Игорь Андреечев

О том, когда появился этот закон, зачем он нужен и какие «подводные камни» в себе таит, мы говорим с Игорем Андреечевым, заместителем руководителя администрации – директором правового департамента администрации губернатора и правительства области.

– Игорь Сергеевич, помнится, ещё в советские годы был закон, который запрещал работать в одной организации родственникам, находившимся в подчинении друг у друга. Потом этот закон прекратил действие. А как и когда появился новый, который мы знаем как конфликт интересов?

– В марте 2006 года Россия ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции. Она требует создания механизмов предупреждения возникновения коллизии интересов. Тем самым Россия взяла на себя обязательства внедрять в своём законодательстве этот институт. Принятый в декабре 2008 года федеральный закон о противодействии коррупции раскрыл понятия личной заинтересованности и конфликта интересов, мер по его предотвращению и урегулированию. Сейчас этот институт применяется к широкому кругу лиц – государственным и муниципальным служащим, лицам, замещающим государственные и муниципальные должности, включая глав муниципалитетов и депутатов представительных органов.

– Конвенция ООН, наверное, и близко не может вместить всех особенностей нашей действительности. Ведь в маленьких сёлах все друг другу родственники или знакомые. И конфликт интересов неизбежен. Как здесь быть?

– Давайте начнём с целей таких мер. Они призваны защищать от злоупотреблений власти. Для этого вводятся повышенные требования к репутации лиц, замещающих публичные должности. Их цель – чтобы у граждан не было сомнений в нравственных качествах, законности и бескорыстности действий должностных лиц как носителей власти. Выполнение таких требований способствует формированию доверия к власти. Для реализации этих мер государство тратит огромные ресурсы. В основе такой политики – принцип приоритетного применения мер по предупреждению коррупции. Посредством данного института разрываются частные и публичные интересы лиц.

– Реально ли сделать это в сельской местности?

– С точки зрения данного института, глава муниципалитета не может подписать распоряжение о предоставлении себе или своим родственникам земельного участка либо совершить иные юридические значимые действия. Одновременно в сельской местности труднее и выявить конфликт интересов. Там, к примеру, не работают в полную меру механизмы контроля, в том числе и финансового. Как результат, встречаем ситуации, когда глава на подрядные работы нанимает родственников или свойственников, знакомых. Или берёт их в штат местной администрации или в подведомственные учреждения.

– Как быть, если в этом селе никого другого нет, чтобы выполнить такие работы?

– За два года мы выявили семь случаев, когда главы поселений заключали договоры со своими мужьями на выполнение работ или услуг. Это транспортные услуги, уборка снега, рубка и поставка дров. Шесть случаев – в Холмогорском районе, один – в Шенкурском. Цена договоров – от 30 тысяч и почти до миллиона – это в одном из поселений Шенкурского района. Представление о досрочном прекращении полномочий вынесено только главе этого поселения, а к главам поселений из Холмогорского района применены другие меры воздействия.

– Какие это меры?

– Оценка данным нарушениям должна быть дана депутатами на заседании представительных органов поселений и оформлена их решением. Фактически это публичное покаяние перед депутатами.

– Для кого‑то это наказание тоже может оказаться суровым…

– Согласен, бывает, что служащий, который по какой‑то небрежности нарушил данный закон, очень сильно переживает, когда узнаёт, что предстоит публично объясняться перед комиссией, которая разбирает конфликт интересов. В том числе, вводить в курс своих семейных отношений, а они бывают непростыми. Но это необходимо, чтобы понять все нюансы дела.

– Конфликт интересов обязательно предполагает материальную выгоду?

– Речь может идти не только о материальном вознаграждении, получении каких‑то услуг или работ. Могут быть самые различные интересы, например, неприязненные отношения, и должностное лицо руководствуется ими в принятии решений. Это тоже конфликт интересов.

– Есть ли способ упредить конфликт интересов?

