В эти дни люди находят у себя симптомы коронавируса, даже не будучи больными. В медицине это называют «психосоматические симптомы». Мы поговорили с психотерапевтом Архангельской клинической психиатрической больницы Еленой Тахтаровой о механизме возникновения связи между тревожными переживаниями и телесными ощущениями и о том, как себе помочь.
– Елена Павловна, недавно я сама столкнулась с «психосоматикой»: переживала, не спала всю ночь – и на утро почувствовала, что стало трудно дышать, поднялась температура 37,2 °С. В поликлинике же выяснилось, что здорова… Насколько типична моя картина?
– На фоне эмоционально напряжённой, тревожной ситуации у человека могут возникать различные ощущения, похожие на симптомы заболевания. Это может быть першение в горле, кашель, затруднение дыхания, ощущение препятствия при вдохе или выдохе, неполноценность вдоха, колебания температуры, боль и другое. Если при обследовании не обнаруживается физических оснований для имеющихся жалоб, можно сделать предположение о соматоформном невротическом расстройстве. Но для окончательного решения нужно обратиться к врачу-психотерапевту или психиатру.
– Я даже слышала, что у психологов есть такой термин как «психогенный кашель», и сейчас люди ему подвержены в большей степени.
– Да, психогенный кашель – это одна из форм невротических расстройств. Он может начинаться с обычного временного раздражения в горле на фоне стрессовой ситуации. Но если раньше человек покашлял и забыл, то теперь – покашлял и прислушался. А если прислушался, захотелось покашлять ещё. И вот уже от длительного кашля в горле возникает раздражение. Порочный круг.
Но в чём ловушка таких психосоматических симптомов? Поскольку наше общество соматически ориентировано, при возникновении любого дискомфорта человек ищет причины в какой‑то органической патологии. Тут важно вовремя спохватиться и проанализировать, что всё началось с тревожного состояния: проблема родилась в голове.
– В связи с нынешней тревожной ситуацией ожидается ли всплеск обращений за психологической помощью? Некоторые специалисты утверждают, что он будет отсроченным.
– Вероятно, кто‑то уже сейчас нуждается в помощи, но люди в первую очередь соблюдают правило оставаться дома, не обращаются в поликлиники. Предполагаю, что на передовой по оказанию психологической помощи сейчас и, в том числе, сотрудники «неотложки». Но когда снимут карантин и люди смогут свободно посещать поликлиники и диспансер, мы уже увидим, как проявятся последствия этой напряжённой ситуации. И помощь нужна будет не только психологическая, но и психотерапевтическая, и психиатрическая – для лечения посттравматического стрессового расстройства.
– Когда угроза заражения касается тебя и твоей семьи напрямую, трудно избежать тревоги.
– Конечно, у всех людей разный уровень личностной тревожности. Сейчас в особо уязвимом положении те, у кого он от природы высокий, люди с ментальными особенностями. Они склонны преувеличивать масштабы события и его последствия, искажать информацию и додумывать, забегая вперёд. Но научиться не тревожиться или хотя бы тревожиться поменьше можно, осваивая различные техники саморегуляции и релаксации. Важно понимать, что ваше тревожное состояние запускает ваша мысль.
– Как же не думать о плохом, когда изо всех «утюгов» – новости о развитии пандемии?
– Человек так устроен, что он всегда о чём‑то думает, воспринимает и перерабатывает информацию. В наше время информации очень много. Даже в относительно спокойный период есть информационная перегруженность. Поэтому задача человека – сознательно фильтровать информацию. На этот счёт у меня есть излюбленная метафора: «Не хочешь думать о красной обезьяне – думай о зелёной». Суть в том, что нужно переключать фокус внимания, если вы хотите изменить своё состояние.
И если в настоящем вы растеряны и не находите позитива, достаньте его из прошлого. Весь наш жизненный опыт закодирован в нервной системе. Там есть состояние стабильности, защищённости, уверенности, расслабления и доверия.
