Почему мы порой совершаем необдуманные покупки?

У мамы не было – у дочки будет!

– Осознанным потреблением мы занимались столетиями, – говорит Екатерина Пяткова. – Перешивать поношенную одежду, передавать вещи внутри семьи от старшего ребёнка к младшему – даже не обсуждалось, что это «как‑то не так». Циркуляция вещей в той или иной степени происходит и сегодня. Причины, по которым мы делаем или, наоборот, не делаем выбор в пользу вещей, бывших в употреблении, у каждого свои. Но если кто‑то относится к этому абсолютно спокойно и даже с лёгкостью, то для кого‑то комиссионка – травматичный опыт.

Одна из моих клиенток как‑то пожаловалась на консультации, что её пятилетняя дочка «не ценит» свои игрушки, которых, по словам мамы, полный шкаф – «игрушечный магазин». Малышка относится к ним пренебрежительно, практически не играет. И при этом всё время мечтает о какой‑то мифической «кукле в коробке». И когда мы стали разбираться, что за коробка такая, вдруг выяснилось, что все игрушки, которые есть у девочки, в том числе модные кукольные домики с мебелью, чудесные пупсики – лучшие, но куплены с рук.

Родители принципиально не покупают дочке новые игрушки. Во-первых, считают, зачем тратиться, если можно найти игрушку по объявлению намного дешевле, а во‑вторых, у них есть внутренняя убеждённость: главное – «функционал» игрушки, а не то, как она досталась ребёнку. При этом саму девочку не очень‑то и спрашивали – а нужен ли ей этот «магазин» дома, а, по сути, игрушечная комиссионка?

Когда игрушки покупаются вот так и в таком количестве, родители делают это, скорее, для себя. Это бессознательная попытка заполнить личную пустоту. В мамином детстве не было такого игрушечного разнообразия. А у дочки будет! Даже если она сама против…

Малыши до трёх лет неразборчивы в вещах, соглашаются практически на всё, что им предложат мама с папой. Но с трёх лет зарождается первый конфликт интересов – формируется моё личное пространство. И этот период взросления – установления личных границ – ребёнку необходимо прожить и прочувствовать.

Потянули за нитку – покатился клубок

В моей практике был трёхлетний мальчик, который везде ходил с тряпочным зайцем – стареньким и одноглазым. Этого зайца ему когда‑то сшила бабушка. Запечатлился он на зайца, и всё – остальные игрушки, которых тоже было немало, особо его не интересовали.

Но родители забили тревогу по другому поводу: «Сын другие свои игрушки никому не даёт! Сам не играет, но их охраняет! Он растёт жадным?» Нет. Он просто растёт. И учится строить личные границы.

Выбор ребёнка в любом возрасте необходимо уважать. Не стоит действовать силой, продавливая свою волю. Разговаривайте, убеждайте, слушайте – договаривайтесь. И объясняйте, в том числе, свои собственные мотивы – почему вы поступаете так, а не иначе. Потому что иногда то, что нам, взрослым, кажется очевидным, для ребёнка выглядит совсем по‑другому.

Недавно на консультацию пришли родители 12-летнего подростка. По словам мамы, отношения с сыном всегда были хорошие, а тут вдруг он стал «часто грубить». В доверительной беседе мальчик признался мне в своём страхе: «Кажется, родители меня не любят…» Почему? Он чувствует, что «не важен» им. И от этого страдает.

Потянули за нитку – покатился клубок… Семья довольно обеспеченная. Родители предпочитали дорогие масс-маркеты для себя, а ребёнка водили по секонд-хендам. Казалось бы, что такого? Хорошие и качественные вещи там тоже можно найти. Но ребёнку транслировалось: «Ты растёшь! Зачем тебе покупать что‑то дорогое, если через полгода это придётся выкинуть?». Парнишка расценивал это как обвинения: «Ты виноват в том, что растёшь».