– Этот институт активно развивается. Сейчас введена обязанность уведомить о возникновении конфликта интересов, принять меры по его урегулированию – например, отказаться от выгоды. На федеральном уровне ведётся дискуссия о введении декларирования служащими конфликта интересов. Механизм такой же, как сейчас служащие декларируют свои доходы. Кстати, такие декларации уже заполняют сотрудники крупного бизнеса.

– Такая «явка с повинной» ещё до того, как конфликт случился?

– Это и есть профилактика коррупционного правонарушения. Имеются ситуации, которые несут потенциальный конфликт интересов. И для всех будет лучше его упредить.

– Приведите пример ситуации, когда муниципальному служащему непременно надо будет указать о таком потенциальном конфликте.

– Таких примеров как раз много на муниципальном уровне, когда выдают разрешения на строительство, представляют земельные участки и так далее. Недаром существует шутка: «Чтобы избежать конфликта интересов, надо быть сиротой и не иметь никаких отношений». Представим ситуацию: в администрации муниципалитета начальник отдела отвечает за муниципальную услугу по согласованию проведения переустройства или перепланировки помещений в многоквартирном доме. А её сын работает в фирме, которая непосредственно выполняет проекты. Даже в ситуации, когда проекты ещё не представлены, возникает потенциальный конфликт интересов. Служащий обязан уведомить о нём. В этой ситуации его практически не урегулировать, и кто‑то из них должен покинуть работу.

название

– Мне кажется, что это несправедливо. Допустим, мать сделала карьеру, она хороший специалист. Сын тоже дорожит работой, а к его эскизам претензий нет. Мать же не по блату их утверждает, что можно проверить…

– Представьте себе, что пойдёт слух – проекты надо заказывать в такой‑то фирме, потому что там работает сын руководителя ведомства, которое эти проекты согласовывает. О какой законности и доверии к власти в этом случае можно говорить? А если посмотреть обширную судебную практику, связанную с конфликтом интересов в учреждениях, когда у их руководства работают родственники на разных должностях. И это не только руководитель учреждения, но и их заместители, главные бухгалтеры и так далее. Мы видим множество дел, в которых речь идёт о премиях и надбавках родственникам. Они достигают 500–600 процентов от оклада! Вся Россия полыхает такими делами…

– И наша область тоже?

– К сожалению. За последние годы у нас уже десятки уголовных дел. Ущерб, установленный в каждом случае, небольшой, но в сумме это много! Это фиктивное трудоустройство родственников, подписание актов невыполненных работ по контрактам, незаконные премии и иные манипуляции при начислении оплаты труда. В основе указанных действий – корыстный мотив самому себе или близким лицам. А это конфликт интересов. Он не был заблаговременно предотвращён или урегулирован.

– Какое наказание чаще всего в таких случаях выносят суды?

– В этой части практика применения законодательства тоже развивается. Раньше преобладало дисциплинарное воздействие – уволить или вынести выговор. Теперь главное – убрать полученную выгоду. Прекращается действие договора, взыскиваются денежные средства, изымаются предоставленные земельные участки…

– И всё же уволенный в связи с утратой доверия глава или с такой же формулировкой лишившийся своей должности депутат снова могут пойти на выборы?

– Да, и есть случаи, когда они снова избираются. Возможно, и здесь законодательство будет меняться, появятся ограничительные меры для дальнейшей работы тем, кто лишился должности из‑за утраты доверия. Пока лишь существует единый реестр лиц, уволенных в связи с утратой доверия. В данном случае это, скорее, моральное давление, в том числе и на тех, кто сейчас занимает свои посты – если они нарушат закон, могут попасть в тот реестр. А эта формулировка появится в трудовой книжке. Это в любом случае скажется на дальнейшем трудоустройстве.

– Кто находится в этом реестре из Архангельской области?

– Муниципальные депутаты, которые не предоставили сведения о доходах или предоставили недостоверные сведения. Теперь в реестр попадёт и котласский депутат Николай Завадский, единственный из депутатов, кто утратил доверие из‑за конфликта интересов.

