История с переодеванием мальчиков в детском саду Котласа вызвала много откликов и породила много вопросов.
Кому мы доверяем наших детей? Как быть, если ребёнка обидели в детском саду? Причём обидели не дети, а взрослые? Разбираемся вместе с психологом Екатериной Пятковой.
– Столкнувшись с такой ситуацией, многие, действительно, чувствуют растерянность, – говорит Екатерина Пяткова. – Первая мысль: «Если я сейчас начну заступаться, не будет ли ребёнку от этого только хуже?» Но заступаться надо обязательно.
«Нас били – мы выросли хорошими»
Хотя, конечно, противостоять хамству и чужой агрессии даже нам, взрослым, порой непросто. А как научить этому ребёнка? Бессмысленно советовать малышу дома, на тёплом диванчике: «В следующий раз ты ответь Марье Ивановне так‑то и так‑то». Ребёнок, может, и ответит, но прилетит ему в ответ ещё больше – не в прямом, так в переносном смысле.
Самое главное – научить малышей обращаться к родителям за помощью. Ребёнку легче рассказать от третьего лица, либо если он сам стал свидетелем насилия: «Таню ударила воспитательница!» Но если ударили его, если Марья Ивановна сделала то, что вызвало насмешки у других ребят, унизила словесно, например, назвала «грязнулей», «тупицей», то, как правило, малыш замыкается и будет молчать.
С какого момента психологическая травма осознаётся? Недавно в Подмосковье двухлетний малыш ушёл из дома из‑за побоев отчима. Двухлетний! В этом возрасте ещё сильна привязанность к матери. Но получается, что привязанность была уже настолько нарушена, что малыш даже не пытался искать у мамы защиты. Осознание травмы приходит позже. Иногда, даже став взрослыми, мы не осознаём, что с нами произошло в детстве.
Но любая агрессия не проходит бесследно. Иногда взрослые говорят: «Нас били – мы выросли хорошими». Это просто срабатывает «защитный механизм», который подавляет эмоции о том, как на самом деле мы были унижены и оскорблены. Физическое насилие – далеко не всё. Психологическое насилие может быть намного жёстче.
С ложкой в кулаке
Воспитатели, учителя – люди, которые большую часть времени проводят с нашими детьми. По сути, они формируют ребёнка. Но сама система выбора этих специалистов не сформирована. Психологическая диагностика – об этом пока только говорится. И, к сожалению, вопрос «Кому мы доверяем своих детей?» возникает всё чаще в случаях, когда насилие уже произошло или когда в агрессивных действиях педагога просматривается скрытый садизм.
Как это ни печально, но наверняка у каждого из нас найдётся история – негативный опыт, если не личный, то опыт близких, знакомых, который связан с «воспитанием» в детском саду. Я знаю случаи, когда воспитатель, чтобы не оставлять синяков, била детей ложками. И угрожала, что если они расскажут об этом родителям, их не заберут домой… Когда детям в садике насильно разжимали рты, заставляя есть.
Насколько адекватен и здоров человек, который вот так поступает с детьми? Что должно было произойти в его собственной жизни, чтобы он стал таким?
Насилие не новое явление. Я помню историю, которая произошла в одном из детских садов Архангельска ещё в 80‑е годы. Мальчику было около пяти лет – подвижный и любознательный ребёнок. И из‑за особенностей своей нервной системы он не мог спать днём. Воспитатель, сразу скажу, что впоследствии её уволили, длительное время «боролась» с малышом, привязывая его к кроватке. А потом начала применять «воспитательный» метод – выставляла голым на окно во время тихого часа.
Раздетого мальчика, стоящего зимой на подоконнике, случайно увидела другая мама, которая пришла забирать собственного ребёнка.
Я рассказываю эту историю, потому что лично знала семью того мальчика. Став взрослым, он длительное время не мог найти себе пару. И если хотите моё мнение как психолога – пережитая в детстве травма, унижающая, в том числе, и мужское достоинство, – одна из причин неустроенной личной жизни в дальнейшем. Насильственное переодевание мальчиков в девичью одежду, которое произошло в садике Котласа, – это тоже унижение по половому признаку. Как это отразится в дальнейшем?
Так сложилось, что в детстве, пока наши мальчики растут, их в большей степени окружают женщины. И не всегда хватает грамотности у родителей и педагогов, чтобы учесть мальчишеские особенности. Как часто слышится: «Ты же мальчик! Ты должен уступить девочке». Даже если девочка при этом истеричная и не права изначально. И мальчик теряется: «Как же я должен вести себя?»
Мы порой не даём возможности мальчикам овладеть основами мальчишества. А происходит это овладевание в нежном возрасте – до школы. Есть интересное исследование, в котором принимали участие трансгендеры – первые мысли о «смене пола» зарождаются в возрасте от трёх до пяти лет. Если провести параллель, это именно тот возраст, когда чаще всего происходят детские психологические травмы, связанные с полом.
