Второго августа Виктор и Лариса Толкачёвы отметили золотой свадебный юбилей

Толкачёвы в Архангельской области люди известные. Виктор Фёдорович — журналист, писатель, нынче возглавляет Архангельское областное отделение Союза журналистов России. Лариса Борисовна, литератор и сподвижник во всём своего мужа. Недаром у неё сложились доверительные отношения с Фёдором Александровичем Абрамовым, который гостил у них в Нарьян-Маре, и которого она сопровождала в Пустозерск к месту ссылки мятежного Аввакума.

На своей странице «ВКонтакте» Виктор Фёдорович 2 августа написал: «2 августа 1971 года на случайном вертолёте я вылетел с арктического Острова в Нарьян-Мар с паспортом невесты. И зарегистрировал в ЗАГСе наш брак без неё (подробности — в книге „Облака любви“).

С того дня прошло ровно 50 лет. Сегодня мы отмечаем нашу золотую свадьбу. С нами наши дети и внуки».

Значит, есть повод ещё раз заглянуть в эту удивительную книгу — «Правда Севера» её представляла в номере за 9 августа 2017 года.

Книга на самом деле удивительная — ведь в ней история любви реальных людей без прикрас и ретуши. Тем более что автор, Виктор Толкачёв, в книге цитирует дневники Ларисы Борисовны, в том числе и того времени, когда она жила себе благополучно в Москве, будучи замужней женщиной и молодой мамой. Пока не раздался звонок в дверь, который впоследствии изменил всё.

Вот запись об этом дне из её дневника, приведённая в книге «Облака любви»: «Лето 1968‑го. Я с полугодовалой Катькой, отдохнув на даче, вернулась в Москву. Хорошая летняя погода. Окна настежь. Мы дома вдвоём. Звонок в дверь. Открываю, даже не спросив — кто? Стоит предо мной Мужчина в белоснежной рубашке, с открытой улыбкой. Незнакомый. Представился: из Нарьян-Мара… О чём дальше говорили, не помню, это уже не имело никакого значения. Что‑то внутри мне сказало: ОН! Вспомнилась любимая Цветаева: „Есть встречи, есть чувства, когда даётся сразу всё…“

Виктор Толкачёв тогда заочно учился в Московском университете на факультете журналистики. Жил у родителей журналиста, с которым встретился случайно в Нарьян-Маре. Тот попросил зайти к своим знакомым, что он сделал уже под конец сессии.

Вот как он вспоминает эту первую знаковую встречу: „Нашёл на Каширке дом, квартиру. Позвонил. Подождал… Уже повернулся уходить, когда дверь бесшумно распахнулась. И в проёме дверей возникла… юная женщина. Мы смотрели друг на друга, и мне показалось, её серо-голубые глаза тоже распахнулись навстречу и, бездонно углубляясь, приглашают войти. ОНА! Миг, обжигающий сердце радостью и надеждой, сразу проник в мою душу и остался там навсегда. Но я услышал:

– Простите, не сразу открыла — кормила дочь.

Только теперь рассмотрел я согретое нежностью её усталое, но светоносное лицо. И ощутил его влекущее обаяние…

Мне было двадцать девять лет… Готовил себя к встрече с Ней — хотел быть мудрым, обаятельным и красивым. Придумал даже свою религию: религию ожидания.

Но где она, солнечная точка внутри хрустального шара? Где эта царевна-лягушка или царевна-лебедь? В каком обитает краю, по каким тропам ходит? И вот я встретил ЕЁ.

Мы полюбили друг друга сразу. И скоро стали ‚как одна единая плоть‘.

Вот ещё отрывок из дневника тогда Ларисы Пономарёвой: ‚Диплом защищён. Все метания позади. Я получаю направление в аспирантуру. И задумываюсь: аспирантура, диссертация, дальнейшая работа над темой… Шагать по одной дорожке: дом — университет; университет — дом. И так всю жизнь, и ничего, кроме Москвы?‘

Наверное, многим благополучным людям эти чувства знакомы и это жгучее желание — взять и в одночасье изменить устроенную жизнь. Но многие ли на такое способны? Тем более, из комфортной Москвы перебраться на остров Колгуев?

Но любовь решила всё: ‚ОН опять уезжает. Мы прощаемся, и я чувствую, что я не могу жить. Не могу даже плакать. Во мне не то чтобы всё болит, я просто ничего не чувствую — меня нет, я не живу. ОН уехал, а я долго стою и не могу тронуться с места. Но дома ждёт Катька, и мне надо как‑то жить. Витик долетел до Нарьян-Мара, звонит мне, а я не могу ничего сказать — просто молчу, отвечаю односложно: да, нет. Он не может ничего понять, а я… меня просто нет, и это никому не объяснить…‘

Стоит ли удивляться, что вскоре они все трое окажутся на Колгуеве и Лариса по кромке Ледовитого океана будет ходить в модных московских сапогах. Рядом радостной водой, как она сама выразилась, любовалась трёхлетняя дочка, у которой были большие проблемы со здоровьем — она болела одиннадцать месяцев в году, и ей было необходимо наблюдение врача. На Колгуеве его нет, а санавиация может из‑за погоды вовсе не прилететь. Но выбор был сделан в расчёте на чудо.

Во всей этой спешке они даже не подумали о том, что их отношения не узаконены. И случилась вот эта история — прилетел какой‑то внезапный вертолёт, лётчик был уже навеселе, когда решил возвращаться в Нарьян-Мар. Тогда Виктор Фёдорович, ничего не объясняя Ларисе, взял её паспорт и улетел.

Но у него был план, который он успешно реализовал, убедив сотрудницу ЗАГСа, зарегистрировать брак без невесты. Так состоялась эта необычная свадьба. Когда он вернулся, они были уже законными мужем и женой.

У них был свой Остров, омываемый своим Океаном, в котором плескалась радостная вода. Возможно, она исцелила слабую московскую девочку Катю, которая жила на краю зимы, как она называла метеостанцию, радостно и счастливо так же, как и её родители. Они работали здесь, собирая сведения о погоде, и вели научные наблюдения за облаками. Катя выросла и, как другие члены семьи, участвовала в создании этой книги.

А их полярная станция воспроизведена в Северном морском музее на выставке ‚Территория смелых‘.

Правда, куда уж смелее? Хотя, похоже, они до сих пор витают в облаках — облаках своей любви. Уже полвека…