Северные конвои — 80: В бой пошли рыбаки

Две «похоронки», два ордена

Великую Отечественную войну 26-летний Иван Антуфьев встретил старпомом рыболовного траулера. «Индига» стала сторожевым кораблём, а выпускник морского техникума Антуфьев — командиром двух боевых частей, штурманской и службы наблюдения и связи. Но при формировании подразделений морской пехоты лейтенант Антуфьев с января 1942 года — командир взвода автоматчиков на Карельском фронте. Штурмуя заснеженные кольские сопки, морпехи дрались отчаянно. Затем — десантные операции. Комвзода Антуфьев тяжело ранен и контужен при взятии сильно укреплённого дзота. Домой, в Патракеевку, ушла «похоронка»…

А лейтенант лечился в госпитале. По излечении отправлен в Полярное, на главную базу Северного флота. Об Антуфьеве был осведомлён начальник военно-лоцманской службы Северного флота, уроженец Архангельска Фёдор Ефимович Ушаков. Вызвал земляка к себе: дескать, знаю, что вы потомственный помор, а рыбак — дважды моряк; подходы к Мурманску и Архангельску вам известны, займётесь проводкой союзных караванов. И Антуфьев Иван Алексеевич приступил к новым обязанностям.

Десятки буксиров, барж, транспортов провёл лоцман Антуфьев на театре боевых действий в Белом, Баренцевом и Карском морях. Очень скоро не в новинку стали для него атаки надводных и подводных кораблей и самолётов противника. А что такое, скажем, транспорт, начинённый тысячами тонн боеприпасов? Один неудачный манёвр — и все погибли. А если судно в порту, где маневрирование затруднено, то и от причалов — рожки да ножки…

Военный лоцман нёс полную ответственность за проводку. Капитан подчинялся ему полностью. Информацию об изменениях в навигационной обстановке капитан не получал, доступна она была лоцману.

Военному лоцману надо было знать многое. В частности, флажной и световой семафор для своевременных контактов с постами наблюдения и связи, кораблями охранения и транспортами.

Не раз участвовал Иван Алексеевич в проводке одиночных транспортов, в том числе в Архангельск.

В апреле 1943 года Антуфьев шёл на «Онеге» в бухту Озерко. На борту 300 военнослужащих, в трюмах мины и лес, на палубе — тоже лес. С левого борта берег до бухты Кутовая занят немцами, справа — полуостров Рыбачий. В районе мыса Эйна — обстрел из Кутовой. На форсированном ходу транспорт под командованием капитана Степанского удачно уклонился от снарядов. Два самолёта тоже не повредили судно. Но при разгрузке транспорта в Мотовском заливе бомба «юнкерса» попала в правый борт парохода. Погибли 11 членов экипажа, в том числе капитан. Лоцман Антуфьев, находившийся в рубке вместе с ним, получил с десяток осколков и тяжёлую контузию (последствия её ощущал всю оставшуюся жизнь). Однако пока не потерял сознание, лоцман руководил спасательными работами… Он снова лечился в госпитале, а в Патракеевке опять прочитали «похоронку» на него.

Из воспоминаний И. А. Антуфьева: «Особенно интенсивными лоцманские проводки в Кольском заливе были в ноябре–декабре 1943 года. Перед вводом союзных конвоев инструктировал лоцманов командующий флотом адмирал Арсений Григорьевич Головко; уточнялся план приёма конвоя. Особо памятен ввод каравана в залив в канун 1944 года — сплошной туман… Вначале мы успешно провели на Североморский рейд линкоры, крейсера, тяжёлые крейсера, авианосец. „Моим“ был тяжёлый крейсер „Ямайка“. Ориентировались в тумане исключительно по звуковым сигналам маяков — Ретинский, Великий, Белокаменка, Мишуков».

В 1941–1945 годах военные лоцманы Северного флота и Беломорской военной флотилии провели 7433 корабля и транспорта общим водоизмещением более 62 миллионов тонн.

В конце войны И. А. Антуфьев воевал лоцманом и на Дунайской флотилии. Победу начальник военно-лоцманского пункта флотилии встретил в Будапеште.

Награды Ивана Алексеевича — два ордена Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Советского Заполярья».

Его военно-морская служба продолжилась и после Победного мая. Иван Алексеевич командовал гидрографическим кораблём.

Капитан второго ранга в отставке И. А. Антуфьев вернулся в траловый флот. С 1960 года работал морским инспектором, затем — начальником портового надзора, отвечал за готовность к выходу в море промысловых судов и их экипажей. Стал в тралфлоте первым председателем совета ветеранов Великой Отечественной войны. В 1994 году ему исполнилось бы 80 лет.

И умение, и везение

В 1939 году уроженец холмогорской деревни Александровской Григорий Могутов (1913–1986 годы) возглавил службу добычи траулера «Максим Горький». 22 июня 1941 года судно промышляло рыбу в Баренцевом море в районе острова Медвежий, который вскоре станет местом «рандеву» кораблей охранения советских и союзных: союзники возвращались домой, наши — вели транспорты в порты Мурманска, Архангельска и Молотовска (Северодвинска).

25 июня «Максим Горький» вернулся в Архангельск, семья Григория Александровича Могутова была уже эвакуирована сюда из Мурманска: власти заполярного города оперативно вели перемещение гражданского населения.

Траулер после выгрузки поставили на переоборудование на судоремонтный завод «Красная Кузница». Через некоторое время «Максим Горький» стал ТЩ-62, тральщиком, вооружённым 45‑миллиметровыми пушками, пулемётами и тремя минными тралами разных систем. Боевые будни начались уже в июле.

