Беседа с психологом: «Беги или сражайся!»

И почему не стоит обвинять детей в трусости – разбираемся вместе с психологом Екатериной Пятковой.

«Он всё равно ничего не понимает…»

– Фильмы в жанре хоррор, страшные триллеры – при их просмотре всё‑таки существует некая граница – психологическая дистанция между зрителем и тем, что происходит на экране, – говорит Екатерина Пяткова. – А вот мрачные новости с телеэкрана, кадры с места преступлений или катастроф, документальные истории про маньяков – дистанция как бы стирается – это настоящее испытание для психики.

И когда говорят: «А я люблю смотреть такую «чернуху», речь, скорее, не только о психологических, но и психических особенностях, трансформациях, которые, возможно, требуют помощи специалиста.

Когда на консультацию родители приводят подростка, «залипшего» на ужастиках, то мой первый вопрос: «А как ребёнок познакомился со всем этим?» Часто оказывается, что ужастики нравились его отцу, старшему брату, маме или даже бабушке. И первый опыт встречи с монстрами произошёл в нежном возрасте, когда взрослые были полностью уверены: «Он всё равно ничего не понимает».

Но назвать основную причину «ужасного» пристрастия не получится, потому что какой‑то одной причины здесь просто нет. Всё индивидуально. И, например, чувствительные люди, с ярко выраженной эмпатией, подобные фильмы подсознательно избегают – переживаний и эмоций им хватает в реальной жизни. А вот когда с эмоциями проблема – недобор, – мы начинаем их усиленно искать всеми способами. И кто‑то находит свой адреналин в фильмах ужасов – погружается в состояние затягивающего возбуждения так, что обратно, в этот «серый» мир, совсем не хочется.

35 минут ужаса

Интересные исследования в начале двухтысячных провели американские учёные. На основе исследований социолог Марджи Керр выпустила любопытную книгу о том, почему мы всё‑таки любим бояться. Десять лет Керр изучала природу человеческих страхов и стала одним из организаторов эксперимента – была создана некая лаборатория – экстремальный аттракцион, напоминающий комнату страха. Учёных интересовала реакция человеческого организма на добровольное истязание себя негативными эмоциями.

Средний возраст испытуемых, которые согласились пережить 35 минут различного ужаса, не превышал тридцати лет – это были как мужчины, так и женщины.

В результате учёные пришли к выводу, что когда мы боимся, то организм запускает первобытную программу реагирования: «Беги или сражайся!». Автоматически включается сложная система химических реакций, которые должны помочь выжить в угрожающей ситуации. Но парадоксальным образом «коктейль» из тех же самых химических агентов поступает в кровь и во время позитивных переживаний, когда мы, например, счастливы.

И многие участники эксперимента, несмотря на пережитый страх, отметили «улучшение настроения», «прилив сил» и так далее. Но если вы думаете, что реальная угроза и угроза на экране – разные вещи, то наш мозг считает по‑другому – реагировать он будет одинаково. То есть, несмотря на то что экранный монстр преследует героя, мы испытаем чувство страха такое же, как если бы этот монстр гнался за нами. «Коктейль» выливается независимо от того, ложная эта опасность или реальная.

В чём же тогда причина «хорошего настроения»? Всё дело в контексте. Влияние химических агентов зависит от того, насколько положительным было подкрепление после пережитого ужаса.

«А ведь я дома, на своём любимом и мягком диване! Это всё только на экране!» Раз… И помимо кортизола мгновенно в кровь выбрасывается серотонин и дофамин. Я счастлив от того, что у меня‑то, на самом деле, «всё хорошо»! Ух, отпустило…

Когда Бабайка существует

Но есть очень важный момент – возраст. У маленьких детей разграничений по поводу реального и нереального страха не существует. И эффект от подобного «коктейля» может стать фатальным.

Бабайка в детских фантазиях такой же страшный, как убийца в реальной подворотне. И когда мы думаем, что «учим сына не бояться», особенно это свойственно отцам: «Ты трус! Я сказал, что будешь сидеть в темноте!» – от страшной сказки может остановиться сердце.