– Ситуация с Николаем Завадским как раз вызвала внимание к теме конфликта интересов. Зачем было принуждать депутатов голосовать за сложение с Завадского депутатских полномочий? Большинство депутатов были категорически против, но проголосовали, чтобы избежать риска роспуска всего депутатского корпуса. Сделать это их обязал суд. Разве самого решения суда было недостаточно для этого?

– Достаточно. И мы стараемся избегать таких ситуаций, которая возникла с котласскими депутатами. Но по Николаю Завадскому иск в суд подавала прокуратура. Это первое дело, доведённое до суда, которое касается депутата и конфликта интересов. Они посчитали, что депутатский корпус должен принять такое решение.

– Но чтобы избежать попадания в реестр утративших доверие, просто надо самому сложить полномочия, кстати, это мог бы сделать и Николай Завадский, если бы не собирался оспаривать это в Конституционном суде…

– Не совсем так. Прокуратура может оспорить сложение полномочий в связи с отставкой, что часто и случается. Понимая, что увольнение или сложение полномочий неизбежно, главы или депутаты делают это добровольно. Но прокуратура обращается в суд, в результате меняется формулировка увольнения. Или бывает, что глава отказывается увольнять руководителя ведомства за коррупционное нарушение, считая, что достаточно выговора. Если прокуратура с этим не соглашается, она идёт в суд, и уже суд обязывает главу уволить этого руководителя. И он это делает.

– А вообще, бывают случаи, когда суд выносит оправдательные решения?

– Бывают. Мне понравилось вот такое решение, правда, это случилось в Санкт-Петербурге и касалось контроля за расходами должностного лица. Прокуратура требовала взыскания на квартиру служащего, полагая, что её приобретение не подтверждается доходами. В суде он должен был доказать законные источники сделки. Служащий на суде заявил, что прежнюю квартиру купил в 2010 году и с того времени стал копить на новую. Он объяснил, что покупал валюту, потом её продал. Суд спросил – есть ли квитанции? И он их предоставил! И доказал источники доходов на свою покупку.

– А если бы этих квитанций он не сохранил?

– Его бы ждала печаль. Вот почему на учёбе с государственными и муниципальными служащими мы разбираем все практические примеры применения законодательства о противодействии коррупции. По закону, если стоимость сделок по приобретению земли, недвижимости, транспортных средств, акций превышает доход служащего и его супруги или супруга за три года, то приобретённое имущество или часть его стоимости при несущественном превышении будут изъяты в пользу государства, если не будут доказаны источники доходов. Это случается, и довольно часто. Более того, сейчас принят в первом чтении проект федерального закона, который данный механизм распространяет на денежные средства на счетах служащего. При превышении доходов и неподтверждении их источников формирования они также могут быть изъяты.

– Что может стать причиной проверки деятельности муниципальных депутатов и глав?

– Информация правоохранительных органов, обращения общественных институтов, публикации в СМИ – ведь ведётся их постоянный мониторинг, а также иные обращения. Бывает, что всё начинается с какого‑то незначительного факта, а потом проверка находит существенные нарушения, делаются запросы в налоговые органы, кредитные организации.

– Борьба с коррупцией – дело важное. Но нет ли опасения, что при таком пристальном внимании пойти в органы власти желающих просто не останется? Человек подумает – зарплаты там небольшие, да и я не сирота…

– Речь ведь не идёт о том, чтобы всех наказать. Мы должны разобрать каждый случай, если нарушение незначительное, без умысла, по незнанию – просто предупредить такого нарушителя или объявить выговор. Как говорится – понять и полюбить. Но, ещё раз подчеркну, речь идёт о доверии к власти. А оно формируется и на местном уровне, а там все её действия на виду.

– Сейчас в обществе отношение к коррупции как‑то меняется? Есть ли такие исследования?

– Исследования есть. И число людей, которые ни при каких обстоятельствах не дадут взятку, растёт, оно в нашей области уже достигло 66 процентов. Хотя это трудный путь, но мы его должны пройти, исключая все коррупционные риски, в том числе и конфликт интересов.