В Архдраме прошла премьера пластического спектакля «Глубина резкости»

Она состоялась на гребне новой волны танцевального движения в регионе. Месяцем ранее, в октябре, в Архангельске после 15 лет перерыва возродился фестиваль современного танца и перформанса «Прикосновение». Пристальное внимание к пластическому спектаклю привлёк ещё и тот факт, что другая работа Анастасии Змываловой — «Если…» — в начале ноября попала в лонг-лист национальной премии «Золотая маска».

В основе спектакля — петербургская повесть Николая Гоголя «Портрет» о художнике, которого сводит с ума картина. Впрочем, петербургский дух в спектакле совсем не ощущается, и сама повесть тоже кажется источником вдохновения, а не основой. А спектакль становится, скорее, самостоятельным высказыванием об отношениях творца с его творением.

Спектакль начинается в полной темноте. После наверху, как звёзды в космосе, загораются огни. В этом космосе возникает круг света, в центре которого — босой, в распахнутой рубашке на голой груди юноша (Леонид Федорушков) с львиной гривой кудрявых волос. Кажется, то были величайшие акты творения — создание Вселенной и рождение человека. И, очевидно, Художника.

Первые движения танцовщик совершает, как ребёнок, учащийся ходить. Двигаясь размашисто, мощно, неосторожно, крутясь, как волчок, падая и поднимаясь, приближаясь и пятясь, как зверь, он похож на новорождённого великана. Как и Адам, Художник недолго остаётся один. Но в отличие от первого человека, он компанию себе создаёт сам. Сначала в пространстве сцены появляется первая девушка, а потом ещё и ещё… Танцовщики обоих полов словно образуют коллективное тело — творение Художника. Подчиняясь его воле, они беснуются под удары барабанов в каком‑то первобытном танце.

Поначалу между творцом и творениями — гармония, потому что последние послушны. Художник выстраивает из податливых тел многофигурные композиции, а после разбивает их, раскидывает, как ребёнок — игрушки.

Режиссёр показывает вид сверху на эти живые картины: на экран задника сцены проецируются снимки переплетённых тел, сделанные фотографом Артёмом Келаревым.

Появляется на сцене и другой образ произведения искусства. Собственно, портрет. Танцовщики надевают на голову Художнику куб, обтянутый пластичной и проницаемой, но непрозрачной белой материей. На невесомой ткани вдруг, словно барельеф, возникают очертания лица. Это Художник, словно желая прорваться сквозь завесу, приникает к ней лицом. Но кажется, будто это портрет зажил собственной жизнью.

Творения тоже начинают выходить из‑под контроля Художника: они набрасываются на него всей толпой, тот вырывается. Проносят его на вытянутых руках по залу — и вроде бы возносят, но он — словно былинка в их руках. Художник на протяжении спектакля переживает целый спектр эмоций — от мук творчества до наслаждения собой.

Анастасия Змывалова вместе с художником-постановщиком Екатериной Поповой насытила пластический спектакль и другими впечатляющими образами. Со штанкетов спускаются геометрические фигуры, похожие на причудливые рамы. Сначала в эти рамы пытаются вписать свои тела танцовщики. Потом эти рамы — или, точнее, рамки — они навешивают уже на Художника. Фигура Художника, наполовину скрытая под «скелетом» из белых геометрических форм, могла бы стать готовым шаблоном для мемов: «Я и мои проекты», «Я и дедлайны».

Художник сбрасывает оковы, но творения продолжают бунтовать. Творчество, в котором нет вдохновения, становится обременительной рутиной: вот и танцовщики двигаются, держась друг за дружку, как конвейер.

Поставить своё вдохновение на поток? Или остаться верным себе? Выбрать богатство или талант? К этому выбору Анастасия Змывалова вела весь спектакль. И в финале она возводит этот выбор в абсолют, воссоздавая с участием танцоров процесс голосования. Но голоса разделяются, а это значит, что итоговый голос — за зрителем.

Проект реализован при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации. Грант предоставлен ООГО «Российский фонд культуры».