Маленькие северные красавицы в народных костюмах Архангельской губернии конца XIX – начала XX веков смотрят на посетителей и «рассказывают», как поморские девушки женихов искали, в чём замуж выходили, как деток одевали, чтобы те были здоровенькими. Казалось бы, игрушки! Оказывается, урок истории.
Прежде чем начать разговор о выставке «Поморский лад», открывшейся в «Поморской АРТели» на Чумбаровке в Архангельске, нужно представить двух удивительных женщин, создавших этот проект три года назад.
Жанна Баранова – педагог детской школы искусств в посёлке Васьково и по совместительству руководитель мастерской народных ремёсел «Поморские супрядки» – объединила вокруг себя мастериц, увлекающихся изучением и созданием северного народного костюма.
Людмила Лизункова – педагог Новодвинской детской школы искусств – много лет занимается коллекционированием и реставрацией советских, европейских и американских кукол прошлого столетия.
– Мы решили соединить два наших дела: реставрацию кукол и создание народного костюма, – рассказывают они, – когда дети смотрят на взрослый народный костюм в музее на манекене, – это что‑то чужое и непонятное, а кукла в сарафане и рубашке вызывает у ребёнка восторг. Прелесть этой выставки в том, что можно сразу показать в маленьком варианте весь комплект одежды. Все уезды одевались по‑разному и привносили свои краски в общую картину нарядов Архангельской губернии. Наше наследие – один из самых богатых костюмов в России по вышивке, использованию дорогих тканей, количеству жемчуга. Не изучать и не показывать его просто нельзя.
Это третья по счёту выставка, дополненная новыми экспонатами.
Создавать народный костюм для куклы и соблюдать все технологии – процесс невероятно трудоёмкий. Особенно это касается головных уборов. Людмила, которая до этой выставки никогда не занималась ничем подобным, отважилась взяться за головной убор пинежской невесты – венец. По словам художницы, это был чистой воды авантюризм! Три месяца она потратила только на изучение древней технологии «сажение по бели» и ещё два – на ежедневную работу под лупой.
Головной убор, расшитый жемчугом, надевали на девичью золочёную повязку с поднизью. «Кукольный» венец не такой богатый и расшит бисером, но выглядит не менее нарядно и достойно.
По словам Жанны и Людмилы, настоящий венец, очень тяжёлый и жёсткий, сильно давил на девичью голову. Куколка такой нагрузки не выдержала бы, поэтому Людмила сделала головной убор гораздо легче.
– Пинежская невеста должна была кланяться каждому гостю, а одна из женщин-свадебниц поддерживала это великолепное сооружение, чтобы оно не упало, – рассказывает Жанна. – Передавался венец от матери к дочери. Если старшая сестра унаследовала его, то она оставляла его для своих будущих дочерей. Младшие сёстры могли выходить замуж уже просто в золочёной повязке.
У «Пинежской невесты», советской куколки Натальи, длинная коса, конец которой украшает вышитый бисером накосник. Смысл украшения не только в красоте. Считалось, что чем длиннее коса, тем девка здоровее. Если волосы у девушки были недостаточно длинные и густые, то косу утолщали и удлиняли за счёт лент, а её конец прикрывали нарядным накосником.
– Собрать девку замуж было сложно, поэтому «нагнетать сундуки» начинали с рождения девочки. Вот это «Пинежская повязочница», – представляет художница следующую куколку, над костюмом которой трудилась коллекционер Наталья Алимпиева, – её задача – показать богатство будущему жениху и его родне.
«Повязочницами» девушек называли из‑за высокой повязки из широкого золотого галуна – хаза, завязанного на затылке парчовыми или красными лентами. Нижняя часть повязки расшивалась мелким речным жемчугом или белым бисером. Были девушки и попроще – «кокушницы» в ситцевых платочках, завязанных под подбородком, и недорогих сарафанах. Девок со всех деревень «прогуливали» у церквей на специальных помостах.