И наш позитивный опыт имеет настолько большую силу для организма, что, просто вспомнив что‑то хорошее, можно «запустить» в теле соответствующее состояние. Счастливые воспоминания очень целительны, особенно, если они подпитываются соответствующими эмоциями, ощущениями и запахами.
– Есть мнение, основанное на наблюдениях, что старшие поколения меньше всего паникуют в нынешней ситуации. Вообще, существует градация, кто больше подвержен стрессовым реакциям, кто меньше?
– Наиболее уязвимы те, кто живёт в иллюзии стабильности и не имеет опыта проживания кризисов, с чем и связано, вероятно, мнение на счёт старших поколений. Это люди, которые имеют жизненный опыт и прошли через различные глобальные и личные катаклизмы. Но, вообще, уровень стрессоустойчивости – величина индивидуальная и динамическая. Его можно повышать, тренируясь.
– По каким признакам можно понять, что пора обращаться к специалисту?
– Если вы не можете сосредоточиться на непосредственной деятельности, если нарушился сон, изменился аппетит, если повысилась раздражительность, вспыльчивость, и если вы чувствуете, что по сравнению с прежним «Я» не управляете своими эмоциональными реакциями, то лучше обратиться.
Есть некоторое предубеждение в обществе по поводу психологов, психотерапевтов и психиатров: люди боятся, что их состояние неправильно дифференцируют, что «подсадят» на лекарства. На самом деле, как раз психиатрия – то направление медицины, которое чётко регламентировано законодательно, и никакого присвоения диагноза или назначения препаратов без обоснования быть не может. Бояться нечего.
– Некоторые люди идут в аптеки и покупают успокоительные различного рода. Как вы относитесь к этому?
– С некоторого времени у нас введены более строгие правила продажи антидепрессантов в аптеках: без рецепта их купить невозможно. Но я слышу иногда, как люди просят «чего‑нибудь от нервов». И им «чего‑нибудь» дают. Конечно, я не сторонник такого самолечения. Некоторые препараты, которые есть в доступе, могут вызывать привыкание. Кроме того, у меня есть опыт работы с такими историями, когда человек вот так долго мучается и в конце концов входит в совсем уж тяжёлое состояние: любое заболевание, если не пролечить, переходит в хроническую форму, и с этим уже сложнее работать.
– В сетях активно обсуждают, что многие, оказавшись в четырёх стенах, начинают испытывать раздражение к близким. И есть мнение, что это нормальная реакция для человека в стрессе.
– Я бы не обобщала это как нормальное явление. «Раздражение» у всех разное. А ситуация эмоционального напряжения обнажает те проблемы, которые есть в семье.
Любой кризис создаёт конфронтацию человека с самим собой, с близкими, обостряя межличностные конфликты и проблемы коммуникации, и шире – с миром, в котором он живёт.
– С чего начать таким семьям в условиях самоизоляции?
– Нужно искать точки соприкосновения через совместные занятия и общие интересы, обсуждение важного. Причём условия изоляции дают уникальную возможность наладить более качественный контакт с близкими: люди не уходят от конфликта на работу в надежде, что он угаснет и всё забудется.
Если в паре превалировала автономизация: каждый жил сам по себе, на короткое время вместе встречались дома, – то такие партнёры сейчас зачастую испытывают трудности от длительного нахождения вдвоём. Но как раз для них сейчас хорошая возможность добавить в отношения недостающей интимности – это не только про секс, но и про духовную и психологическую близость, про то пространство, в котором друг с другом хочется быть.
Менять себя, как правило, неприятно, но без этого нет развития. Этот процесс похож на ошкуривание луковицы: сходит слой за слоем, и слёзы при этом текут ещё как… Но все кризисы направлены на то, чтобы мы, выйдя из зоны комфорта, занялись ошкуриванием этой «луковицы».
Поэтому как психотерапевт я уважительно отношусь к любым кризисам, в том числе извне, и считаю, что это неотъемлемая часть роста и развития человека. Я тоже сейчас чувствую сопричастность, осознаю, что и внутри меня происходят изменения, и этот всплеск переосмыслений важен.
