

Но зато на обратной стороне скульптуры уцелела карандашная надпись: «От креста справа». Становится понятно, где именно она располагалась. На копии старинной фотографии можно увидеть такого же ангела слева от креста. Оказывается, в музейном фонде хранятся и другие подобные ангелы из Свято-Троицкого собора. Все они ждут, когда до них дойдут руки реставраторов. Работа именно с этим экспонатом заняла у художника два года. Сейчас он готов к отправке в музей.

В профессию привели… прялки!

В мастерскую древнерусской скульптуры и живописи поступают не только церковные предметы, но и предметы быта. Художник-реставратор признаётся, что её особая любовь – прялки. Кстати, именно с них и начался её путь в профессию реставратора.

Татьяна с детства увлекалась рисованием, училась в художественной школе, а затем поступила на «Дизайн предметов быта» в Ивановское художественное училище. После окончания учёбы она не смогла найти работу по специальности и устроилась продавцом в ларёк Архангельского музея изобразительных искусств. Через месяц ей предложили учиться у реставраторов из Москвы, которые приехали в музей готовить к выставке около ста прялок. Потихоньку она освоила все премудрости работы реставратора деревянной полихромной скульптуры и живописи, ездила ежегодно на стажировки в Москву, получила высшее художественное образование. До сих пор она с волнением вспоминает, как ей, молодому специалисту, доверили реставрировать Царские врата!

– Представляете, какую ответственность взяла на себя руководитель нашего филиала в то время Антонина Николаевна Селезнёва, – отмечает художник. – Но иначе они со временем были бы частично утрачены.

Татьяна работала над ними в течение года, а затем защитилась по ним на третью квалификационную категорию. Сейчас у неё уже высшая.

За годы работы в филиале Татьяна Турыгина отреставрировала огромное количество сложных и интересных предметов. Но прялки по‑прежнему приносят ей особенную радость. Возможно, потому что в расписных цветах, перчиках и птичках, резьбе «городков» и «серёжек» сохранилась душа северного народа.

Художник-реставратор рассказывает, что в старину девицы собирались на вечёрку. На такое собрание могли прийти и молодые ребята. Если парень оторвал у прялки «городок», значит, он приметил себе невесту, и придут сваты.

– Иногда прялка приходит к нам наполовину утраченной, – рассказывает Татьяна, – жених так оторвал, что нанёс ущерб невесте! Это шутка, конечно. Но прялки берегли не так, как церковную утварь.

Перед нами каргопольская прялка 1854 года. На вертикальной части есть специальные дырочки, куда пряха привязывала кудель. Сразу видно, что предмет уникальный. Крайне редко мастера делали на прялках какую‑либо надпись. На этой же прялке указан год и даже есть наставление для её хозяйки. Надпись читается лишь частично, звучит она примерно так: «Тут куделю привяжи. Да сядь на лавку и пряди. Кто придёт из посторонних, тогда встань и поклонись». Художник отмечает прекрасную каллиграфию мастера. Она планирует разобрать буквы под лупой или микроскопом, чтобы восстановить надпись.

Похожи, как родные сёстры…

Эта история напоминает сюжет старого индийского фильма про двух сестёр Зиту и Гиту. В мастерскую древнерусской скульптуры и живописи поступила прялка. Когда Татьяна стала рассматривать предмет, то поняла, что он до боли ей знаком. 20 лет назад ей подарили точно такую же прялку… После детального изучения стало понятно, что обе прялки работы одного и того же мастера!

Мы положили двух «сестричек-близняшек» на стол, чтобы сравнить их. На обеих – одинаковые цветы и коники – элементы пермогорской росписи. Даже сюжет повторяется. На лицевой стороне прялок изображены девушка и молодой человек, пьющие чай из самовара.

Отличается «рабочая» сторона предметов: на прялке реставратора девица сидит одна и прядёт, на музейном экспонате – девица с женихом сидят за столиком друг напротив друга.