Тральщик под командованием М. И. Кузнецова оказался везучим. ТЩ не только отражал атаки самолётов, но и сбивал машины. Выходил из опасных ситуаций без потерь. Кроме везения, сказалась выучка экипажа.

Старшина первой статьи Григорий Могутов возглавлял минную группу тральщика, обезвредившего десятки мин в Белом и Баренцевом морях. Минно-траловое оборудование всегда было готово к немедленному применению.

Корабль участвовал не только в тралении, но и в конвоях и дозорах. Григорий Александрович Могутов награждён медалью «За оборону Советского Заполярья» и орденом Красной Звезды. Матвей Иванович Кузнецов — двумя боевыми орденами.

Старшему мастеру добычи траулера «Беломорск» Г. А. Могутову в 1963 году Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Социалистического Труда. Затем Григорий Александрович трудился на большом морозильном траулере «Кильдин» тралмейстером.

М. И. Кузнецов оставался капитаном «Максима Горького». За доблестный труд награждён орденом Ленина.

14 тысяч миль за кормой

К началу Великой Отечественной войны М. И. Новиков — старший помощник траулера «Абрек». 22 июня судно находилось на промысле в Баренцевом море. Узнав о нападении Германии на Советский Союз, рыбаки вернулись в родной порт с 220 тоннами рыбы.

Стране были нужны не только воины и оружие, поэтому военизированный к началу августа «Абрек» под командованием Петра Михайловича Порядина снова пошёл на «рыбалку». На северо-востоке от острова Колгуев в одном месте за 12 суток наловили 80 тонн пикши.

Вышли на промысел и траулеры «Енисей», «Коминтерн», «Сом», а домой не вернулись, погибли…

В сентябре 1941 года Михаил Новиков стал командиром сторожевого корабля, бывшего траулера «Серго Орджоникидзе». СКР-74 имел две старенькие 45‑миллиметровые пушки и два пулемёта «максим». Экипаж укомплектовали в основном из рыбаков тралового флота.

У неважно вооружённого сторожевика было большое преимущество перед другими кораблями: «неваляшка» был способен в самую штормовую погоду не отстаиваться в затишье. Однако обледенение было большой проблемой и для СКРов.

Позднее, с улучшением вооружённости, пришли на корабль кадровые офицеры военного флота.

Первая встреча с противником произошла в порту Кемь, куда СК Р-74 привёл транспорт с военными грузами, — налетели «юнкерсы». Самолёты врага не оставляли наших моряков в покое и позже. Особенно тяжёлой была весна 1942 года. Только в мае гитлеровская авиация сбросила на корабль 70 бомб, он получил 20 пробоин. Пять человек были ранены.

Сторожевые корабли типа «РТ» сопровождали караваны с войсками, продовольствием, углём. Ходили до Новой Земли, к Югорскому и Маточкину Шару.

Однажды бывший «Серго Орджоникидзе» стал терять ход — оказалось, потекли трубки в одном из котлов, которые требовалось немедленно заглушить. Залезть в огненную топку вызвались два котельных машиниста Валентин Новожилов и Дмитрий Рыбкин. Их «приодели», облили водой — и стали они нырять поочерёдно в огонь. Сделали всё, как надо. От ордера корабль не отстал.

Летом 1942 года на «Красной Кузнице» усилили корпус сторожевика ледовым поясом, поставили башенные 76‑миллиметровые орудия, «максимы» заменили на скорострельные «эрликоны». Установили также дальномер и пеленгатор на верхнем мостике, сигнальные прожектора. Появилась химустановка. И прочее.

Моряки внесли значительные средства на строительство авиаэскадрильи «Советское Заполярье».

За всю войну корабль под командованием старшего лейтенанта Новикова прошёл 14 000 морских миль, не потерял ни одного транспорта. Но всё это время опасность можно было ждать на каждом кабельтове (185,2 метра)… При нахождении в дозоре СКР подорвался на мине, получил серьёзные повреждения, часть личного состава вышла из строя. Командир не растерялся, принял экстренные меры по обеспечению живучести и плавучести корабля, привёл его в базу для ремонта.

В июле 1943 года на подходе к острову Колгуев — опять «рогатая смерть». Погибли 14 моряков. Командир получил контузию. Старшина первой статьи Николай Березин прискакал в перевязочную. В лице ни кровинки, нога перебита выше щиколотки и висит на лоскуте кожи. Он сказал военфельдшеру В. В. Белобородову: «Доктор, дай ножницы». Сам обрезал ногу и бросил в таз. Стойко перенёс процедуру обработки культи.

Кока считали погибшим, а он — белоснежная спецовка в лохмотьях, крови и саже — пришёл к фельдшеру и первым делом спросил, чем кормить команду, ведь «все пирожки сгорели»… А был он серьёзно ранен. В госпитале боялись за его жизнь, но он выжил.

Корабль отремонтировали — и снова море, дозоры, походы, конвои.

Во время войны М. И. Новиков награждён медалью «За оборону Советского Заполярья» и двумя орденами Отечественной войны — второй и первой степени.

…И опять траловый флот. Его траулер «Дельфин» стал флагманом флота. Капитан Новиков в 1957 году награждён орденом Трудового Красного Знамени. С 1959 года Михаил Иванович трудился заместителем начальника Управления Архтралфлота. В 1963 году награждён вторым орденом Трудового Красного Знамени. По состоянию здоровья оставил любимое рыбацкое дело в 1980 году в возрасте 68 лет.

Из 81-го прожитого года отдано рыбной отрасли Севера Михаилом Ивановичем более полувека.