Две недели назад Архангельская гидрографическая база оформила передачу четырёх судов компании «Архвтормет».
Уже по названию предприятия ясно, что новый хозяин никогда не будет их использовать в качестве плавсредств. Два из них — «Сергей Кравков» и «Дмитрий Овцын» планируется в ближайшее время отправить к причалу СРЗ Фактория, где происходит разделка судов на металлолом. Два других «Яков Смирницкий» и «Николай Евгенов» пока еще остаются на швартовых в местах отстоя. Но судя по всему — не надолго.
Надо признать, что участь «распилить пароходы на гвозди» эти суда-гидрографы ждала давно; возраст каждого из них — почти пятьдесят лет. В 70-е годы по заказу Министерства морского флота финские корабелы построили их более десятка. «Гидрографическое предприятие» распорядилось направить суда-новострои, получившие имена исследователей Арктики, в гидрографические базы: Игарку, Тикси, Певек, Бухту Проведения, пять пришли в Архангельск. Но в порту приписки их видели редко — летом выполняли задачу, поставленную гидрографам Правительством СССР «Проложить Северный морской путь, оборудовать в навигационном отношении, держать в исправном состоянии и обеспечить безопасность плавания», зимой — работали с экспедициями в Северной Атлантике и на Балтике.
Первый раз познакомился с работой гидрографов в далеком 1975 году в море Лаптевых. Наш экипаж выгружал снабжение для полярной станции острова Малый Таймыр». Моряки с гидрографического судна там же ремонтировали навигационный знак. Работа в заполярных водах для всех одинаковая — летние снегопады и метели, студеная вода по пояс, дрейфующий лед в прибрежном прибое. Только мы, закончив выгрузку, получили рейсовое задание на Кубу, они — в Тикси за новыми стройматериалами. Чаще других судов-гидрографов, работая на линии Мурманск — Дудинка, встречался с «Дмитрием Овцыным», который в те годы был лоцманским судном. На подходе в Енисей он передавал нам лоцмана, на выходе после стоянки в Дудинке забирал его на борт.
О том, как больно ударил конец ХХ века по Арктике, сказано — пересказано. Финансирование гидрографических работ было сведено к минимуму, но задачи «держать и обеспечить… на Северном морском пути» с полярной гидрографии никто не снимал. Нет сомнения, люди ее выполнявшие, трудились на голом энтузиазме. С боем под любые гарантии выбивали от поставщиков топливо, материалы, продукты. При отсутствии запчастей, чтобы отправить одного гидрографа в рейс, оборудование снималось с другого, заявленного на ремонт. Но ни о каких серьезных ремонтах даже разговоров не было — только силами экипажей и только из подручных средств. Тогда же было принято решение — закрыть гидробазы, находящиеся в дальних углах Арктики. Флот, который еще был способен ходить, перевели в Архангельск; так у нас появились суда Игаркской гидробазы «Дмитрий Овцын» и «Николай Евгенов».
В начале двухтысячных стало понятно, что финские гидрографы заканчивают свою службу — им требуется замена на более мощные, более современные. Разговоры о том, что суда специального назначения вот-вот будут строиться, что десять — пятнадцать из них получит именно Архангельск, то звучали, то затихали. Тем временем действующие суда гидробазы устаревали и возрастом, и морально. Так в последний рейс «Павел Башмаов» вышел в 2006 году, «Дмитрий Овцын» — в 2010-м, «Яков Смирницкий» — в 2014-м, «Николай Евгенов» — в 2017-м. Вернулись и встали в глухой отстой в гавани СРЗ «Красная кузница». В экипажах, как явный признак застоя, появились пенсионеры, пусть и дипломированные, и с действующей медкомиссией.
Ровно четыре года назад три из судов-ветеранов перевели поближе к Турдеевскому заводу судораздела — на Бакарицу. Но на том дело и остановилось, пока Архангельскую гидробазу, как подразделение Санкт-Петербургского «Гидрографического предприятия», не передали в корпорацию «Росатом». Как итог — пять судов списаны с баланса организации. Г/с «Павел Башмаков» еще весной отправлен на металлолом в Турдеево. На четырех других — экипажи, полностью состоящие из пенсионеров, ушли на заслуженный отдых.