Александр Цыбульский
В нём он рассказал о том, что может повлиять на снятие эпидемиологических ограничений в регионе, почему при росте объёмов финансирования не видно строительного жилищного бума, удаётся ли выстроить диалог с новыми депутатами Госдумы от региона.
– Александр Витальевич, в начале хотелось бы поговорить о теме, которая волнует всех и каждого — пандемийной реальности. От коронавируса мы никуда не ушли, как бы ни хотелось. Нерабочие дни досрочно не вводились и не продлевались. Тем не менее принят ряд новых ограничений, например введение QR-кодов. Почему правительство решило пойти на эту меру?
– Действительно, раньше мы говорили о каких‑то новых обстоятельствах, ворвавшихся в нашу жизнь, сейчас уже понимаем, что это такая новая реальность, в которой надо существовать. И в этом существовании надо находить наиболее действенные способы, которые обеспечивали бы эту безопасность людям. К счастью, есть эффективные вакцины, которые сегодня уже используются на фармацевтическом рынке и на рынке оказания медуслуг. У нас есть возможность уберечь население от распространения этой страшной болезни.
Для того чтобы обезопасить общество в целом, мы вынуждены принимать меры. Они, конечно, серьёзным образом влияют на ту обычную жизнь, к которой мы все привыкли. Последние дни, как вы правильно сказали, были объявлены нерабочими. Мы не продлевали и не начинали их раньше просто в силу того, что пик заболеваемости, как нам кажется, мы, наверное, к этому моменту уже проходили. Поэтому у нас не было необходимости принимать жёсткие меры, мы всегда в этом смысле очень чутко реагируем на оперативные данные, ежедневный мониторинг показывает нам и корректирует в этом смысле наши действия.
Ситуация, которая на тот момент сложилась в Архангельской области, позволяла нам пойти более мягким путём. Мы приняли решение о том, что фактически оказание всех не жизненно важных услуг осуществляется через предъявление так называемого QR-кода, который подтверждает прохождение человеком вакцинации. А это, как следствие, серьёзным образом уменьшает риск заражения.
Это решение сложное и очень неприятное. Такое же неприятное и для меня, в том числе для моих знакомых и родных, которые живут в такой же реальности. Но оно абсолютно необходимое. Если хотите, это такой основополагающий принцип демократии, демократия это — абсолютная правота и власть большинства, и вот в данном случае даже по количеству вакцинированных людей и тех, кто хотел бы вакцинироваться, мы понимаем, что в целом большинство населения готово вакцинироваться.
Честно говоря, эффект от этого решения очень значительный. На сегодняшний день, когда мы с вами общаемся, общий уровень вакцинации составляет 62 процента при плане 80 процентов взрослого населения. И мы уже сокращаем количество инфекционных коек, которые предусмотрены для пациентов с коронавирусом.
– Когда мы достигнем этого планового показателя, сразу же все «шлюзы» откроются, или это будет тоже постепенное снятие ограничений?
– Думаю, что когда мы достигнем планового показателя, то большинство ограничений снимется. Не знаю насчёт масочного режима, это решение будет приниматься специалистами и врачами. Но я убеждён, что в этом случае, когда мы этого коллективного иммунитета достигнем, уже существенные послабления будут. Я надеюсь, что мы уже в принципе все вернёмся к нормальной жизни, но понятно, что коронавирус никуда не уйдёт, с каждым днём и изученность этой болезни выше, и сейчас, я знаю, уже ведутся работы по лекарственным средствам, которые смогут лечить именно эту форму коронавируса.
– Если говорить о темах, которые уже непосредственно связаны с развитием региона, несмотря на все новые реальности, то одна из них — это ветхое жильё. Тема абсолютно никуда не уходит, на одном из недавних совещаний вы дали поручение усилить эту работу. Что становится поводом? То, что, имея федеральную поддержку на местах, мы «буксуем»? Или тема подготовки документации и земельных участков?