Чёрным по белому
Разговаривайте со своими детьми. Ребёнку легче рассказать о пережитом в игровой деятельности. Предложите поиграть вместе в детский сад. Как правило, малыш выберет себе роль воспитателя. И дальше, наблюдая за игрой, задавая наводящие вопросы, можно увидеть и понять многое, что происходит за дверями группы.
В моей практике был тяжелейший случай с удочерённым ребёнком – «папа» насиловал дочь. Выяснилось это, когда малышка попала в другую приёмную семью. Прежнее удочерение было отменено по заявлению матери под предлогом, что «сил больше нет».
Девочке на тот момент было около четырёх лет. Сексуальное насилие никто не мог предположить. Внешне благополучная семья, внешне благополучные родители. И ребёнок молчал. Я составляла психологическое заключение. И помню, что обратила внимание на «крошечную» деталь – белые кружевные колготки малышки, когда она сняла свои нарядные туфельки, оказались грубо заштопаны чёрными нитками.
О том, что с ней произошло, малышка стала говорить примерно год спустя в новой семье. Практически случайно обронила фразу за обедом… И приёмная мама, к счастью, не вспугнула это шокирующее откровение, хотя, как призналась позже, услышав, чуть не потеряла сознание. А девочка всё рассказывала и рассказывала о вещах, которые в четыре года невозможно придумать. Бывшего «папу» признали виновным, педофил получил реальный срок.
«Тебе показалось…»
Наша психика устроена так, что мы ничего не забываем. И если ребёнок о чём‑то молчит, то он либо не хочет говорить, либо не может. Но когда он почувствует безопасность, поймёт, что взрослые не встанут на одну сторону с обидчиком, он всё расскажет.
К сожалению, часто другие родители занимают позицию – моя хата с краю. Пока это не коснулось моего ребёнка – этого нет. Вторая причина – это такие родители-терпыши. И третья – педагогически неграмотные родители, чей собственный стиль воспитания аналогичен. Они и сами готовы унижать ребёнка – прилюдно кричат, шлёпают, обзывают. Именно так проявляется их собственная детская травма. Потому что девяносто процентов психологических проблем детей – это проблемы родителей, которые те в себе подавляют.
Непрофессионально закрывать глаза на насилие. В случае, когда насилие происходит в детском саду, лечить надо весь детский сад: пострадавших детей, малышей, которые стали свидетелями, а также родителей, которые не осознают ситуацию, и самих воспитателей.
Ребёнок должен видеть, что вы его защищаете и отстаиваете – так с тобой поступать нельзя. Это к вопросу о личных границах, формировании самооценки: «Я – хороший, меня можно любить». Если травму не проработать, дети закапсулируются с этой травмой и дальше понесут её с собой по жизни.
Если родители не поддерживают, сеют сомнения: «Ты, наверное, не так понял Марью Ивановну… Тебе показалось…» – это сродни газлайтингу, психологическому насилию, когда человека заставляют сомневаться в адекватности своего восприятия окружающей действительности.
Будьте внимательнее, когда вы отводите малыша в детский сад. Слёзы и нестабильное эмоциональное состояние – причина не всегда в адаптации. Особенно, если ребёнку больше трёх лет и он упорно не хочет идти в садик – это не всегда объясняется тем, что «дома лучше». Возможно, так малыш пытается сказать, что в саду ему хуже. А мы порой отталкиваем: «Маме на работу пора!» И ребёнок усваивает, что работа дороже, чем его душевное состояние. Так формируется беспомощность и жертвенность.
«Помеха» в образовательном процессе
Иногда родители спрашивают: «Как не ошибиться с выбором педагога, воспитателя?» Однозначного совета нет. Но есть маленькое наблюдение – выбирайте человека, который смотрит вам в глаза.
Когда с вами здороваются, с вашим ребёнком здороваются – это одно. Но когда вашего ребёнка просто не замечают, воспринимая как «помеху» в образовательном процессе – другое. Игнорирование – жёсткое психологическое насилие. Например, ребёнок опоздал на урок. И учительница делает вид – его не существует. Он стоит весь урок возле двери – изощрённое наказание, которое способно породить массу психологических проблем в дальнейшем.
Бить и унижать детей нельзя – это железное правило. И здесь не может быть никаких «но». Банального выговора, формальной проверки и обещания: «Я больше не буду» – мало. Тот, кто привык унижать, – будет делать это и дальше. Необходимо разбираться тщательно: отправить обидчика на личную терапию, супервизию в коллективе провести – изучать ситуацию изнутри. Потому что, если осознания не произойдёт, то в следующий раз обидчик будет просто чаще оглядываться. Или возьмёт в кулак ложку, чтобы не оставлять следов…