– Прялка из музея сохранилась хуже и «замыта», – показывает Татьяна места, где краски практически не осталось, – возможно, когда‑то давно кто‑то хотел её почистить, да замыл до дерева, а потом, возможно, поставил к печке сушиться. Мы, реставраторы, любим загрязнения. Так появляется шанс, что под ними хорошо сохранился красочный слой.

Двум «сёстрам» не суждено красоваться вместе. Когда закончатся все реставрационные процессы, одна из них отправится в музей. Но как удивительно, что через столько лет им вдруг посчастливилось встретиться.

Карета Анны Леопольдовны

В конце прошлого года Татьяна Турыгина вместе с реставратором по мебели Алексеем Чекиным и реставратором по металлу Антоном Карповым закончили один из самых масштабных проектов – реставрацию кареты из Архангельского краеведческого музея.

По описаниям эта карета похожа на ту, в которой была отправлена вместе с семьёй в ссылку бывшая правительница-регент Российской империи Анна Леопольдовна в Холмогоры. События приходятся на 1740‑е годы. Карета должна была довезти узников до Соловков, но им помешали льды…

На работу с этим предметом у реставраторов ушло целых восемь лет. Из них полтора года они работали прямо в холле музея. Татьяна говорит, что это была крайне сложная, но увлекательная задача. Редко удаётся поработать с таким экспонатом.

Карету можно детально рассмотреть в Архангельском краеведческом музее.

Ключ от Небесных врат

Из мастерской деревянной скульптуры и живописи переходим в отдел рукописей. Художник-реставратор Надежда Тихомирова работает над необычной книгой, которая поступила в филиал в этом году из музейного объединения «Культура Русского Севера». На столе разложены старинные листы из «Сборника текстов о путях совершенства и духовных мытарств», эту книгу ещё называют «Лествица духовная».

Книга была приобретена 1967 году в Нижней Тойме на Северной Двине, в деревне Великий Двор – очаге северодвинского старообрядчества. Произведение предположительно относится к середине или второй половине XIX века. В научной статье искусствоведа Натальи Тарановской «Лествица духовная» – памятник рукописной книжной традиции Северной Двины» сказано, что в основе этой книги лежит «идея духовного очищения и самосовершенствования человека, постепенного восхождения к идеалу праведной жизни».

Все тексты рукописные. Часть страниц утрачена. Книга украшена выносными иллюстрациями в виде длинных складывающихся полосок по вертикали или горизонтали.

Надежда разворачивает иллюстрацию в форме ключа «от дверей в царство Небесное». На ней изображена длинная лестница, по которой поднимаются человеческие души. Вверху – на «головке ключа» – град Небесный, в окружении ангелов и праведников на троне восседает Бог. Пройти через эту лестницу означает найти ключ от Небесных врат. Но далеко не всем удаётся на ней удержаться. Страшные бесы, олицетворяющие человеческие страсти и пороки, поджидают души. Они бьют их дубинками, толкают и тащат вниз…

Художник-реставратор рассказывает, что книга пришла из музея в разобранном состоянии: все листочки пронумерованы, чтобы легче было её собрать. Оказывается, 20 лет назад её уже пытались реставрировать, но тогда довести дело до конца не удалось. Может, не хватило возможностей. Впрочем, и технологии были другие.

Надежда рассказывает, что пока идёт первый этап работы – проходит проба на текучесть всех красителей. Постепенно она почистит каждую страницу. Вот только следы пальцевых захватов до конца не уйдут: жир уже вошёл в структуру бумаги. Все разрывы будут укреплены.

Никто не знает, какой у этой книги был когда‑то переплёт, поэтому реставратор совместно с научными сотрудниками музея будут думать, как лучше сшить тетрадь, чтобы листы не разлетались. Будем ждать встречи с этим памятником северной культуры уже на выставке в музее.

Не бумага, а «капризная дама»!

– Бывают моменты, когда мы с бумагой не сошлись характером, – рассказывает Надежда и достаёт из коробки большую книгу. – Вот есть «капризная дама», давайте знакомиться. Перед нами рукописное религиозное творение начала XX века «Апокалипсис толковый Андрея Кесарийского».