У меня в практике были такие родители, которые, как им казалось, действовали из добрых побуждений: «Ну а что с ним будет? Поорёт под дверями и затихнет!» Ребёнок, действительно, перестанет плакать, но не от того, что перестал бояться. Результат психотравмы: «Меня предал взрослый, которому я доверял». Вывод подсознательный, который проявится не сразу. «Я ненавижу папу!» – речь не об этом. Нет. Но канатик доверия истирается и постепенно превратится в нитку.

Это, к слову, и про родителей, которые выбрасывают своих детей из лодок на середине реки, потому что их самих так «учили плавать». Ребёнок научится плавать, но какой ценой? Будьте готовы к тому, что одна из самых сильных негативных эмоций в его жизни будет связана именно с вами. Пережившие подобное насилие заталкивают свои истинные чувства глубоко и надолго – учатся жить в «футлярах». Жить без эмпатии. И пресловутый стакан воды от ребёнка, ставшего взрослым, вы вряд ли потом дождётесь.

Уважать чувства другого необходимо всегда и в любом возрасте. Четырехлетний сын плачет на утреннике в детском саду от того, что испугался Бабу-Ягу? Берите на руки, прижмите к себе. Не стыдите: «Смотри, Петя и Вася не боятся!» Этот утренник абсолютно не важен. Сын, возможно, его не запомнит вообще, но недовольное лицо мамы, которая толкала его, стыдила, и которую он «довёл своими истериками» – это отложится в подсознании навсегда.

«Плохих парней накажут»

Последствия страхов, как детских, так и взрослых, необходимо прорабатывать. Сказать ребёнку: «Бабы-Яги не существует» – это ничего не сказать. Какое‑то время назад буквально массово приводили на консультации детей, которые боялись бабку Гренни, персонажа компьютерной игры. Иногда дети были напуганы так, что не могли даже взять в руки пластилин, краски, чтобы нарисовать свой страх.

В подобной терапии главное – не спешить. Всё имеет свой темп. И у ребёнка, который напуган, тоже «своя скорость». Любое форсирование не приведёт ни к чему хорошему. Надо не только дать безусловную защиту, снабдить знаниями, но и дать понять, что бояться не стыдно. Взрослый тоже может бояться, и это нормально.

Страшные истории – способ в какой‑то мере пережить собственные бессознательные агрессивные влечения. Агрессию важно осознавать, чтобы научиться выплёскивать её социально приемлемым способом. Если не делать этого, можно уйти в саморазрушение, в насилие как по отношению к себе, так и к другим.

Агрессия свойственна всем. И когда клиентка, обратившаяся по поводу какой‑то абсолютно другой проблемы, идеальная, с безукоризненным макияжем, говорит о том, что никогда не злится… А я смотрю на её ногти в заусенцах, которые она постоянно отрывает… Это про руки под столом, которых не видно, но которые «готовы убить»…

Иногда желание посмотреть триллер срабатывает как психологическая защита для взрослых. В таких сюжетах, несмотря на запутанность, часто привлекает именно простота. Плохой – злой. По сути, это ситуация защитного расщепления психики. Простота картины мира снимает напряжение – либо плохо, либо хорошо. И появляется стабильная уверенность, что «плохих парней обязательно накажут». Вот почему, когда наказывают ещё и хороших, возникает ощущение: «Я что‑то не понял… Наверное, продолжение будет».

Посмотрели и забыли?

Но перебарщивать с ужастиками в попытке «забыть о проблемах» всё‑таки не стоит. Как правило, это тоже особенность нашей психики, больше запоминается именно негатив. И даже если вам кажется, что вы «посмотрели и забыли» – тревожность может увеличиться. Отсюда и увеличение страхов, появление фобий в реальной жизни.

Не только страшный фильм, но и страшная сказка, рассказанная ребёнку на ночь, даже если добро в итоге победило зло – лишнее перевозбуждение, проблема с засыпанием и причина усталости утром.

Куда лучше старая добрая колыбельная, даже если вы совсем не умеете петь и ребёнок, как вам кажется, «давно вырос». Тёплые объятия, улыбка и маленькая частичка положительных эмоций в конце длинного дня – это то, что ценно и необходимо всем в любом возрасте.