Память сердца: Пётр неизвестный

Все в Архангельске знают этот шедевр скульптора Марка Антокольского…

Дело было в 1909 году. Идея установки памятника Петру Великому пришла губернатору Ивану Сосновскому. Он случайно узнал, что в Париже, в мастерской племянника знаменитого скульптора началась отливка двух бронзовых копий для Санкт-Петербурга и Таганрога, тогда срочно пишет городскому голове Якову Лейцингеру о важности заказать и третью копию для Архангельска «за сравнительно ничтожную цену в 5000 рублей». И дело завертелось: отливка и доставка из Парижа, и уже в 1912 году скульптура прибыла в Архангельск.

Яков Лейцингер поручил приятелю архитектору и члену фотографического общества Сергею Пецу сделать чертёж постамента, а пока тот готовил проект, Лейцингер со своим шефом И. В. Сосновским отправился на каменоломни Белого моря выбирать нужный по размеру и цвету гранит. Итак, 27 июня 1914 года на месте, где сейчас обелиск жертвам интервенции, состоялось открытие памятника «Пётр Великий». Музыка, флаги, молебен, колокола… То был незабываемый праздник для всего Архангельска.

Но история пошла по драматическому пути. После революции началась борьба с памятниками, и в 1920 году «Пётр Великий» был свергнут и долго, как металлолом, лежал на земле. Чудо свершилось лишь в 1948 году, когда шедевр Марка Антокольского был установлен, но уже на новом месте.

Бронзовый Пётр, сдвинув суровые брови, устремил свой взгляд на Двину, на свинцовые облака и корабли, уплывающие в дальние страны. В этом образе собрано всё воедино: энергия и ум, воля и решительность, мудрость и сила. Кажется, он видел будущее России!

Посмертная маска царя, хранящаяся сейчас в Русском музее, была изготовлена Растрелли, когда Петру I было 53 года. И эта маска была тем документальным образом, с которым работал скульптор Марк Антокольский.

Но совсем не так, как на этой скульптуре, выглядел молодой Пётр, первый раз приехавший в Архангельск в 1693 году. То был совсем не грозный император, а «зелёный» молодой человек. Худой, с узкими плечами, неуклюжий, долговязый, костлявый, высоченного роста — на две головы выше любого из свиты. Но царь был деятельный, толковый и очень целеустремлённый.

В биографической книге «Пётр Великий» автор Казимир Валишевский написал о том периоде в Архангельске лишь несколько строк. Читаем: «Он снова уехал в Архангельск и вернулся к жизни матроса». А далее: «В Архангельске ему случалось забывать о Москве и о государстве». Вот это да!

Что в этих скупых строках? Из них можно понять, что молодому царю было столь интересно в Архангельске, что Москву он даже и не вспоминал. Похоже, что столица России переместилась в град Архангельск!

Листаем хронику: 30 июля 1693 года на семи больших ладьях в окружении свиты из 100 человек молодой государь прибыл в Архангельск. Встречали его громом пушек и звоном колоколов, а на Соборной пристани его ожидал подарок — поморская 12‑пушечная яхта «Святой Пётр».

Можно представить восторг от увиденного царём в первом порту России. Восхитила Двина и парусники на рейде, разноязычный говор, недавно отстроенный огромный Гостиный двор с шестью остроконечными башнями. Обожал прогулки по городу в платье голландского шкипера, любил пройтись вдоль берега Двины, лично встречал каждый пришедший корабль, беседовал с капитаном и матросами. Ему было всё интересно: как устроено судно, его оснастка и какой прибыл товар. Много времени проводил на бирже, изучал торговлю и коммерцию. Начал царские торги в Гостином дворе, и экспортная торговля стала государевой монополией. За море шёл лес, хлеб и пушнина, а привозили ружья, много солдатского сукна, свинец, медь, сёдла, серу и даже табак для будущего российского войска.

Как писал историк Георгий Фруменков: «Перед царём открылась картина кипучей деятельности русского центра заморской торговли. Неутомимая Двина несла на себе многочисленные ладьи, шхуны, карбасы, баржи с грузами для вывоза за рубеж, а на рейде выстроились, как на парад, корабли с иностранными флагами. Порт напряжённо трудился. Кладовые и амбары были полные товара. Бочки, ящики, тюки, мешки… повсюду грузчики и торговые люди. Впечатляющая картина!»

Вот почему Пётр совершенно «позабыл о Москве», ведь он прибыл в Архангельск — столицу морской науки. Именно этот город формировал личность Петра — реформатора, государственника, преобразователя. Выходит, именно Архангельск начертал ему образ России — будущей великой морской державы!

Мать Петра I Наталья Кирилловна в своих письмах к сыну-царю настрого наказывала: «В море не ходить, а смотреть на него только с берега!» Но разве усидишь, когда морской ветер наполняет паруса?! Но царь чтил законы моря и перед выходом в плавание, сперва освободившись от назойливой свиты, на своей яхте «Святой Пётр» подходил к Кегострову. Там в полном одиночестве ставил свечу в маленьком пятиглавом храме Ильи Пророка, молился о попутном ветре и хорошей погоде и только после того выходил в открытое Белое море. Стоял за штурвалом, взбирался на реи, поднимал паруса, как бы примеряя на себя мундир капитана и флотоводца.

Сопровождая заморские корабли, дошёл до Терского берега в устье реки Поной. В другой раз — до Канина Носа, где нашли гибель немало отважных поморов.

А во время второго посещения Архангельска он на Белом море чуть не погиб. Во время жестокого шторма, случившегося 2 июня 1694 года, благодаря искусству кормчего Антипа Тимофеева удалось зайти в гавань у Пертоминска. По старому поморскому обычаю Пётр I срубил большой крест, пронёс его на себе и установил на месте своего чудесного спасения. Именно тот памятный шторм навсегда «обручил» его с морем.

Пётр основал верфи в Соломбале и Вавчуге, заложил первые корабли, а уже через год — 20 мая 1694 года — подрубил подпорки и торжественно спустил на воду первый торговый корабль «Св. Павел». Вот это был в Соломбале бал!

Давным-давно читал «Хроники Петра Великого», где поминутно было записано, где Пётр побывал, что делал и с кем встречался. Помню, что царь множество раз был на службах в Кегостровском храме Ильи Пророка и одаривал местных священников. Прозвучало, что будто бы на том острове у царя была красавица-зазноба из небогатого рода Котловых. Оно и понятно, ведь дело‑то молодое… Интересно, что в 1809 году, когда царь Александр I дал указание перенести памятный крест, сделанный рукой Петра, из Пертоминска в Архангельск, то первое время он был на сохранении именно на Кегострове, в том самом храме Ильи Пророка…

Позднее, когда Пётр всю свою энергию вложил в Петербург, произошёл забавный случай, о котором поведал писатель Сергей Максимов. Однажды Пётр спросил голландского матроса: «Скажи мне, бывал ты во многих портах Европы, куда лучше приходить вам: в Архангельск или во вновь построенный Петербург?» На что бывалый мореход ответил ему: «Архангельск получше Питера будет, ведь там нас всегда шаньгами встречают!»