Если «Лествица» из тряпичной бумаги, сделанной вручную, благодарно отзывается на реставрационные процессы, то эта глянцевая бумага уже машинного производства. Реставратор отмечает, что работать с ней труднее именно из‑за качества.

– Достаёшь лист из пресса, а он «лопается», и нужно заново укреплять. Для того чтобы разгладить бумагу, её нужно увлажнить. Опрыскиваем дистиллированной водой, но она остаётся наверху и не входит в структуру. С клеем – то же самое, – сетует реставратор. – Каждый лист укладывали на вакуумный стол, закрывали крышкой, включали увлажнитель и увлажняли паром. Иначе страницы не спрессуются и останутся мятыми. Половина книги готова.

Надежда отмечает, что многие иллюстрации «поплыли», а это значит, что книга побывала в воде, но текст хорошо сохранился.

Переплёт из доски, картона и кожи будет демонтирован. Из-за плесени картон придётся заменить на реставрационный. Кожу размягчат и продублируют новой. Доску обработают, трещины укрепят. Сохранились «ответы» от металлических замочков. Возможно, реставратор изготовит новые замки.

Работа, о которой Надежда вспоминает с профессиональной гордостью, – «Октоих» из Каргопольского музея. Это церковная книга 1666 года, по которой проводили службы. Прекрасная, «благодарная» бумага, кириллическая печать… Сохранились «ответы», и реставратор смогла изготовить новые замки. Книга также была обрамлена в доски, которые от времени сильно пострадали. Реставратор посвятила ей два года работы, и книга получилась очень красивой.

Роскошный васильковый бархат

Следующий предмет, который достаёт реставратор, чудо как хорош! Это фотоальбом 1904 года из Каргопольского историко-архитектурного и художественного музея. Бархатная обложка обтрепалась и сильно вытерлась, но на форзаце можно увидеть тоненькую полоску ткани, сохранившую роскошный васильковый цвет. Когда‑то фотоальбом закрывался на замок. Замок остался, а вот петелька утрачена.

Обложка пока в разобранном виде. Её должна украшать гравюра из стали, обрамлённая в деревянную рамочку. Гравюра – настоящее произведение искусства. На картине изображена сцена из жизни дворянской семьи. Глава дома, сидящий в кресле, и три дамы, взгляды которых обращены к нему. Хочется рассматривать каждую деталь: предметы интерьера, «ожившие» складки платьев, выражение лиц героев.

Поражает работа сразу двух художников: неизвестного нам мастера, изготовившего гравюру, и реставратора по металлу Антона Карпова, который смог вернуть ей первоначальный вид. Изготовить утраченную планку рамки Надежде Тихомировой помог реставратор мебели Алексей Чекин. Так что этот шедевр – результат командного труда. Художник подчёркивает, что без их поддержки она не смогла бы взять этот предмет себе в работу.

Надежда почистит альбом, удалит старый клей и соберёт снова.

Жаль, не сохранился аромат…

Ещё один интересный предмет – коробочка, в которой в начале XX века продавали мыло, шампунь и духи. С обратной стороны крышки сохранилась наклейка с названием крупнейшей косметической фабрики конца XIX – начала XX века – «Товарищество Брокаръ и Ко». Москва». Жаль, что реставраторы не в силах восстанавливать запахи. Так хочется ощутить аромат душистого мыла, которым пользовались дамы дореволюционной России.

Крышку украшают цветочный рисунок и необычная бахрома по краям. Такая шкатулка впервые попала к реставраторам филиала и, конечно же, вызвала всеобщий интерес.

Пока мы готовили материал, Надежда закончила работу над предметом, и его уже отправили обратно в Каргопольский историко-архитектурный и художественный музей.

Закрывая за собой дверь, я будто покидаю прошлое, которое старательно сохранили для нас художники-реставраторы Архангельского филиала Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени академика И. Э. Грабаря. Сложно представить, что мы могли бы утратить навсегда часть своей истории и культуры, если бы не их грандиозный труд.