– Нам сейчас существенным образом удалось увеличить бюджет, прежде всего федерального финансирования, который может быть направлен на решение проблем в этой сфере. От нас требуется оперативная, очень быстрая подготовка всех документов, земли, участков и прочих процедур. Конечно, в таком объёме и количестве в современной истории область никогда не готовила документы, и, конечно, специалисты к такому объёму работ не были готовы.
В этом году у нас уже порядка шести миллиардов рублей получено на переселение, и вот сейчас готовится заявка на досрочную реализацию пятого и шестого этапов программы переселения, по которым дополнительно ещё 11, 5 миллиарда рублей мы должны получить. В общем объёме больше 15 миллиардов рублей мы получили в год на то, чтобы переселить людей из ветхого и аварийного жилья. Если в этом году мы должны построить и сдать 40 тысяч квадратных метров жилья, то в следующем году уже 200 тысяч квадратных метров жилья. За год объём увеличился в пять раз, но, конечно, у нас количество специалистов и количество рабочих часов осталось тем же.
В этом смысле каждый специалист должен настроить себя на то, что он выложится на 100 процентов и увеличит КПД в пять раз. Это сложно, и не все к этому готовы, не все понимают, как это сделать. Поэтому, конечно, практически все вопросы такого рода мне приходится держать на личном контроле. Если кто‑то не способен выполнить задачи, это не говорит о том, что человек плохой, просто в новом темпе, который мне нужен сегодня для того, чтобы максимально быстро решить те первоочередные задачи, которые перед нами стоят, должен быть человек, который готов в определённом смысле к самопожертвованию. Понятно, что профессиональная жизнь у него будет отнимать время у личных дел и личной жизни. Это сложно, это непросто, но у нас есть уникальный шанс, когда надо это сделать, в нас верят, я имею в виду, прежде всего, президента и правительство.
Если мы докажем, что мы в таком темпе можем работать, то, соответственно, и финансирование мы будем увеличивать. Пример по дорогам могу вам сказать: в прошлом году мы за счёт дополнительного финансирования, также направленного в рамках нацпроекта, и отдельных решений Правительства РФ построили больше 200 километров дорог. Мы были, так скажем, в двадцатке лучших, и поэтому в этом году мы получили ещё больше финансирования, и в этом году цифра будет уже больше 250 километров. И мы уже вошли в тройку лучших регионов, которые первыми сделали, сдали, доказали качество построенных и отремонтированных дорог.
– На экологическом форуме, который впервые прошёл в нашей стране, вы говорили, что речь идёт не о реформе ТКО, а о создании, по сути, принципиально новой системы, которой до сегодняшнего момента не было в принципе. Надо понимать, что если мы говорим про Архангельскую область, была история с Шиесом, московским мусором. Тема закрыта. Но конкретного ответа на вопрос — а что же нам делать со своим мусором — по крайней мере, год назад не было. Вот сейчас как бы вы ответили на этот вопрос, если взять за точку отсчёта ту ситуацию, в которой вам также приходилось принимать участие в разрешении этого вопроса?
– Тема обращения с ТКО на территории области, так уж сложилось, очень непростая. Мы понимаем, что нам делать с нашим мусором. Но я не знаю, что ещё сказать, чтобы снять риски, которые, на мой взгляд, очень недальновидными и безответственными людьми, которые называют себя политиками, постоянно муссируются. Ещё раз скажу: в Архангельской области не будет приниматься мусор из других субъектов. Это решение принято, и сегодня даже не обсуждаются никакие варианты его приёма.
Сегодня разработана и принята новая территориальная схема обращения с отходами. Мне кажется, что она прошла довольно широкое обсуждение. Мы постарались учесть большинство, если не сказать, все замечания, которые носили принципиально конструктивный характер. В рамках этой схемы планируется создание трёх комплексов обращения с отходами. Это не свалка, не мусоросжигание. Кстати говоря, в процессе обсуждения у нас в предыдущей схеме предполагались объекты по мусоросжиганию. Из-за отрицательного отношения к мусоросжиганию мы полностью из схемы обращения с отходами такие объекты убрали. Я ответственно говорю, что на территории Архангельской области ни одного объекта мусоросжигания построено не будет.
