21.11.2019 09:32

«Стекляшки» фотографа Сергея Курилова

Ледокол «Ленин» на Северной Двине, 1935 год, доставка почты

Они уникальны и бесценны. Но сохранить их не удалось

Говорят, первые военные зимы на нашем Севере выдались жестокими. Особенно – с сорок второго года на сорок третий. Но и первая тоже доброй не была. Морозы тогда ударили неожиданно и сотворили беду: в Белом море застряли сразу несколько транспортов, в их числе те, что везли в Архангельск людей, мобилизованных на оборонные работы при Карельском фронте. По пришествии судов в порт жертв голода и холода в трюмах и на палубах пароходов санитары считали сотнями. Подробно об этой трагедии можно прочесть в моей книге «Алтарь Победы» – в главе «Кандалакшский исход». И там же, как «вырубал» изо льда Двинского залива те застрявшие транспорты старый ледокол «Ленин». На снимке он перед вами – герой не одной, а нескольких тяжёлых зимних навигаций в Архангельске…

Эта фотография попала ко мне ещё в 90‑е, причём случайно: обнаружили её неравнодушные люди в куче брошенных в мусор бумаг одной из архангельских редакций, потом переслали снимок на мой адрес. Несомненная удача и для коллекционера, и для историка, ведь хотя фотографий ледокола «Ленин» много – и в дальних полярных водах, и во льдах, а чтобы он в Архангельске – это большая редкость.

О корабле

Очень сжато: ледокол построен в Англии в 1916 году по заказу русского правительства, до 1921 года носил название «Александр», позже – «Александр Невский», а уж потом ему присвоили фамилию вождя мирового пролетариата. У ледокола богатейшая арктическая история. И в годы войны тоже. К началу её в Белом море в числе работоспособных «линейщиков» оказался лишь он – «Ленин». Все остальные – кто на перевооружении, кто в ремонте, а кто и в очень далёких и тёплых широтах. Была у ледокола очень важная особенность – сравнительно небольшая осадка (6,7 метра). Она‑то при водоизмещении 2800 тонн и мощности машин 7900 л. с. позволяла кораблю без опаски проходить мелководный район Берёзового бара на входе в устье Северной Двины. И ещё: винт в носовой части помогал ему «изворачиваться» в узких пространствах речного устья. В силу этих конструктивных особенностей «Ленин», можно сказать, стал первым линейным ледоколом типа «река-море». Всего же за войну, как подсчитано, он провёл в порты Архангельска и Молотовска 778 судов, из них 343 иностранных. В том числе и панамский танкер «Сан-Амброзио», самый первый «иностранец», пришедший в Молотовск.

О Николае Хромцове

Вообще, долгая и насыщенная событиями биография «Ленина» вовлекла в свою орбиту судьбы десятков ныне известных стране людей. А памятуя о значимости этого корабля для советского мореплавания, точнее будет сказать – не могла не вовлечь, и целую книгу о них можно было бы написать. Но пока, к сожалению, нет такой книги!

Если же брать моряков «Ленина», к летописи Архангельского края оказался ближе и ярче всех Николай Иванович Хромцов, уроженец селения Инцы, из семьи смотрителей тамошнего маяка. Повзрослев, он тоже пошёл по морской стезе – учился в Ленинграде, служил на Балтике, и, кстати, малоизвестная деталь – тогда же окончил курсы подплава, то есть был из первых советских подводников. А почти потому, что служить на лодках не стал, а пошёл на ледокольные пароходы по штурманской части. В 30‑х Николай Иванович участвовал в нескольких советских высокоширотных экспедициях. «Александр Сибиряков», «Владимир Русанов», «Садко», «Дежнев», «Леваневский» – его корабли. А 22 июня 1941‑го Хромцов принял командование ледоколом «Ленин». На его борту в сентябре 1943‑го он и умер от сердечного приступа в возрасте… сорока одного года! На износ работали люди. Похоронен капитан (или, как указано в справке о его смерти – командир ледокола, капитан-лейтенант) Николай Хромцов на Вологодском (Кузнечевском) кладбище Архангельска.

