Кенозерский музей слова обретает особое значение

Открылся музей в 2016 году. Когда о нём рассказывают в прессе, обычно подчёркивают, что это единственный музей в России, посвящённый слову. Но это не совсем так. Например, музей слова есть в Алтайском крае, он работает с 2010 года, на ВДНХ в 2019 году открылся музей славянской письменности «Слово». Есть и другие подобные музеи. Но у каждого музея свои особенности и задачи. И, пожалуй, такого, как в Кенозерье, больше нет нигде…

Русских богатырей нашли на Русском Севере

Мне кажется, что это очень интересная история, но, скорее всего, она в основном известна специалистам.

Пожалуй, началом этой истории стала ссылка в 1869 году этнографа Павла Рыбникова из Черниговской губернии в Петрозаводск.

Павел Рыбников окончил историко-филологическое отделение философского факультета Московского университета, был человеком образованным, знал несколько иностранных языков. В Черниговскую губернию поехал, как бы сейчас сказали, в фольклорную экспедицию – собирать старинные песни, сказания о богатырях, также его интересовала история раскола. А старообрядцев тогда немало пряталось в отдалённых слободах, затерянных в черниговских лесах. И именно этот его интерес властям показался подозрительным, тем более что и сам он был из семьи староверов.

Павла Рыбникова от греха подальше и сослали в Петрозаводск. А там молодого и образованного специалиста, ничего что ссыльного, направили работать в губернскую канцелярию, где он сделал успешную карьеру и вскоре стал советником олонецкого губернского правления. Важно, что эта работа давала ему возможность ездить в командировки, где он также записывал песни, сказки, старины, причитания и руны.

Отправляясь в черниговскую экспедицию, Павел Рыбников верил, что ему удастся записать сохранившиеся былины о русских богатырях. В песенном пересказе их можно было почитать лишь в сборнике, который издан ещё в 1742 году на Урале. Эти древние русские стихотворения, а так был обозначен их жанр, собирал Кирша Данилов. Но он не являлся специалистом, а работал на заводе у купца Демидова, сам пел песни и записывал те, которые слышал. В сборник вошли также «История о славном храбром и силном богатыре Илье Муромце сыне Ивановиче, о Соловье разбоинике», «Сказание о трёх богатырех киевских, о славных витезех — о Илье Муромце, и о Михаиле Потоке Ивановиче, и о Олеше Поповиче».

Но специалисты не признавали эти стихи подлинными былинами, а лишь обработанным их пересказом. И считали, что русский народ навсегда утратил свой эпос. Павел Рыбников верил в то, что древнерусские былины не могли сгинуть бесследно. И вера его была вознаграждена – во время своих командировок он нашёл и записал 80 былин, которые вошли в сборник «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым» в четырёх частях, издавались они с 1861 по 1867 год. Среди них и знаменитая былина о трёх богатырях…

Этот сборник стал настоящей сенсацией, но – увы – специалисты сенсациям не верят. И Рыбникова обвинили чуть ли не в подлоге.

В 1867 году Павел Николаевич прекратил работу по сбору песен и былин, он получил очередное повышение по службе и был направлен на должность вице-губернатора польского города Калиша.

А его открытия так и остались под вопросом…

Подтвердить или опровергнуть

Сделать это мог только безусловный авторитет в профессиональном сообществе. И таким авторитетом в то время являлся Александр Фёдорович Гильфердинг, один из крупнейших собирателей и исследователей народных сказаний, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук.

Александр Гильфердинг и отправился по следам Павла Рыбникова. Его первая экспедиция длилась с 30 июня по 27 августа 1871 года. За это время он собрал более трёхсот былин, прослушал более семидесяти сказителей. Иногда их сказания длились по несколько часов. Учёный работал до изнеможения, буквально до потери сознания.

Место обеих экспедиций – и Рыбникова, и Гильфердинга – Олонецкая губерния, в неё входили Карелия и значительная часть Архангельской области, в том числе территория, где сейчас находится Кенозерский национальный парк.

«Штаб-квартира» выдающегося учёного располагалась в крестьянской избе семьи Шишкиных. Он нанял троих местных жителей, которые в этот дом привозили сказителей. Поскольку их в то время было много, а Гильфердинг за работу им платил, то из желающих поделиться своими знаниями песен, сказок, заговоров и былин образовалась очередь.

То есть открытия, которые перевернули представление о русском культурном наследии, происходили именно в этом доме. Были подтверждены и все открытия Павла Рыбникова – Гильфердинг записывал и тех сказителей, с которыми работал его предшественник, – и то, что древнерусские былины в то время хранились в бытовании и передавались из поколения в поколение только на Русском Севере.

Дом Шишкиных так и стали называть «дом Гильфердинга». Так вот в этом восстановленном доме и располагается музей «В начале было слово», что придаёт ему особое значение.

Что касается самого Александра Фёдоровича, то он в июне 1872 года отправился в новую экспедицию по Олонецкой губернии – на этот раз в Каргопольский уезд. В дороге он заболел, но не хотел верить в опасность своей болезни, продолжал путь. Когда достиг Каргополя, местный врач оценил его состояние как крайне тяжёлое, хотя продолжал борьбу за его жизнь. И всё же Александр Фёдорович Гильфердинг умер, ему исполнился 41 год. Он был похоронен в Каргополе, а позже перезахоронен в Санкт-Петербурге. Посмертно в 1872 году, как результат его поездок, был издан сборник «Онежские былины».