Шарик и Матроскин

Естественно, вины подростка в этом нет. Но он абсолютно не понимал мотивы родителей, страдал из‑за того, что его заставляли стыдиться самого себя. И чувствовал несправедливость – мои потребности игнорируют и обесценивают. Грубость – защитная реакция на внутренний стресс.

Никакая экономия не должна превращаться в экономию на психическом здоровье. Почему бы не приоткрыть подростку «тайну» семейного бюджета, чтобы он понимал, откуда что берётся? Спокойно объясните, какую часть бюджета вы тратите на продукты, общие вещи, поездки. И какую часть – именно на него. Ведь иногда чувство обездоленности – от недопонимания причины. И ребёнок начинает формулировать причину сам: «Меня не любят».

Можно, например, договориться об определённой сумме. Позвольте подростку проявить самостоятельность в выборе. Помогите советом, если потребуется. Но его право, где и какую одежду купить себе на эту сумму. Не бросайтесь сразу в отрицание и критику, как Матроскин из «Простоквашино», который нападал на Шарика из‑за того, что тот купил себе вместо валенок кеды.

Постарайтесь понять, что стоит за желанием именно этой покупки. Быть может, за этим скрыто что‑то такое, о чём вы даже не догадываетесь? Очень часто наши самые простые желания, нереализованные в детстве, влияют на нашу дальнейшую взрослую жизнь.

Бег в колесе

Психологическая зависимость от покупок – проблема нашего собственного внутреннего ребёнка, который был когда‑то не накормлен. Но одно дело, если мы осознаём это. Даём себе возможность позаботиться о нём и живём дальше. И совсем другое, когда покупка новых вещей начинает напоминать бег в колесе. При этом дофамин вроде и выделяется, а удовлетворения нет. Почему? Покупками не утолить разобщённость внутреннюю. Моя пустота и заполнение пространства – разные истории.

Не осознавая это, мы начинаем буквально забрасывать в себя всё хаотично – это как булимия. А потом начинаем страдать, испытывать чувство вины. Зачем мне пятая толстовка? Для чего понадобился этот очередной блокнот с нелепым осликом на обложке?

У меня была клиентка, которая внешне производила впечатление вполне успешной женщины. У неё была хороша работа, семья. Но в свои 40 лет она пришла с детской травмой, в которой, как оказалось, жила все эти годы. Но только сейчас, благодаря терапии, начала её по‑настоящему осознавать.

Она была вторым ребёнком в семье. Основное внимание родителей было сосредоточено на старшей дочке, которая часто болела. И получалось так, что младшая сестра жила как бы в тени сестры старшей – не только донашивала её вещи, но и подбирала, словно крошки, то родительское внимание, которое оставалось ей.

Пришла она на консультацию, потому что почувствовала, что начала переходить рамки в своих неудержимых тратах. По её словам, даже не всегда могла отследить, сколько вещей куплено. И однажды обнаружила у себя в гардеробе два абсолютно одинаковых платья, которые приобрела в разное время.

«Я есть!»

Когда в моём детстве нет ничего моего – мои границы не просто нарушены, они стёрты. И в этой ситуации чужие вещи, которые я вынуждена носить, чужие игрушки – это тоже про вторжение в границы.

Хотя в какой‑то степени именно эта ситуация стимулировала мою клиентку начать зарабатывать. Она ещё в школе устроилась на работу и на выпускной сама купила себе платье, которое хотела. Но якорёк, когда новая вещь воспринимается как появление любви, остался с ней на всю жизнь.

Безудержные покупки – это внутренняя попытка доказать себе самой, что меня можно любить. Именно такой язык любви она использует и по отношению к своим детям. Скупа на слова, проявление эмоций – ей легче сделать какой‑то подарок, чем обнять ребёнка.

Любая зависимость – это внутренний конфликт. А все наши конфликты, так или иначе, – про любовь и признание. «Я есть! Меня можно любить!» – сигналы, которые мы посылаем в свой космос. Если эта важнейшая психологическая потребность не удовлетворяется вовремя, наша психика травмируется. Куда эта травма приведёт нас потом? Возможно, детская мечта о «кукле в коробке» – это мечта и о родительской любви?