Реализация реформы в Архангельской области стартовала в январе 2020 года. Многое потребовалось привести в соответствие с требованиями федерального законодательства. Дело это непростое: территориальная схема требует доработки, тариф – пересмотра, а конфликт регионального оператора с перевозчиками – конструктивного решения.
О том, какие меры по исправлению ситуации предпринимаются сегодня и на какой стадии находится процесс, мы беседуем с председателем комитета областного Собрания по жилищной политике и коммунальному хозяйству Виктором Зарёй
– Виктор Николаевич, в чём, на ваш взгляд, главная причина медленного хода «мусорной» реформы в нашем регионе?
– Самая главная и при этом традиционная причина нынешней ситуации – в слабой подготовительной работе. Снова сработали по принципу: сначала ввяжемся в бой, а там посмотрим. Приступая к такой масштабной работе, как реформирование обращения с ТКО, необходимо было в первую очередь понять текущее состояние дел в этой сфере. Собрать данные с каждого района, муниципалитета и управляющей компании, чтобы получить подробную и максимально точную картину ситуации. Времени на это было выделено достаточно – два года. Однако в результате все подводные камни, которые можно было увидеть заранее, стали обнаруживаться уже в процессе работы.
– А кто должен был выполнить основную часть подготовки?
– Это должна была быть совместная работа правительства региона, муниципальных образований, управляющих компаний и самого регионального оператора. Ведь при всей коммерческой составляющей обращение с ТКО имеет и важное социальное значение. Приходя в эту сферу, бизнес должен понимать, что его деятельность будет постоянно на виду, постоянно в центре внимания и контролирующих органов, и самих жителей. И, чтобы предупредить их справедливое недовольство, нужно было заранее знать все проблемные точки. В итоге, компания, с которой было заключено первое соглашение о статусе регионального оператора, оказалась просто не готова к тому объёму работы, за который взялась, и соглашение расторгли. И к власти тоже есть вопросы, но задать их сейчас некому: те люди, которые принимали решение о выборе регионального оператора, сегодня уже не работают в правительстве. А вопросы есть, ведь обращение с отходами с точки зрения экономики – стратегически важное направление: мусор был, есть и будет всегда, и обращение с ним стоит немалых денег. Поэтому, возможно, стоит предусмотреть в федеральном законе право субъекта самому определять статус регоператора. Ведь деньги за обращение с ТКО не будут лишними ни для муниципального, ни для областного бюджета. К примеру, в Крыму, в Московской области региональным оператором выступают государственно-унитарные предприятия. Но утверждать, что эта схема совершенна, также нельзя.
– На какой стадии сегодня находится корректировка территориальной схемы обращения с ТКО?
– Скажу так: она ещё очень далека от завершения. К терсхеме очень много замечаний, которые, как я говорил, выявились уже во время работы. Их необходимо устранить. К примеру, более чем из 30 поселений мусор не вывозится из‑за отсутствия транспортной доступности. Поэтому сейчас региональный оператор готовит заявку на проведение зонирования. Всего предполагается создание шести зон, и каждая будет работать с учётом своих реалий. Но здесь тоже много нюансов. К примеру, агломерация Архангельск – Северодвинск – Новодвинск выделяется в отдельную зону, поскольку предполагается строительство единого мусороперерабатывающего комбината и создание общего для трёх муниципалитетов полигона. Но и комбинат, и полигон до сих пор находятся на стадии проектирования.
– Правильно ли я понимаю, что в каждой зоне терсхемы будет работать свой перевозчик, что позволит устанавливать свой тариф?
– Правильно. После утверждения границ зон будут объявлены аукционы на оказание услуг перевозчика ТКО в каждой из них. Это даст возможность разрешить ту конфликтную ситуацию, которая сложилась между транспортными компаниями и региональным оператором.
– И в этом конфликте тоже, насколько можно судить, виноваты обе стороны?
– Именно так. И главная ошибка была допущена на этапе подписания контрактов. И та, и другая сторона – представители бизнеса. Непонятно, чем они руководствовались, когда сначала подписали контракты на оказание услуг, а потом начали, грубо говоря, друг другу руки выкручивать и жаловаться на прописанные в контракте условия. Если тебя изначально они не устраивают, зачем соглашаться? В результате мы имеем постоянную задолженность регионального оператора перед перевозчиками.
– Каким образом этот долг предполагается погасить?
– За счёт федеральной и областной субсидии, которые выделены региональному оператору. Для этого ему необходимо предоставить на рассмотрение регионального правительства довольно большой пакет документов, вплоть до данных бортовых журналов каждой машины. И только после подтверждения факта выполненной работы регоператор получит средства на погашение задолженности.
– К слову об этих субсидиях. Федеральная составила 110 миллионов, региональная – 120. Суммы внушительные, но в каких случаях регоператор может на них рассчитывать?
– Это тоже отдельный вопрос. Механизм подобных выплат на сегодняшний день ещё не отработан. Но очевидно, что направляться они будут только на решение конкретной задачи, актуальность которой региональному оператору необходимо будет обосновать. И для этого тоже необходимо зонирование территориальной схемы. Одно дело, когда оператор запрашивает финансы для оплаты транспортных услуг в целом, и другое, когда деньги направляются на оплату работы конкретного перевозчика в конкретном районе. Когда статья расходов понятна и прозрачна, то и поддержка оказывается адресно и точно. Это в Архангельске плечо перевозки мусора до полигона составляет пять-десять километров. А в некоторых районах – по 60–80, и, конечно, условия здесь неравные, и поддержка необходима. Сегодня же и федеральные, и областные средства, предназначенные для регоператора, фактически заморожены. Мы понимаем, что из‑за этого, да ещё с учётом неплатежей, замораживается и инвестиционная программа регоператора. Ситуация, можно сказать, патовая. И здесь необходимо волевое решение со стороны правительства и максимальная открытость и готовность к диалогу со стороны регоператора.
– На ваш взгляд, эта готовность есть?
– Конечно! И с приходом нового руководителя взаимодействие оператора и с правительством, и с депутатским корпусом только активизировалось.