Комплексы обращения с отходами — это большие предприятия, где будут происходить сортировка, извлечение и переработка вторсырья, ну и конечно, часть будет захораниваться на полигонах. Но наша задача — построить полигоны нового уровня, которые будут соответствовать всем экологическим нормам, с учётом сложной системы внутренних вод, которая существует в Архангельской области. Это всё будет учитываться.
Кроме того, я уже говорил, что Архангельская область вошла в число трёх пилотных территорий, в которых эти работы будут реализовываться за счёт федеральных средств с привлечением российского экологического оператора. И в этом смысле большую часть расходов, которые мы должны были нести самостоятельно (или регоператор через включение в тариф), мы снимаем и, по сути, перекладываем на федеральный бюджет. Это, на мой взгляд, большой шаг вперёд. Это экспериментальный проект. Не хочу никого обижать из наших коллег, здесь мы точно идём в лидерах по подготовке этого проекта.
Ещё раз повторю, я бы об этом не сказал, если бы зачастую эти предположения не строились на абсолютном вранье и попытке ввести в заблуждение жителей Архангельской области: про мусоросжигание, полигоны и всё остальное. Для нас сегодня создание новой системы уже не вопрос «хочу — не хочу». Это жизненная необходимость.
В 2024 году архангельский полигон уже закроется. Не сможет больше принимать продуцируемое регионом огромное количество собственного мусора. Этот мусор не испарится. Такой технологии в мире не придумано, чтобы мы взмахнули волшебной палочкой или щёлкнули пальцами, и мусор исчез. У нас есть мусор, наша задача — выстроить такую систему обращения и захоронения, переработки, чтобы, с одной стороны, это было максимально экологически безопасно для населения, с другой стороны, соответствовало всем технологиям.
По сути, для каждого из нас, и для меня в том числе, в голове — это революция. Мы поколение довольно взрослое. Для меня что такое раньше был мусор: бросил в мусоропровод в многоквартирном доме и забыл, куда он там уехал. Лучше, чтобы подальше и главное, чтобы не пахло дома. Никто не задумывался, куда он девается. Это захоранивалось десятилетиями, а сегодня пришло время задуматься, если мы будем так продолжать, мы не сохраним нашу замечательную область, которой мы так гордимся и рассказываем, в том числе, о том, какие здесь природные богатства и преимущества. Надо создавать новую отрасль.
– Надо сказать, что над этой темой и другими, которые мы сегодня подняли в беседе, предстоит работа с новым составом Государственной Думы. Прежде всего, с депутатами, которые представляют Архангельскую область. В ходе предвыборной кампании было высказано множество предложений, идей. И сейчас северяне ждут работу на результат. Насколько строго будем спрашивать или уже спрашиваем с наших парламентариев? И какие акценты лично вы выстраиваете в этой работе?
– У меня, к счастью или к сожалению, нет полномочий спрашивать с депутатов Государственной Думы, которые представляют абсолютно другую ветвь власти — законодательную. Поэтому поручений каких‑то давать или спрашивать с них я не могу. Мне кажется, у нас сформировалась хорошая команда депутатов Госдумы. За месяц работы каждый из них уже побывал у меня со своими идеями и предложениями. У нас есть представители очень важных для нас комитетов: по региональной, социальной политике, промышленности и энергетике. Это то, что сегодня для области крайне важно. Это говорит о том, что у нас есть возможность сегодня влиять на бюджет, вносить наши поправки, имея наших людей от области, которые могут их там продвигать. Это возможность продвижения наших законодательных инициатив. Иногда некоторые вещи упираются в то, что из‑за федеральных норм специфика территории не учитывается. И это тоже возможность через наш депутатский корпус активно ставить на комитетах, сессиях Госдумы эти вопросы. В целом, депутат Госдумы — это довольно статусная фигура, которая может общаться в Москве с федеральными руководителями и, в том числе, поддерживать те позиции, которые регион выдвигает.
Я очень надеюсь на то, что эта командная работа и общность интересов у нас сохранятся на весь электоральный период, и мы постараемся сделать максимальное количество важных для области дел.