Об авторе

Это фото сделано, когда «Ленин» остановился во льдах Северной Двины. На обороте снимка карандашом оставлен комментарий: «Доставка почты на ледокол» (видимо, короткой выдалась та стоянка на городском рейде – без швартовки к причалу, и потому корреспонденцию морякам решили переправить с каюром собачьей упряжки) … И уже фиолетовыми чернилами – «С. Курилов». Изначально я предположил, что это фамилия автора снимка, и, опросив знакомых краеведов, вскоре удостоверился – речь о Сергее Васильевиче Курилове.

Мы с ним, к сожалению, не были знакомы, но рассказать о нём полагалось бы давно – архангельский фотомастер, причём из тех редких, кто ещё до войны работал над летописью флота. Собранием работ Курилова, а о нём в своё время ходили‑таки легенды, не случайно интересовался Николай Залесский – один из крупнейших историков-исследователей кораблестроения. Так вот: Курилов – уроженец Архангельска, родился в 1889 году. С 1936 года – фотокорреспондент Всесоюзного государственного литературно-иллюстрационного издательского треста «СоюзФото», позже – корреспондент газеты «Речник Севера» (1938-1942), редакции радиовещания при облисполкоме, газет «Правда Севера», «Северный комсомолец», «Моряк Севера», внештатный корреспондент ТАСС по нашей области, член Союза журналистов с 1958 года. А умер Сергей Васильевич в 1982‑м. Такая вкратце биография…

Специалисты, смотревшие этот снимок, сразу заключили – сделан он «на стекло». Когда фотоплёнка ещё не вошла в повсеместный оборот, мастера использовали «ящикоподобные камеры», где кадр запечатлевался на специальной пластинке, в просторечии – «стекляшке». Таким аппаратом долго пользовался и Сергей Васильевич, пока не приобрёл плёночный. В Госархиве Архангельской области есть лишь некоторые его «фотографии о трудовой и общественной деятельности моряков, рыбаков, передовиков производства, виды Архангельска». Там же, помимо трудовой книжки, военного билета, автобиографии и характеристики, хранятся некоторые его «статьи, газетные заметки по истории Архангельска, о речных и морских судах, исследователях Севера».

Почувствовав интерес к творчеству Сергея Васильевича, я решил искать и другие его работы. Помогала мне в этом целая группа краеведов. Искали, где только могли. Однако нас ждало разочарование: как ни обидно, но своего собрания Курилов не оставил. Негативы тоже исчезли. Правда, нашлись ещё три его исторически любопытных кадра, запечатлевших выгрузку парохода «Садко» после зверобойной кампании и ледорез «Фёдор Литке» во льдах. Все они были сняты, как и ледокол «Ленин», тоже «на стекляшки».

Если делать, то на века!

Две истории сразу вспомнились, когда рассматривал я этот снимок. Первая. «Ленин», как известно, ходил по морям очень долго. В отставку парового ветерана отправили только в 1972 году. А в 1958‑м, когда биться в Арктику готовили уже атомного «Ленина», чтобы избежать путаницы в бумагах и радиоэфире, кораблю ещё раз сменили имя – нарекли «Владимиром Ильичом», с ним и отправили с Севера на Чёрное море…

История вторая. Стармех у нас на «Белозерсклесе» в рейсе по Севморпути вспоминал, как в самом начале семидесятых его, тогдашнего курсанта мореходки, направили на практику в Одессу как раз на «Владимира Ильича». Понятно, для старательного курсанта-механика первое дело – все низы исползать. И оказался он с лампой-переноской в цистерне для пресной воды. И увидел – стенки её будто вчера с завода – ни пятнышка, ни точки ржавчины! И такая же «чистая» табличка на английском: «Верфь Армстронга». За более чем полвека металл воде не поддался! Вылез наш будущий «дед» из той цистерны и сразу побежал любопытства ради по палубам, на которых шпили и лебёдки стояли с момента спуска ледокола на воду. И ведь на их железе коррозия не прижилась! Восторгам уже стармеха не было конца: умели же англичане и корабельную сталь лить, и надёжные ледоколы из неё строить! На века!

Мне же, увидевшему считанные из множества снимков фотографа Курилова, в какой‑то миг не без грусти подумалось: а умеем ли мы артефакты славного морского прошлого столь же надёжно беречь – чтоб на века?!

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Олег ХИМАНЫЧ, морской историк