В 1926–1928 годах уже по следам Павла Рыбникова и Александра Гильфердинга в Кенозерье отправились братья Борис и Юрий Соколовы. Они записали 370 былин, что дало возможность проследить, как менялась эпическая традиция с приходом новых поколений сказителей.

Затем в эти края приезжало немало фольклорных экспедиций. Но особая заслуга Павла Рыбникова и Александра Гильфердинга не только в том, что они первыми записали сказания и былины, которые считались утерянными. Они особое внимание обратили на личность сказителей и указывали их имена в сборниках. Затем это стало обязательным требованием для всех последователей.

Разговаривали с печкой, порогом и снегом

– Главная задача музея – показать основные вехи, связанные со словесной, вербальной историей Кенозерья, – говорит Анна Анциферова, главный хранитель музейных фондов Кенозерского национального парка. – Но также необходимо было показать, в каких условиях формировалась эта культура. Поэтому решили реконструировать образ кенозерского традиционного жилища конца XIX – начала XX века.

В одном из залов показано, как специалисты записывали былины, песни, сказки у кенозерских сказителей

В избе полный эффект присутствия семьи. На печке греются дети и выглядывают оттуда, хозяйка замешивает тесто, а хозяин, сидя в красном углу, что‑то рассказывает собирателю фольклора. Именно в Кенозерье в разные годы было сделано более трёх тысяч таких записей.

– Ведь слово жило везде, – продолжает Анна Ивановна, – разговаривали с печкой, с порогом, со снегом…

В общем, материальный и нематериальный миры жили в гармонии и согласии.

Изба – светлая, чистая. Есть здесь и кровать – оказывается, она предназначалась бабушке – это знак особого уважения. Также видно, что семья жила в достатке – возле печки на сковородке блины и блинчата, а ещё горшочек с маслом. Значит, есть повод песни петь и сказки слушать…

Ещё один зал можно отнести к бытовым – называется он «От рожденья до венченья, от венченья до сконченья». В нём представлено всё, что сопровождало человека от появления на свет и до ухода из жизни. В том числе обряды – с песнями, поверьями и сказаниями. И всё это наполнено смыслом и красотой, включая проводы в мир иной. Особенно если учесть, что в Кенозерье хоронили и до сих пор хоронят на островных кладбищах. Анна Ивановна говорит, что экспозиция построена на местном материале, а традиции живы до сих пор.

Есть зал, в котором рассказывается об исследователях эпической культуры Кенозерья. Конечно, здесь представлены стенды, посвящённые Павлу Рыбникову, Александру Гильфердингу, братьям Соколовым и другим собирателям, которые работали в этих местах на протяжении столетия.

Но, пожалуй, самый главный зал – о тех, кто сохранил эту эпическую традицию. В нём представлены самые знаковые сказители.

– Если пойти в глубину, то окажется, что все они из рода Сивцевых, – говорит Анна Ивановна. – О родоначальнике династии Иване Павловиче Сивцеве известно по публикации Александра Гильфердинга. От него он записал былины, которые были настолько архаичны, что их пели ещё в Великом Новгороде в XI–XII веках.

Обращает внимание фото фронтовика – это Александр Михайлович Сивцев, который участвовал в Великой Отечественной войне. Он праправнук первого сказителя. На фронте, когда наступало затишье, он в окопах пел былины своим товарищам, чем поднимал их боевой дух. Его голос можно и сейчас услышать в записи.

Анна Ивановна рассказывала, что он отказывался петь без слушателей, и, чтобы записать былину, участникам экспедиции приходилось собирать его соседей.

Среди сказителей много тех, кто умел словом лечить или же обладал даром предвидения. Например, Пётр Семёнович Лоскутов, который сам был похож на лешего, мог определить, где находится пропавший человек или скотина. Он научил своему мастерству невестку Матрёну Васильевну Лоскутову, которая тоже лечила односельчан. Кстати, в её исполнении можно услышать традиционную колыбельную песню, которая была записана в 1980 году.

У каждого сказителя – своя история, она не менее интересна, чем те, которые они передавали из поколения в поколение, сохраняя огромный пласт нематериальной культуры. И этот пласт оказался особо ценным…

Можно спасти…

Конечно, созданию музея предшествовала большая исследовательская работа. В ней участвовали не только специалисты Кенозерского национального парка, но и учёные – фольклористы Института мировой литературы РАН, Пушкинского дома, МГУ, Петрозаводской государственной консерватории, САФУ.

Научная работа по исследованию культурного наследия Русского Севера продолжается и сейчас, в том числе, в здании музея. Здесь располагается современный конференц-зал, оснащённый современной техникой, он же является площадкой для передвижных выставок художников и фотографов.

О силе слова сказано много. Одно из известных – поэтические строки Вадима Шефнера: «Словом можно убить, словом можно спасти, / Словом можно полки за собой повести».

Слово давно приравнено не только к штыку, а по разрушительной силе к ядерной боеголовке. И слово становится всё беспощаднее и разрушительнее. Оно всё чаще учит ненавидеть, поэтому разъединяет.

Но ведь может объединить и спасти! Видимо, это зависит от того, на какое слово будет в обществе запрос.

Поэтому стоит побывать в необычном музее, расположенном в Кенозерском парке, где в начале всего стоит слово. А ещё люди, которые очень хорошо знали ему цену. И их слово объединяло и спасало… Разве это не пример?