– У богатой девки должно быть три плата, три-пять рядов янтарных бус, да поверх одежды – три наперстных креста на цепочке, а через руку – репсовая шаль, – объясняет Жанна. – Двигаться в таком одеянии было крайне сложно, поэтому девки стояли столбом. В это время к ним могли подойти женщины пожилого возраста, поднять край подола и посмотреть, искусно ли вышита рубаха под сарафаном.
После таких смотрин от парней поступали предложения «руки и сердца».
Впервые на этой выставке представлена ещё одна невеста – шенкурская. Фарфоровая куколка наряжена в круглый шёлковый сарафан и душегрею, украшенную старинным позументом. Но самое главное в её костюме – удивительный по красоте головной убор – почелок с латунными перепёлками, которые издают мелодичный звук при каждом движении головы. У автора костюма Жанны Барановой в коллекции есть этот венец и в полную величину.
– Представьте, – рассказывает мастерица, – когда в таких головных уборах шли сразу десять девушек, было слышно, как они звучат. Историки, описывающие действие, говорят, что это производило впечатление. Сначала звук, потом девушки выплывают чинно, всё блестит и переливается на солнце. Каждый головной убор уникален и красив. Понимаешь, что люди были удивительные. Они могли это всё придумать, органично сочетать цвета, использовать материалы, которые сами добывали. Наша задача – приблизиться к пониманию поморского костюма, который был 100–200 лет назад.
Интересный факт, который отметили для себя художницы: девушки и жонки того времени были более миниатюрными. Сарафан конца XIX века сейчас не налезает даже на худенькую девочку-подростка. Возможно, причина ещё и в том, что за сто с лишним лет ткань дала сильную усадку. Одним словом, есть над чем поразмышлять.
На выставке привлекают внимание две куклы-подружки «Поморские модницы». Автор их костюмов Людмила Лизункова нашла в музее старинную фотографию северных девушек, поразивших её обилием украшений.
Так родился шутливый рассказ о поморских модницах, которые надели на себя всё красивое сразу: часики, образок, по четыре брошечки на платок, бусы, а на всех пальцах – кольца и перстни. Сарафан превращался в платье. Образ дополнялся городским зонтиком и ридикюлем. На куколках кожаные ботиночки. На замужней – высокие со шнурочками, так как за неё уже отвечал муж, на незамужней – попроще, коротенькие.
Обе куклы были полностью разбиты, но Людмила восстановила их и превратила в настоящих красавиц.
– Этим куколкам пришлось ремонтировать головы, у советских таких волос не было, это вискоза, – открывает секреты реставрации Людмила, – есть куклы с перерисованными лицами – это наш творческий процесс, который нас радует.
Некоторым куклам, чтобы показать статность, мастерицы специально сделали грудь: так костюм ещё лучше сидит.
Состаренные лица кукол матери и отца – интересное решение в собирательном образе «Поморской семьи» конца XIX – начала XX веков. Повседневная одежда поморов была простой и удобной: сарафан, рубаха. Многослойность обеспечивала тепло. Волосы не мешали, так как замужние жонки полностью убирали их под головной убор.
Детям шили одежду из поношенной родительской: девочкам – из материнской, мальчикам – из отцовской. Это были своего рода и оберёг, и экономия. Пояс дополнял одежду как взрослых, так и детей. Без него, как и без креста, нельзя было ходить, он выполнял функцию защиты. Все рубахи и поясочки соткала вручную мастерица «Поморских супрядок» Тамара Дружинина.
Нужно отметить, что не все костюмы на выставке выполнены профессиональными мастерами. Многодетная мама Юлия Устинова сшила рыженькому кукольному мальчику, так похожему на её родного сыночка, клетчатую рубашку и штанишки, а на ножки сплела миниатюрные лапти. Получился деревенский мальчишка. По словам Людмилы Лизунковой, этой куклой в семье играют, и дети очень ждут её возвращения домой. Получается, что задумка двух художниц удалась, и проект вдохновляет женщин, мам, даже никогда не занимавшихся народным творчеством, шить поморские костюмы куклам своих детей, чтобы те смалечка, через игру, приобщались к традициям и культуре Севера.
Больше фотографий с выставки вы найдете в разделе "Фотогалереи".